Вскоре радист «Месабы» С. X. Адамс получил короткий ответ: «Принято, спасибо». Адамс еще подождал, может быть, придет новый ответ от капитана «Титаника». Он хорошо знал, что радиограммы такой важности должны быть немедленно переданы капитану и, как это было принято, тот обязан был отвечать на них лично. Но Адамс ждал напрасно, капитан Смит не отозвался. Адамс отметил в журнале время отправления радиограммы и время, когда Филлипс подтвердил ее прием, а затем он только слышал, как «Титаник» продолжает передавать радиокорреспонденции на мыс Рейс.
Эта радиограмма, исключительно важная, с достаточно точным обозначением района появления большого количества льда южнее местонахождения «Титаника» и прямо по его курсу так и не была передана на мостик. Если бы это произошло, капитан и его помощники сразу поняли бы, что «Титаник» практически уже достиг района особой опасности. Но радиограмма осталась лежать на столе в радиорубке, а бледный и усталый Филлипс продолжал принимать сообщения от ньюфаундлендской станции и отправлять телеграммы пассажиров, которые с мыса Рейс по беспроволочному телеграфу или по подводному кабелю передавались в Нью-Йорк и Лондон. На всех без исключения судах действует правило: сообщения, касающиеся условий навигации, имеют первостепенное значение. Однако на «Титанике» это правило было нарушено в самый ответственный момент.
В тот день это было уже третье предостережение (первое пришло перед полуднем с судна «Нордам», а второе — после полудня с судна «Америка»), забытое в радиорубке. Скорее всего, уставший Джек Филлипс вообще не вник в важность сообщения «Месабы», а потому и отложил его передачу на мостик: передаст, когда схлынет лавина работы. Но роковой момент для «Титаника» наступил раньше, чем Филлипс смог исправить свою ошибку.
В десять часов четыре удара судового колокола возвестили наконец о смене вахты. Матросы Фредерик Флит и Реджинальд Робинсон Ли поднялись в «воронье гнездо», где их уже нетерпеливо ждали промерзшие Джуэлл и Саймонс. Вновь заступившим передали приказ второго помощника капитана Лайтоллера: внимательно следить за льдом, особенно за небольшими глыбами и айсбергами. Едва Флит и Ли повторили приказание, как Саймонс и Джуэлл поспешили в свои теплые каюты.
Ли занял место с правой, а Флит с левой стороны «вороньего гнезда». Внизу под ними тускло светились окрашенные белой краской стены носовой надстройки, а на поверхности океана по обе стороны от носа судна тут и там вспыхивали отраженные в воде тысячи звезд.
Рулевого Альфреда Оливера пришел сменить на мостике второй рулевой Роберт Хитченс.
— Курс 289 градусов, — доложил Оливер, передавая штурвал. Хитченс повторил. В этот момент на мостике в теплом пальто и шарфе, намотанном вокруг шеи, появился первый помощник капитана Мэрдок. Его первыми словами были:
— Ну и холод!
— Да, морозит, — ответил Лайтоллер.
Температура к этому времени упала еще на один градус и была ниже нуля. Лайтоллер сообщил вновь заступающему вахтенному офицеру данные о местоположении судна, его курсе и скорости, о метеорологических условиях и ледовой обстановке. При этом он заметил:
— Мы каждую минуту можем оказаться среди льда. Одновременно он проинформировал Мэрдока о визите на мостик капитана и о его приказе немедленно вызвать его в случае каких-либо осложнений. Он повторил ему те указания, которые дал впередсмотрящим в «вороньем гнезде», а также судовому плотнику и механикам. Лайтоллер подождал еще минуту, пока глаза первого помощника привыкнут к темноте, и покинул мостик.
Он отправился в обход судна, переходя с палубы на палубу и проверяя, все ли в порядке. Пройти по «Титанику» значило проделать по его палубам, трапам и коридорам более двух с половиной километров. Лайтоллер шагал быстро, поскольку хотел как можно скорее добраться до каюты и завалиться спать. Большинство пассажиров в это время готовились ко сну, салоны опустели, завершился концерт судового оркестра. На кормовой палубе Лайтоллер убедился, что матросы, несшие вахту на так называемом доковом мостике, на своих местах, и, не заметив нигде беспорядка, направился назад, к каютам офицеров в носовой части. Со шлюпочной палубы он еще раз посмотрел на темную воду, на глади которой вдоль обоих бортов слабо отражался свет, льющийся из сотен освещенных окон пассажирских палуб. Лайтоллер ушел в свою каюту и через две минуты заснул мертвым сном.
