В конце XIX в. в обозначении указов произошло смещение акцентов. Так, о кончине императора Александра II было объявлено в манифесте «О восшествии его императорского величества государя императора Александра Александровича на прародительский престол Российской империи и на нераздельные с ним престолы царства Польского и Великого княжества Финляндского»,[337] а сообщение о смерти императора Александра III было включено в манифест «О восшествии его императорского величества государя императора Николая Александровича на прародительский престол Российской империи и неразделенных с нею царства Польского и Великого княжества Финляндского»,[338] изданный 20 октября 1894 г.
Традиционно по всей территории страны на церковных службах подданным надлежало молиться о здравии членов правящей семьи, следовательно, неотложным и весьма важным делом нового правления было решение вопроса о том, как священникам следовало называть главных людей государства. Вопрос этот решался в XVIII–XIX вв. непосредственно вступившим на престол императором. Формы титулования в церковных службах и манифесты о приведении к присяге и форме присяги подданных могли издаваться в день объявления о смерти монарха и восхождения на престол его преемника. Так, 25 декабря 1761 г. император Петр III объявил «Форму клятвенного обещания»,[339] а через день, 27 декабря – «Форму церковного возглашения» для членов императорской семьи, в которой он сам должен был называться «благочестивейшим, самодержавнейшим, великим государем императором», его супруга Екатерина Алексеевна – «благочестивейшей, самодержавнейшей, великой государыней императрицей», их сын впервые назван «благоверным государем цесаревичем и великим князем».[340] Применение титула цесаревича впоследствии было законодательно закреплено за наследником престола императором Павлом I.
Особенности русской жизни влияли на формы манифестов и присяги. После отмены крепостного права в 1861 г. потребовалось особо оговорить вопрос о российском крестьянстве. В день восхождения на престол император Александр III 1 марта 1881 г. обнародовал именной указ «О приведении крестьян к присяге».[341] Форма присяги – «клятвенного обещания» – могла быть приложена к манифесту о кончине монарха и вступлении на престол его преемника. Так было, например, при вступлении на престол императоров Александра I[342] и Александра II.[343]
Учитывая предыдущий опыт, для того чтобы избежать междувластия в XIX в., новый монарх практически сразу определял порядок действий на случай собственной смерти. Например, 14 марта 1881 г., т. е. за день до похорон Александра II, Александр III подписал Высочайший манифест, опубликованный в брошюре, посвященной похоронам его отца. На случай своей кончины до совершеннолетия первородного сына и наследника великого князя Николая Александровича (будущего Николая II) правителем государства назначался брат императора великий князь Владимир Александрович.[344] В случае смерти цесаревича Николая Александровича управлять государством должен был по завещанию великий князь Владимир Александрович до совершеннолетия следующего племянника. Опека над наследником и прочими детьми до их совершеннолетия возлагалась на императрицу Марию Федоровну.
В связи со смертью императрицы-соправительницы в XIX в. также следовал манифест: 9 мая 1826 г. объявлено о кончине императрицы Елизаветы Алексеевны,[345] скончавшейся 4 мая; 24 октября 1828 г. – о кончине императрицы Марии Федоровны,[346]20 октября 1860 г. – манифест («распубликованный» 21 октября 1860 г.) о кончине императрицы Александры Федоровны;[347]22 мая 1880 г. – о кончине императрицы Марии Александровны.[348] Так как кончина императрицы-соправительницы не влекла за собой в XIX в. изменения правления в стране, то никаких особых распоряжений государственного характера, таких, как форма присяги или особого церковного возглашения, не следовало.
Традиционным с допетровских времен было объявление амнистии преступникам в связи со смертью монарха. Чувствуя приближение смерти, монарх обращался к тем, кто был в положении более тяжелом, чем он сам. Амнистия в данном случае может соотноситься с традиционной допетровской милостыней, которую человек подает тем, кто нуждается более, чем он сам. Кроме этого, милосердие к страждущим, выражавшееся в послаблении их участи, было некой попыткой получить снисхождение к собственным страданиям в традициях христианства.
