Разобравшись в личных документах погибшего, разведка связалась со штабом танкового соединения, размещавшегося под Мерунишками. Оттуда сообщили, что вчера в 14 часов штабным автомобилем марки «мерседес» номер ВХ-0488 выехали в направлении Гижицко на совещание в штаб армии полковник Бургсдорф, майор Ханфнер и лейтенант Фукс. Были получены также подробное описание их внешности и перечень имевшихся с ними документов. Затем Шиммель связался со штабом 4-й армии генерала Госбаха. Там ему подтвердили, что представители штаба танкистов до сих пор на совещание не прибыли, хотя должны были явиться ещё вчера. В штабе армии обеспокоены этим.
Шиммель знал, что делать в таких случаях. Он уже диктовал своему помощнику текст депеши в Кенигсберг.
В кабинете кроме Шиммеля и его офицеров, а также шефа отдела гестапо находились начальник фронтовой разведки капитан Хайнерг и начальник станции пеленгации и подслушивания капитан Шиффер. Взгляды всех были устремлены в то место на карте, где находилась Борецкая пуща. Определили квадраты, которые необходимо было тщательнейшим образом прочесать крупными армейскими подразделениями, включая проводников с собаками. На перекрёстках дорог и мостах решено было установить посты гестапо и армейской службы безопасности для проверки каждой автомашины. В помощь им выделялись отряды вермахта. С рассветом специальные следственные группы направились к месту происшествия на поиски следов пропавшей машины. Для обнаружения радиопередатчиков партизан капитану Шифферу придавалась техника от соседей. Над пущей с этого дня вводились разведывательные полёты специально оборудованного самолёта.
Совещание ещё не закончилось, когда на столе у Шиммеля зазвонил телефон. Он схватил трубку и вытянулся по стойке «смирно». Звонил сам шеф разведки СД из Кенигсберга, сообщивший, что на помощь Шиммелю уже выехали его люди, и пригрозивший, что если советские разведчики не будут найдены, то ему, Шиммелю, не поздоровится. Шиммель сам хорошо знал, какую ценность имеют для советской разведки попавшие в её руки документы, и понимал ярость начальника.
Собравшиеся быстро покидали кабинет. Спустя несколько минут в сторону фронта уже мчались три легковые автомашины и пять грузовиков, набитых солдатами, жандармами и агентами службы безопасности. Шиммель сидел, держа автомат на коленях и напряжённо всматриваясь в тёмную полосу леса, проносившуюся по обеим сторонам шоссе. Где-то недалеко должно находиться и место вчерашнего происшествия. Как нарочно, немного не доезжая до него, «мерседес» чуть не занесло в придорожную канаву. Офицеры вышли из машины. Из камеры со свистом выходил воздух. Шофёр, удручённо качая головой, взялся за ремонт.
Шиммель пересел в другую машину, и колонна двинулась дальше. Когда приехали, небо уже розовело, наступал день. Офицеры с Шиммелем начали осмотр места происшествия. Определили место стоянки штабного автомобиля, нашли несколько стреляных гильз от автомата, в кустах и кювете в нескольких местах сохранились следы крови, оставленные, по всей вероятности, адъютантом. Несколько десятков солдат, ползая на коленях, пядь за пядью просматривали шоссе, тут и там подбирая металлические шипы. И только пять собак-ищеек беспомощно скулили и скребли лапами землю: взять след им не удавалось. Участников операции Шиммель разделил па две группы. Их задачей было внимательно прочесать лес на расстоянии до пяти километров с обеих сторон вдоль шоссе. Сам Шиммель с несколькими солдатами остался на месте. В его машине была установлена рация, принимавшая очередные сообщения. Ничего нового в них, однако, не было. Подслушивание тоже было безрезультатным: эфир молчал.
Примерно спустя два часа с начала поисков поступило донесение, что на глухой лесной дороге обнаружены следы какой-то автомашины. Шиммель с группой патрульных поспешил в том направлении. Ошибки не было: на просёлочной дороге отчётливо виднелись следы «мерседеса», ведущие в сторону озера Литыгайно. Обнаружить прорубь не представляло труда. Шестами нащупали под водой и машину. Затем подогнали два грузовика и с их помощью попытались на тросах вытащить затопленный автомобиль. Это оказалось делом довольно сложным, так как то рвались тросы, то не выдерживал бампер «мерседеса», за который зацепили трос. Наконец по приказу Шиммеля вызвали артиллерийский тягач и специалиста-водолаза. Машину вытащили на берег. Внимательно обследовали её кабину и тело убитого шофёра, но ничего наводящего на след не обнаружили. В Кенигсберг пошло донесение о найденном «мерседесе» и ещё одном убитом.
