Они не дали ни одного концерта, не записали ни одной песни, время от времени разваливались, потом собирались снова, вообще были лишь переходным этапом на пути к The Slits и при этом умудрились попасть во все книги о панк-движении. В одну из ночей в сквоте, который они называли домом, Вив пошла спать и оставила Сида с бас-гитарой. Тот наглотался спида и всю ночь подыгрывал первому альбому Ramones. К утру Сид уже заработал зависимость от бас-гитары, и, хотя он никогда не встанет в один ряд, скажем, с Джоном Энтвистлом, у него впервые появляется это волнение, так знакомое всем музыкантам.
Анна Беверли: «Вот что я скажу тебе о The Flowers Of Romance. Все они были увлеченными ребятами, все хотели играть в группе. Хотя, по словам Саймона, после первой репетиции стало понятно, что вместе они долго не протянут. Но для него это была возможность делать хоть что-то, пока не подвернется нечто стоящее. Он приходил домой и видел меня взволнованной. Все должно было произойти там и в то время. Саймон всегда хотел, чтобы его узнавали как Болана или Боуи. Для него это была вершина славы».
В начале 1990-х некто позвонил в квартиру моей матери в Ковентри и заявил, что знает, где можно достать пленку с репетиции The Flowers Of Romance всего за 500 фунтов. Я тут же связался с Анной, чтобы убедиться: такой записи никогда не существовало. Анна подтвердила, что я прав, однако захотела посмотреть, что предлагает этот парень, Я попросил его прислать несколько отрывков с предполагаемой пленки. Через три дня по почте пришла кассета с нарезками из «Бельзена» и «Китайских скал» («Chinese rocks»). Парень стянул треки с альбома «Sid sings» («Выступает Сид»), записал их с магнитофона, заставив пару ребят поболтать при этом в комнате, где он делал запись. Анна пожелала парню удачи, а я утопил пленку в Тренте.
Сид определенно был лидером The Flowers. Он говорил, что им носить, чтобы считать себя членами группы: все черное и немного розового для девушек. Вся одежда покупалась в «Sex», Сид заявил, что Вивьен обещала всем оптовую скидку, но на деле скидка, если это можно так назвать, была лишь у Сида. У того просто не было денег платить за покупки, поэтому он и не платил. Рассказывает Нильс Стивенсон: «Я помню, как Сид заявил своим ребятам: мол, Вивьен, скидывает нам цены за объем. Те толпой заявились в магазин, довольные понабрали шмоток, выложили их на прилавок и к удивлению своему обнаружили, что должны заплатить по полной программе. Никаких скидок, никаких привилегий».
Поведение Сида никогда не облегчало жизнь другим. Его раздражало однообразие, и он старался сделать все возможное (глотая при этом спид), чтобы развеять скуку. Если он чего-то не понимал или чувствовал, что не может найти достаточно аргументов против, он просто вставал и уходил прямо на середине разговора или переставал обращать на собеседника внимание. Сидом Вишесом его называли только друзья, но, получив однажды это прозвище, Сид решил жить в полном соответствии с ним.
Анна Беверли: «В детстве он никогда не был частью компании, всегда ходил один. К нему забегали ребята, но ни одного из них я не знала по имени. Они приходили и уходили. Но панк-сцена его поймала, стала его жизнью. Неожиданно для меня я уже знала поименно всех его знакомых. Его мир вдруг заполнился. Я думаю, уже с самого зарождения панка он чувствовал свою причастность к этому».
Начиная осознавать, какие деньги может принести панк. Рои Уоттс (управляющий 10 °Club) организовывает первый в Лондоне фестиваль панк-рока. Мероприятие планировалось на две ночи. Sex Pistols считались гвоздем программы 20 сентября 1976 года и являлись хедлайнерами фестиваля. Продолжение намечалось 21 сентября, и в афише значились The Damned и The Buzzcocks. В первую ночь также предполагалось дебютное выступление Siouxsie And The Banshees, группы, которая образовалась буквально за несколько дней до фестиваля в популярном среди панков баре Club Louise. Малкольм Макларен объявил там, что для первого дня фестиваля не хватает одной группы. Сьюкси, которая случайно находилась там же, вмешалась и заявила, что у нее есть команда. На следующий день Сьюкси и ее «группа», получившая возможность выступить, устроили репетицию. Бас взял друг Сьюкси Стив Северин, гитара досталась Билли Айдолу (который пообещал стать полноправным участником группы, но исчез без следа сразу после фестиваля). За барабаны сел Сид — только потому, что хотел помочь. В отсутствие Айдола на гитаре играл Марко Пиррони, которого привела общая подруга Кошка Сью.
