– Я тебя что, так растак, за паспортом посылал?! Мне игрок нужен, а не рассказ, сколько ему лет! Езжай назад! Приехал во второй раз. Ну, тут уже и Ярцев, видно, хорошо подумал, и я аргументы соответствующие подобрал. В общем, уговорил. А когда он в пару к Гаврилову добавился, просто сказка получилась. В яблочко попал Константин Иванович.
«Спартак» играл в Киеве на следующий день после ядерного взрыва
Я долгое время жил в Киеве и занимался спартаковской селекцией на Украине. А когда команда приезжала на матчи в Киев, опекал ее, как мог. Например, у меня был знакомый директор местного кондитерского комбината, который производил славившиеся на всю страну фирменные киевские торты. И я в каждый визит «Спартака» в Киев обеспечивал ребят этими вкусными продуктами. Подгоняли к гостинице «Москва» целую машину с тортами, и спартаковцы всякий раз уезжали с деликатесами.
Хотя были в истории приездов в Киев еще и невеселые страницы. 27 апреля 1986 года «Спартак» должен был играть в Киеве календарный матч чемпионата СССР, но ночью 26 апреля произошел взрыв на Чернобыльской атомной станции. Несколько дней ничего не сообщали про катастрофу, все было засекречено, никто ничего не знал. И мне даже запрещено было говорить ребятам про это. Хотя слухи уже просачивались.
Едем по городу на автобусе, Бесков спрашивает:
– А чего это на улице народу мало?
В ответ все пожимают плечами. Я ходил по номерам ребят в гостинице и лично закрывал форточки. Захожу к Черенкову:
– Давайте закроем форточку.
– Иваныч, да мы не можем в духоте спать!
– Все равно лучше закрыть.
И все равно игра состоялась, полный стадион болельщиков. На следующий день после атомного взрыва!
Потом команда в Минск на игру полетела. А в Минске тоже обстановка – не золотые часы! Его тоже зацепило радиацией. Но ничего, как – то и там и там отыграли.
Байка от Анатолия Демьяненко
А эту историю про меня Толя Демьяненко любит рассказывать:
«Иду я однажды по Крещатику и вдруг слышу сзади:
– Не оборачивайтесь!
Вздрогнул, но не оборачиваюсь.
– Идите прямо!
Иду прямо, думаю, кто бы это мог быть.
– Теперь сверните в подворотню.
Свернул, поворачиваюсь, смотрю: Покровский. Агент Москвы. За разговор с ним в людном месте точно по голове не погладили бы».
Но, конечно, и осечки были. В середине 1980–х приглянулся Бескову в «Таврии» Александр Баранов. «Привези!» Поехал, договорился обо всем. Через неделю вызывает Константин Иванович:
– Ты кого привез, ты что, не видел, что он не впишется к нам?
– Вы же сами сказали…
– Ну если один баран говорит другому барану привезти третьего барана, то хоть у кого – нибудь из них должны быть мозги?! И отправили Сашу из команды, он всего пару матчей и провел за «Спартак».
ВИКТОР ПОНЕДЕЛЬНИК – лучший нападающий Ростова – на – Дону 1960–х, а может быть, и всей футбольной истории. Автор золотого гола в финале единственного выигранного сборной нашей страны первенства Европы. Сегодня Понедельник несмотря на годы нередко лично пишет в спортивные средства массовой информации.
За что Понедельник убил обезьяну?
История про африканскую обезьяну и футболиста Понедельника за последние сорок лет успела стать настоящей легендой и обрасти такими подробностями, что хочу наконец рассказать, как дело было в действительности.
В 1960–х годах мы с ростовским СКА полетели в турне по Африке и одну из игр должны были проводить со сборной Мали. Как раз в день прилета африканцы играли со сборной ГДР, игра была очень грубой, пять человек удалили, все закончилось 1:1. Тренировавший нас тогда Виктор Александрович Маслов перед матчем предупреждает:
– Не обольщайтесь, что это африканцы. Играем построже, проигрывать не имеем права.
Вышли на поле, я на правах капитана обмениваюсь вымпелами и вижу, что у вратаря сборной Мали на цепочке рядом обезьянка. Я удивился, думаю: «Куда ж он ее во время игры денет?» А он ее посадил на перекладину, цепочку за какой – то гвоздик привязал, и начали играть.
Матч, как и ожидали, идет грубый, африканцы не стесняются по ногам лупить, мы стараемся сдерживаться. В одном из эпизодов я рискнул пробить издали, мяч хорошо на ногу лег, ветерок попутный был, в общем – получился удар. Мяч угодил в перекладину рядом с обезьяной. Та от неожиданности на землю свалилась и лежит замертво. Вратарь в шоке, хватает ее на руки, что – то кричит. Тут все африканцы бросают играть и сбегаются к себе в штрафную, смотрят, что случилось с обезьяной. Потом вообще всей командой дружно уходят с поля.
