Прозвище Сид Вишес появилось в результате слияния клички хомячка (Джон окрестил хомячка Сидом в честь бывшего гитариста Pink Floyd Сида Барретта) и названия песни Лу Рида «Порочный» («Vicious») с альбома «Transformer» (сопродюсер Дэвид Боуи), хотя вторая часть добавилась позднее. «Когда я с ним познакомился, это был рубаха-парень, — вспоминает Лайдон много лет спустя. — Он не носил куртку даже в середине зимы, когда вовсю сыпал снег. Он обладал той наивностью, которая свойственна только чистым людям и которую так легко потерять. Он не замечал, когда его обманывали. Был просто забавен: смеялся всегда и везде».
Наделив Саймона Беверли новым именем, ему фактически дали новую личность. Вскоре он станет жить так, чтобы соответствовать прозвищу. Вспоминает Анна Беверли: «Он никогда не бывал спокойным. Копия меня в молодости». Мать и сын оставались очень близки. Они больше походили на заговорщиков, чем на родственников. Сбежав из дома в 15 лет, Сид несколько месяцев прожил в сквоте, а потом вернулся обратно туда, где у него была собственная постель и трехразовое питание. Он любил кухню своей матери, особенно картофельное пюре и домашний чили.
Пару лет все шло неплохо. Новые друзья заходили в гости. Среди них был Джон Уордл по кличке Дрожащий Джа (Джа Уоббл), правая рука Лайдона Джон Грей и тощий парень Кейт Левин. Анна потом скажет мне: «Кейт был смешной мальчик. По жизни я была хиппи: после душа и не думала вытираться, а разгуливала по дому нагишом и сохла естественным образом. При этом ванну я принимала всегда в один и тот же день. И тут вдруг обнаруживается, что Кейт всегда заходит за Саймоном именно тогда, когда я, чистая и обнаженная, выбираюсь из ванной».
Уордл был, пожалуй, самым странным парнем в этой компании. Лучше всего его личность характеризует история, рассказанная Гленом Мэтлоком: «Я работал в магазине [“Too Fast to Live, Too Young to Die” — “Слишком быстр, чтобы жить, слишком молод, чтобы умереть”] на Кингс-роуд. Однажды в субботу днем туда заглянул чем-то очень возбужденный Джа Уоббл. “Ты его видел?” — спросил он меня. “Кого?” — не понял я. Тогда он заявил, что ищет Джона Лайдона, на что я ответил: мол, Лайдон еще не приходил. Тогда Уордл поинтересовался, не искали ли его чертовы копы. Я ответил, что никто не приходил. “Хорошо”, — сказал Уордл и признался, что только что зарезал полицейского на Кингс-роуд. Когда я рассказал об этом Малкольму, тот просто рассмеялся. А когда и остальные последовали его примеру, тема была закрыта».
Еще одна часть прошлого Анны наложила отпечаток на личность ее сына и косвенно на его друзей. С юности покуривая в поездках с хиппи, Анна перешла на таблетки, потом на кокаин и в результате заработала зависимость от героина. Был в ее прошлом момент, когда привычка зашла настолько далеко, что остаток своей жизни Анна готова была провести с иглой в левой руке.
Стив Северин (позднее участник Siouxsie and The Banshees) вспоминает, что при первой встрече Сид не показался ему буйным или жестоким. Правда в том, что Джон Лайдон и его банда, в которой состояли Уоббл и Рэмбо, способные заварить кашу даже в пустом доме, затащили Сида в мир, который был намного более агрессивен, чем его собственный.
После двух лет домашней жизни семнадцатилетний Сид сломался. В один прекрасный день мать и сын серьезно поссорились, и Анна заявила, что с нее достаточно. «Кто-то из нас уйдет, Саймон! А поскольку это точно не я, выметайся из моего дома!» Сид напомнил, что ему негде спать, на что взбешенная Анна выпалила: «Меня совершенно это не парит. Можешь ночевать на скамейке в нашем гребаном парке. Просто вали отсюда!» Годами позже она со слезами скажет мне, что всегда подозревала — это было большой ошибкой. В ее сознании этот момент стал началом конца. Чтобы ни произошло дальше, она в своих глазах навсегда останется женщиной, сделавшей Сида бездомным, а значит, по ее мнению, мучеником и страдальцем.
Сид же снова перешел на питание один раз в день и вернулся в сквот. Сладкий мальчик под Боуи, он тут же принялся торговать собой под именем Hymie (грубое название еврея, англ. — Прим. пер.) (еще один пункт в растущем списке его прозвищ). Он распространял свои фото, где с глупой ухмылкой предлагал: «Я — жид, съешь меня» («I’m Hymie try me»). Итак, жребий был брошен. Через некоторое время Лайдон присоединился к Сиду в Хэмпстеде, где сразу за станцией располагался полуразвалившийся особняк в викторианском стиле. В таких сквотах жили самые отчаянные люди 1970-х. Сиду удалось устроиться уборщиком в вегетарианский ресторан «Cranks Health Foods» на Тоттенхэм-Корт-роуд, даже если зарплата была ничтожна мала, наличие еды, которую можно было попросить или стащить, напоминало о том, что их положение гораздо лучше, чем у многих других.