Название группы взяли из фильма Винсента Прайса «Крик баньши» («Cry Of The Banshee»), показанного по телевизору вечером ранее. Первое выступление Siouxsie And The Banshees было далеко от идеала. На репетиционной точке The Clash в Кэмдене за день до фестиваля было единогласно принято решение не учить никакие песни, поскольку все равно каждый играет то, что хочет. Первоначально The Banshees хотели использовать для выступления аппаратуру The Clash, но Берни Роудс, их менеджер, заметил, что Сьюкси носит на руке повязку со свастикой, а Сид вырядился в такую же футболку. Берни, сам еврей по национальности, решил, что The Clash совсем не нужна подобная реклама, и отказал The Banshees. Тогда на помощь пришли Sex Pistols (как сказал Макларен, «что такое свастика, когда вокруг все друзья»), и выступление продолжилось.
Анна Беверли: «То, что Сид оставил The Flowers Of Romance ради The Banshees, — абсолютная выдумка. Он просто помогал своим друзьям. Такая у него была натура».
The Banshees начали свое первое выступление, и Марко Пиррони впоследствии вспоминал: «Мы как будто несколько часов играли что-то в стиле Velvet Underground, и это был кошмар. Сид изображал Мо Такер, а я пытался играть “Sister Ray”. Я помню, как мы с Сидом взглянули друг на друга, поняли, что с нас хватит, и просто замолчали».
Те, кто там присутствовал, вспоминают нечто из Velvet Underground, смешанное со «Smoke On The Water». Их выступление состояло из исковерканных песен The Beaties и Bay City Rollers, потом ошеломленная толпа услышала теперь уже легендарную версию «The Lord’s Prayer», звучавшую на фоне чего-то, напоминавшего «Knocking On Heaven’s Door». К концу вечера образовалась новая группа, которой тем не менее пришлось еще много раз поменять состав, а Сид Вишес наконец-то впервые появился на сцене.
«Если первая ночь запомнилась как ночь сценического дебюта Сида Вишеса, то вторая ночь навсегда вписала его имя в историю, а случай с Ником Кентом оказался просто детской забавой. Это было рождение легенды» (Нильс Стивенсон).
Жестокость в пределах разумного — вот девиз первой ночи панк-фестиваля. Все шло хорошо: традиционные вопли и веселье, поддразнивание знакомых. Совершенно по-другому прошла вторая ночь. Состав участников выглядел так, будто организаторы хотели просто растянуть мероприятие на два вечера и не знали, кого бы еще пригласить (а так оно и было на самом деле): никому не известная французская команда The Stinky Toys, рок-банда The Vibrators, ушившая джинсы и накорябавшая на своем автобусе слово «панк», и, как плевок Макларену, группа его заклятого врага Джейка Ривьеры, которого не жаловал весь персонал «Sex». Вивьен, которая иногда выгоняла из магазина только за упоминание их имени, теперь лицезрела The Damned на сцене в качестве хедлайнеров. Во время исполнения кавера на «1970» The Stooges кто-то из толпы решил продемонстрировать свое отвращение к происходящему на сцене. На нее полетел бокал с пивом, но самодельная ракета не достигла цели, а попала в одну из бетонных колонн. В результате часть публики осыпало дождем из стекла, а одной из девушек осколок попал в глаз. Позже Сида вытянула из толпы полиция и повезла в полицейский участок, жестоко избив по дороге.
Итак, Сид, до этого просто ребенок в глазах Макларена и Вествуд, оказался в ситуации, где поощрялось выходить за рамки. Он был в первых рядах во время драки в The Nashville и напал на Ника Кента в 10 °Club. Но все это было не более чем бравада, желание произвести впечатление на девушку (Вествуд), которая помогла ему почувствовать себя частью одной семьи. И тем не менее если панк-движению было нужно главное действующее лицо, оно появилось — парень-одиночка, быстро приспособившийся к новому образу жизни. Сейчас все присутствовавшие на том вечере соглашаются, что Сид не бросал бокал. Скорее всего, его запустил какой-то полоумный новичок, желая произвести впечатление на товарищей. Но к легенде Вишеса добавилась еще одна деталь.
Хотя Сид не совершал преступление, перед судом предстал именно он. Так власти сэкономили время. Через неделю после происшествия Вишеса поместили в камеру предварительного заключения в Эшфорде, и кое-что поменялось. Прежде всего он дал себе слово, что остаток жизни посвятит достижению абсолютной свободы. Во-вторых, у него появилось время прочесть книгу про Чарльза Мэнсона — подарок Вивьен. То, что он почерпнул из этой работы, останется с ним навсегда. Наконец у него появилось время написать письма Вив Албертайн, Вивьен Вествуд и матери, большая часть которых уже приводилась в других книгах и рассказывала о волнениях и ночных кошмарах.