На стадионе крик невообразимый, зрители чего – то на трибунах вопят. Нам Маслов машет: скорее все в раздевалку. Мы, совершенно не понимая в чем дело, убегаем к себе в раздевалку. Там переводчик объясняет:
– Эта обезьяна – символ сборной страны. Если вы ее убили, не знаю, что теперь и будет. Живыми со стадиона не выберемся.
Сидим в раздевалке, ждем – что дальше произойдет. Маслов нервно ходит туда – сюда. Минут через пятнадцать приходит помощник посла СССР, тоже присутствовавший на матче.
– Все нормально, обезьяна пришла в себя! Можно продолжать игру.
Возвращаемся на поле, смотрю: эта обезьяна опять сидит на перекладине. Маслов с бровки нам кричит:
– Ребята, сильно по воротам не бейте! Старайтесь низом играть!
Ну, как могли, доиграли встречу, 1:1, как и немцы, сыграли. Но на этом история отнюдь не закончилась. Присутствовавший на матче корреспондент «Экип» передал в свою редакцию сообщение о случившемся, но то ли связь была плохая, то ли с переводом что – то напутали: наши газеты перепечатали это сообщение по – своему. «По сообщению французской прессы, нападающий Понедельник убил обезьяну – вратаря сборной Мали». Кто – то поверил, не разобрав, что у африканцев на воротах обезьяна стояла.
Прилетаем в Москву, меня в аэропорту уже встречает милиция. «Кого там Понедельник убил?» Маслов оправдывается: никого не убивали, слухи все это. «Разберемся».
Все улетели в Ростов, а меня разбираться повезли в Федерацию футбола. Возглавлявший ее тогда Валентин Иванович Гранаткин с порога мне:
– Как вы могли?! Кого вы там убили?
– Обезьяну. И не убил вовсе! Она просто без сознания была.
– Неважно! Как вы могли дойти до такого?! Советский спортсмен обязан во всем быть передовым!
– Да что ж такое?! Я же не рукой ее ударил!
Рассказал, как было дело. Гранаткин повеселел: как камень с души сняли, говорит.
Но история уже пошла в народ и начала обрастать со всех сторон. Говорили даже, что мне после этого запретили бить по воротам с левой ноги. А чтобы я про это не забывал, мне на левую ногу надевали повязку. На самом же деле, это я просто в фиксирующем наколеннике играл из – за травмы.
В Ростове – на – Дону в мое время СКА был очень популярен. Шутка ли, при двенадцати участниках чемпионата мы четыре года подряд занимали четвертое место! Билетов на наши домашние матчи было не достать: люди по ночам стояли в очереди в кассы стадиона, отмечались номерками, жгли костры в парке. В общем, популярность была в те годы у команды бешеная. Но один случай перекрыл все мои представления о народной любви.
В перерывах в чемпионате мы иногда выезжали в города Юга России, где играли товарищеские матчи с местными клубами. Как – то раз приехали в Азов: кто на автобусе, кто на своих машинах. Ехать было недалеко, и я отправился на личной «Волге». Приехали на стадион, оставили машины у раздевалки прямо на гаревой дорожке и пошли переодеваться. Естественно, что на трибунах негде яблоку упасть.
После игры выходим с ребятами (со мной были еще трое наших футболистов) из раздевалки и потихоньку пробираемся между болельщиков к «Волге». По дороге разговариваем с людьми, даем автографы и в конце концов доходим до машины. Только сели, я завел мотор, как чувствую – взлетаем. Стоявшие рядом болельщики абсолютно синхронно подняли нашу «Волгу» на руки и так пронесли до ворот стадиона!
Мы, конечно, перепугались, что нас сейчас уронят, но они точно так же плавно поставили машину на колеса. Про подобные проявления народной любви я больше никогда не слышал.
Предсказание доктора Алексеева
Перед финальным матчем чемпионата Европы в Париже главный тренер Гавриил Дмитриевич Качалин дает установку на игру. Потом спрашивает: есть ли у кого какие вопросы. Вопросов нет. Команда сидит последние минуты перед выходом на поле – напряженная, все в себе. Тут встает доктор команды, Николай Николаевич Алексеев. Он сам был очень интеллигентный человек, мы ему дали прозвище Бакалавр. У него такой тоненький голос был:
– Можно я два слова скажу? Я знаю, кто сегодня забьет победный гол.
Все оживились: кто, кто?
– Виктор Понедельник.
Лев Яшин поднимает свой огромный кулак:
– Ну смотри, доктор, если ошибся – мы с тобой посчитаемся!