Группа разведчиков с трудом пробиралась по лесу. Гитлеровцы, которых приходилось нести на руках, казалось, становились всё тяжелее и тяжелее. Остановились на короткий привал. С пленных сняли мешки, наброшенные на головы, вытащили изо ртов кляпы. Они с трудом дышали. Генрик подошёл к полковнику и пригрозил, что если они откажутся идти дальше сами, то он тотчас же прикажет их расстрелять. Угроза подействовала. Связанные немцы двинулись с разведчиками в глубь леса. По пути захватили оставленные утром вещи. Генрик рассчитывал на то, что противник будет вести поиски скорее всего ближе к линии фронта, так как немцы должны предполагать, что конечной целью похищения был переброс захваченных штабистов на советскую сторону. Место для нового лагеря выбрали в густых еловых зарослях. Несколько последних километров пришлось буквально ползти на коленях под опускавшимися до самой земли ветвями елей. В двух метрах перед собой ничего нельзя было разглядеть.
Было далеко за полночь, когда группа добралась до места. Разбили две палатки. На спиртовках приготовили еду. В одной из палаток Генрик, Андрей и Сергей разбирали найденные у немцев документы. Там было несколько штабных карт, планы, рапорты и донесения. Словом, добыча даже на первый взгляд представляла немалую ценность. Подробный просмотр бумаг отложили на следующий день.
Андрей привёл в палатку полковника. Генрик кратко сообщил ему, кто они и чего от него хотят. А интересовало их немало: данные об оперативной обстановке на этом участке фронта, ближайшие планы, перемещения и стыки отдельных соединений и частей, местонахождение штабов. Как следовало из документов, полковник Бургсдорф командовал одним из механизированных полков на линии Голдап, Филиппов. Его часть входила в состав бронетанковой дивизии «Бранденбург» и была откомандирована в распоряжение 4-й армии Госбаха. Полковник был кавалером Рыцарского креста и провёл почти всю военную кампанию на Восточном фронте. С типично прусским надменным выражением лица он молчал. Его интересовал лишь вопрос, что разведчики намерены с ним сделать. Генрик заверил его, что они поступят так, как поступили бы немцы в подобной ситуации, и посоветовал не испытывать их терпения.
Это подействовало. Теперь, для того чтобы успевать записывать показания полковника, пришлось трудиться по очереди. Некоторые данные казались и впрямь сенсационными, особенно те, что относились к готовящемуся контрнаступлению в районе Голдапа. Необходимо было срочно передать всё это в штаб. Однако основная трудность заключалась в многочисленности добытых сведений. Нужно было выбрать из них самое первоочерёдное.
Близился рассвет, когда Генрик, Сергей и Андрей вышли из душной палатки, чтобы наметить план ближайших действий.
— Если бы можно было отправить этих фрицев в тыл! — вздохнул кто-то.
Увы, эту мысль надо было отбросить и искать другой выход. Пока что решили допросить майора, а затем уже передать три сообщения с самыми важными сведениями.
Наташа и Тамара, тоже не спавшие эту ночь, принесли известие, что где-то неподалёку работает несколько немецких радиостанций. Это могло означать только то, что противник начал поиски. Как бы в подтверждение такого предположения над их головами показался самолёт— наблюдатель. Густой лес, однако, скрывал их надёжно. Несмотря на огромную физическую и нервную усталость, никому и в голову не приходила мысль об отдыхе. В разные стороны на опушку леса отправились три группы дозорных. Остальные оставались на месте.
Генрик с Андреем начали допрос майора Ханфнера. Тот отвечал охотно, частично повторив то, что уже известно было от полковника, но некоторые вещи представляли несомненный интерес. Большинство планов и чертежей, найденных у пленных, было выполнено самим майором, поэтому «язык» имел особую ценность. Со знанием дела он объяснял, что представляют собой те или иные документы, расшифровывал условные обозначения отдельных частей, укреплений, минных полей, расположения резервов, артиллерии. Важным известием было то, что по шоссе очень часто проезжают и высшие чины, в том числе сам генерал Госбах. На основании услышанного от майора Генрику удалось также нанести на свою карту целые звенья системы обороны в районе Голдапа.