Уже на смертном одре монарх мог подписывать указы, освобождавшие от наказаний различные категории преступников и ослаблявшие разные повинности. Даже Петр I, достаточно жестко относившийся к милостыне, перед своей смертью подписал 20 января «Указ об отсрочке до 1727 года во взыскании доимочных денег подушных денег прошлых лет».[349] Через шесть дней, 26 января, появился именной указ «об облегчении преступникам наказания, кроме тех, которые оказались виновными… в смертоубийстве и разбое».[350] Два последних указа времен правления Петра I, составленных от правительствующего Сената за день до смерти императора, были аргументированы следующим образом: «…для императорского величества многолетнего здравия и дабы Господь Бог даровал от скорби Его Величеству облегчение» и были связаны с амнистиями: «О прощении положенного дворянам наказания за неявку на смотр»[351] и «Об освобождении из-под ареста и прощении колодников, кроме содержащихся. за смертоубийства и многократные разбои».[352]
Если смерть монарха не всегда ознаменовывалась прощением наказаний, то начало нового правления, следовавшего за уходом предшественника, традиционно сопровождалось амнистиями. После смерти Петра I еще до его похорон вдова императора новая императрица Екатерина I 30 января 1725 г. подписала указ «О всемилостивейшем облегчении наказания тяжким преступникам»,[353] по нему, в частности, освобождались П. П. Шафиров и князь И. Ф. Ромодановский, и много подобных указов.
Надо заметить, что чем менее прочно чувствовал себя новый правитель, тем более популистскими были меры по облегчению положения максимально большому кругу правонарушителей. Так было, например, после смерти императрицы Анны Иоанновны. Герцогом Э.-И. Бироном с 17 октября по 9 ноября 1740 г. принято несколько указов: «О прощении вин преступникам и взысканий с подсудимых, кроме убийц и казнокрадов»,[354] об уменьшении подушного налога на этот год с «дворцовых, синодального ведения, помещиковых людей и крестьян, также с однодворцев и прочих государственных крестьян»,[355] «О невзыскании пошлин и канцелярских денег с помирившихся без суда».[356] Некоторые указы кажутся весьма специфическими, такие, как именной указ, данный Военной коллегии «О покупке для стоящих на караулах солдат в зимнее время на каждый полк 150 шуб».[357]
Придя к власти, правительница Анна Леопольдовна также начала с амнистий, подписав 13 ноября 1740 г. именной указ «Об освобождении драгун, солдат, матросов и рекрут, сосланных в каторжную работу с вырезанием ноздрей и о ссылке их в Сибирь для распределения на житие в дальние города».[358] Амнистия была объявлена для поминовения усопшей императрицы Анны Иоанновны.
Начиная со времен Петра I на смену малочисленному Панафидному приказу, ведавшему в основном поминовением членов правящей семьи, появилась Печальная комиссия. Она создавалась после смерти монаршей особы, используя предыдущий опыт, занималась подготовкой всего, что могло иметь отношение к похоронам, фиксировала свою работу в документах и расформировывалась после полного отчета.[359]
После того как решались вопросы о преемнике, присяге, титуловании и прочие, новый монарх по Высочайшему указу, представленному Сенату, учреждал Печальную комиссию. Впервые Печальная комиссия была организована для проведения траурных мероприятий после смерти Петра Великого, о чем говорилось выше. В связи с тем что люди, пришедшие к власти после смерти Екатерины I, были более озабочены иными проблемами, нежели вопросами увековечивания ее памяти или достойного погребения, то сведения о ее Печальной комиссии и подробности ее похорон известны недостаточно. В отличие от супруга Екатерину I, скончавшуюся 6 мая 1727 г., перевезли в Петропавловский собор достаточно быстро – через 10 дней после кончины 16 мая 1727 г. Официальных указов о ее погребении и организации Печальной комиссии Полное собрание законов Российской империи не содержит.
Подготовку торжественных похорон Петра II, скончавшегося на пятнадцатом году жизни 18 января 1730 г. в Москве, возглавляли верховный маршал генерал-фельдмаршал князь Трубецкой и обер-церемониймейстер барон Г. фон Габихсталь.[360] После смерти императрицы Елизаветы Петровны 25 января 1762 г. ее племянник император Петр III издал указ об учреждении Печальной комиссии для похорон своей тетки.[361] После смерти императрицы Екатерины II 6 ноября 1796 г. император Павел Петрович, бережно относившийся к вопросам этикета и церемониала, 9 ноября 1796 г. подписал именной манифест, «данный тайным советникам князю Юсупову, обер-церемониймейстеру Валуеву и действительному статскому советнику Карадыкину», «Об учреждении Печальной комиссии, для перенесения в соборную Петропавловскую церковь тела государя императора Петра Федоровича и для погребения тела государыни императрицы Екатерины Алексеевны».[362] Решив исправить несправедливость, проявленную к его отцу, похороненному без достаточного почтения в Александро-Невском монастыре, Павел I указал «По случаю кончины. императрицы Екатерины Алексеевны для перенесения из Свято-Троицкого Александро-Невского монастыря в Петропавловскую соборную церковь тела. императора Петра Федоровича. и для наложения единовременно траура, учредили мы Печальную комиссию, в которой, назначив вас к присутствию, повелеваем все вышеописанное распорядить с подобающим уважением к особам государским и, составя обряды, тому сообразные, нам представить».[363]