«Титаник» шел со скоростью около 21 узла. А на столе в радиорубке под пресс-папье лежала радиограмма, предельно ясно предупреждавшая о том, что самое большое и самое современное судно в мире на большой скорости идет в район, занятый льдами. Помимо мер, предпринятых Лайтоллером во время его вахты, больше ничего сделано не было, даже не усилена вахта. Ни Лайтоллер, ни Мэрдок, ни капитан Смит о предупреждении «Месабы» не знали, и можно лишь строить предположения, как бы это повлияло на ситуацию, если бы они о нем знали. На западноатлантических линиях капитаны и их помощники привыкли к тому, что риск — постоянный спутник их повседневной работы.
Совершенно недвусмысленно это прозвучало и в показаниях Лайтоллера, данных лорду Мерси.
Мерси. У вас большой опыт работы в Северной Атлантике в любое время года. Скажите, если известно, что судно приближается к району с тяжелой ледовой обстановкой, надо ли, с точки зрения вашего опыта, снизить скорость?
Лайтоллер. Никогда ни на одном из судов, на которых я плавал в Северной Атлантике, в ясную погоду из-за льда скорость не снижали.
В ходе лондонского расследования вопрос о мерах предостережения, принимавшихся на трансатлантических судах во избежание их столкновения со льдом или попадания в ледяные поля, тщательно анализировался. Особое внимание уделялось двум из них — снижению скорости и увеличению числа вахтенных постов.
Генеральный прокурор сэр Руфус Айзекс, представлявший министерство торговли, обращаясь к лорду Мерси, следующим образом выразил позицию официальных лиц:
— …Теперь я хотел бы сказать, что с точки зрения реальности и обстоятельств, о которых я упоминал и которые предшествовали моменту, когда был замечен лед, опытный судоводитель должен был бы сбавить ход; кроме того, я хотел бы сказать, что он должен был бы вдвое увеличить вахту, а еще логичнее было бы сделать и то и другое.
Но, как уже говорилось, в отношении безопасности судоходства в Северной Атлантике требования официальных лиц и руководства судоходных компаний принципиально отличались от практики. Это наглядно подтверждают и слова сэра Руфуса, и следственные показания нескольких наиболее опытных капитанов британского торгового флота в комиссии Мерси.
Джозеф Варлоу Рансон, капитан парохода «Балтик» компании «Уайт стар лайн»:
«Мы идем полным ходом, сообщили нам о появлении льда или нет… такова практика всех судов на этой трассе…»
Джон Притчард, капитан судоходной компании «Кунард», восемнадцать лет водил суда между Ливерпулем и Нью-Йорком:
«Пока стоит ясная погода, я всегда иду полным ходом… Мое судно „Мавритания“… Даже ночью, если ожидается встреча со льдом, но стоит ясная погода, я не усиливаю вахту».
Хью Янг, обладатель звания «Экстра Мастер», водил суда компании «Анкор лайн» на линии Глазго — Нью-Йорк, капитан с 37-летним стажем:
«Если исходить из условий той ночи, я бы не снизил скорость… Моим самым быстрым судном был „Сити оф Рэум“ — 17 узлов…»
Уильям Стьюарт, служил на судах компании «Бивер лайн», которая позднее вошла в компанию «Канадиан пасифик», капитан с 35-летним стажем:
«Моим последним судном была „Эмприсс оф Бритн“ — скорость 18 узлов… Я бы не снижал скорость, пока стояла ясная погода… В таких условиях у нас обычное число вахтенных…»
Джон Александер Фэрфулл, водил суда компании «Аллен лайн» на североатлантических линиях, капитан с 21-летним стажем:
«У меня практика такая же, как и у других, во всем, кроме одного: когда на судах компании „Аллен лайн“ мы попадаем во льды, то, кроме вахты в „вороньем гнезде“, выставляем ночью еще одного матроса на баке…»
Эндрю Браэс, обладатель звания «Экстра Мастер», капитан с 17-летним стажем вождения судов компании «Аллен лайн» в Северной Атлантике:
«Моя практика аналогична практике остальных, то есть она та же. Я никогда не снижал скорость, пока стояла ясная погода… Не приходилось слышать, чтобы кто-то поступал иначе…»
Артур Генри Рострон, позднее сэр Артур, капитан судна «Карпатия» компании «Кунард»:
«В абсолютно ясную ночь, если я уверен в выбранном курсе и во всем остальном, то, пока я не убедился, что вокруг много льда, я считал бы вправе идти полным ходом… Я предпринял бы другое — выставил бы наблюдателей на баке…»