Некоторое время спустя сначала модник Джон, а затем и остальные открыли для себя Кингс-роуд. Сид тут же выяснил, в каком доме живет Брайан Ферри, и заявил Джону, что собирается однажды встать на том пороге с бутылкой мартини и стоять до тех пор, пока Ферри его не примет. Несмотря на то, что в целом идея показалась Лайдону довольно забавной, он заявил, что слишком крут, чтобы воплощать замысел в жизнь, и никому не советует этого делать. Сида это не убедило, и он решил, что у него всегда будет время побродить вокруг и забраться при случае в дом. Увы, а может, и к счастью, Брайан и Сид так и не познакомились.
Сид, как выяснилось, первым обнаружил крошечный магазинчик одежды по адресу Кингс-роуд, 430. Это был магазин «Тоо Fast to Live, Too Young to Die» («Слишком быстр, чтобы жить, слишком молод, чтобы умереть»), принадлежавший Малкольму Макларену и его жене Вивьен Вествуд. Обстановка там была далека от традиционной: из динамиков гремит рок-н-ролл, вокруг шмотки для тедди-боев вперемешку с садомазохистской атрибутикой, и все это в помещении не больше обычной гостиной. Это был больше, чем просто магазин одежды. Местечко было просто восхитительным с тусовочной точки зрения…
В один прекрасный день длинные волосы Джона Лайдона исчезли, а голова оказалась выкрашена в зеленый цвет, что вызвало легкий шок у членов семьи и экстаз восхищения у друзей. В дополнение к этому (скорее всего, по причине бедности) Лайдон вырядился в лохмотья, скрепленные булавками, среди которых проглядывала зеленая футболка Pink Floyd со свежей надписью поверх «Я ненавижу». С такой внешностью нечего и рассчитывать остаться незамеченным на улице, и Кингс-роуд не была исключением.
По субботам в магазине, переименованном в просто «Sex», дежурил Глен Мэтлок, юный фанат Small Faces и будущий бас-гитарист. Управляющего магазином Малкольма вдруг укусила рок-н-ролльная муха. Торговля одеждой, даже самой вычурной, всегда была для него лишь забавой; он уготовил себе другое будущее. Определенно, он будет продюсировать группу. Если повезет, ребята станут новыми Bay City Rollers. С этими мыслями Макларен вылетел в Нью-Йорк якобы за новыми впечатлениями и модными тенденциями. На самом деле он надеялся догнать группу, которая покупала одежду в его магазине, — The New York Dolls. Очередные недоучки, которые тем не менее пробились в Англию в качестве поддержки Роду Стюарту и The Faces на «Уэмбли». Пока группа развлекалась в Великобритании, их барабанщик умер от передозировки. Но ребят это не остановило, и они решили вернуться в США и продолжить музыкальную деятельность в Нью-Йорке. Макларен понял, что он единственный кандидат на вакансию менеджера. Хотя впоследствии утверждал, что именно он вывел The Dolls к публике, его роль ограничилась парой фотографий группы в красных кожаных костюмах на фоне флага с серпом и молотом. Тем не менее Нью-Йорк вдохновил его. В районе улицы Бауэри на Манхэттене что-то менялось: тощие парни в рваной одежде пытались делать новый звук. Одним из них был коротко стриженный молодой человек в футболке, проткнутой парой булавок, — Ричард Хелл.
Тем временем в Великобритании вокруг магазина продолжали толкаться разношерстные толпы подростков. Двое из них, Стив Джонс и Пол Кук — кокни, не признававшие ничего, кроме девочек, пива и футбола, решили собрать группу. Занятие музыкой казалось им проще любой другой работы, к тому же с легкой руки Стива Джонса в их распоряжении оказалась довольно внушительная коллекция музыкальных инструментов, основную часть которых составляло концертное оборудование Дэвида Боуи, украденное во время выступлений последнего вместе с The Spiders From Mars в зале Hammersmith Apollo. Желание стащить что-нибудь из одежды привело их в «Sex», однако всевидящий Макларен заметил нахалов. Вместо того чтобы всыпать им как следует, он вдруг решил помочь ребятам. Те рассказали о своем желании создать группу и тут же были отправлены к Мэтлоку.
Пока Сид знакомился с модной молодежью, завсегдатаями «Sex», трио в составе Джонса, Кука и Мэтлока оказалось под крылом Макларена. Сид со своей бритой головой и уже готовым имиджем был, по мнению Вивьен Вествуд, идеальным фронтменом для новой группы, назвавшей себя The Swankers («Стиляги»). Но в день, когда ему позвонили, Сид работал на рынке на Портобелло-роуд. Тогда не без многочисленных увещеваний со стороны Джона Грея и угроз Стива Джонса на прослушивание пригласили Джона Лайдона. Прослушивание проходило тут же в магазине, где Лайдон, кривляясь и подражая Элису Куперу, пропел под его пластинку «Eighteen» пару куплетов в насадку для душа. Хотя назвать его певцом можно было с большой натяжкой, это был, несомненно, тот самый парень, который нужен группе.
