Сталинграда, после целого ряда недель боевых действий и достаточного количества кризисных ситуаций вдруг дело сдвинулось. 13 сентября из штаба 6-й армии пришло донесение о том, что германская 71-я пехотная дивизия протаранила глубоко эшелонированные полевые укрепления русских у Сталинграда и штурмовала высоты недалеко от центра города.
На следующий день, 14 сентября 1942 года, после кровопролитных уличных боев, повлекших большие потери, части нижнесаксонской 71-й пехотной дивизии пробились к Волге, овладев вокзалом в северной части города. Штурмовые группы генерала Хартмана продвигались довольно узким клином, но город пройти им удалось. Над центром Сталинграда развевался военный флаг рейха. Это был ободряющий успех: он позволял надеяться на то, что перед началом зимы удастся победоносно завершить Волго-Донскую операцию и затем продолжить наступление на Кавказ, имея этот хорошо прикрытый фланг.
Какие события привели к этому обнадеживавшему успеху 14 сентября 1941 года? Для ответа на этот вопрос необходимо оглянуться назад и обратиться к летней операции, развернувшейся между реками Дон и Донец, когда во второй половине июля 6-я армия в одиночестве шла вдоль Дона на восток в направлении Сталинграда, в то время как главным силам группы армии «Юг» было приказано резко повернуть на Ростов с целью захлопнуть там в котле русские войска.
В авангарде 6-й армии походными колоннами шли танки 14-го танкового корпуса генерала фон Виттерсгейма. Это был единственный танковый корпус, переданный в подчинение командования 6-й армии. В его состав входили: 16-я танковая дивизия, а также 3-я и 60-я моторизованные дивизии. Перед «бронированным кулаком» русские отходили через Дон в направлении на север, а также, и прежде всего, на восток, к Сталинграду.
Этот отход, несомненно, осуществлялся по приказу советского командования и был задуман им как оперативный, однако в реальности в целом ряде случаев советские дивизии попросту бежали, поскольку приказы на отход поступили внезапно и их формулировки были неясными. Сам отход страдал плохой организацией. В этой новой тактике советские войска и командование ещё не имели достаточно опыта. Следствием этого явилось то обстоятельство, что командиры среднего и младшего звена утратили контроль над вверенными им частями и подразделениями. На многих участках боевых действий имела место паника. Это обстоятельство очень важно для понимания того, почему немецкая сторона истолковала этот отход как крах.
Несомненно, во многих местах были налицо признаки паники и кризиса, однако высшее советское командование не было поколеблено этими обстоятельствами. У него был четкий план Сталинград, город у излучины Волги, носивший имя Сталина, бывший Царицын, должен был стать согласно воле Генштаба Красной Армии последним оплотом обороны, её последним рубежом. Сталин уступил своим генералам в их просьбах отойти назад от Дона и Донца. «Но на Волге с отступлением должно быть покончено», — категорически требовал он. «Приказываю сформировать Сталинградский фронт. 62-й армии оборонять город до последнего человека», — сказал Сталин в разговоре с маршалом Тимошенко 12 июля 1942 года. Сталин хотел в этом стратегически выгодном пункте добиться поворота в войне, как это уже случилось однажды в 1920 году в ходе боевых действий красных войск против белоказачьего генерала Деникина 7. Надо было только лишь выиграть время, время для подготовки резервов, время для строительства и оборудования оборонительных рубежей на подступах к городу с севера — в междуречье Волги и Дона, а также на удобных для встречи противника высотах, цепочкой уходивших в Калмыцкие степи к югу от Сталинграда. Но дадут ли немецкие войска время Красной Армии для того, чтобы мобилизовать и перегруппировать силы в районе Сталинграда?
62-й армией тогда ещё командовал генерал-майор Колпакчи. Офицеры его штаба с автоматами в руках находились на донских переправах в районе Калача, чтобы хоть как-то навести порядок в отходивших потоком советских войсках, но немецких частей видно не было. «Более никакого соприкосновения с противником», — доносили командиры арьергардов русских войск. Колпакчи покачал головой. В штаб фронта от него ушло донесение: «Немцы вперед не продвигаются». «Что бы это значило? — спросил маршал Тимошенко у своего начальника штаба. — Германцы изменили свои планы?» От отлично функционировавшей советской шпионской сети никаких таких сообщений о подобных изменениях в стратегических наступательных операциях немецких войск не поступало: ни от Рихарда Зорге из германского посольства в Токио, ни от обер-лейтенанта Шульце-Бойзена из Министерства авиации в Берлине. От главных агентов Александра Радо из Швейцарии и Жильбера из Парижа — также ничего. У одного агента имелась-таки определенная информация. Донесения агента из Швейцарии Рёсслера, снабжавшего их пометой «Источник — Вертер», показали, что источники информации все-таки работали. И работали хорошо. Однако относительно какого-то совершенно нового плана немецкого командования в связи со Сталинградской операцией никаких «зацепок» не имелось.
То, что «Вертер» Рёсслера ничего не прояснил, было связано с тем фактом, что его источником не было германское Верховное командование. Он получал информацию от англичан, которая основывалась на расшифрованных директивах ставки фюрера, направлявшихся в штабы групп армии. Для прикрытия своего источника также от внимания русской разведки англичане выдумали легенду о «человеке из Верховного командования Вермахта».
Каких-либо указаний из ставки фюрера относительно действий 6-й армии не поступало. Причиной внушавшей опасения остановки в районе Миллерова передовых частей 14-го танкового корпуса из войск Паулюса были банальные перебои с доставкой горючего, а отнюдь не какой-то оперативный план.
Русские тотчас же использовали выигрыш во времени. «Поскольку со стороны немцев нет никакого натиска, мы можем организовать нашу оборону западнее Дона» — такое решение принял Тимошенко после некоторого размышления. Генерал-майор Колпакчи сосредоточил войска 62-й армии в большой излучине Дона, образовав тем самым плацдарм вокруг Калача. Вследствие этого важнейшая переправа через Дон в 70 км к западу от Сталинграда была блокирована. Петля Дона, вся оборудованная в инженерном отношении, нависала, подобно балкону, над западным направлением, прикрывая фланги с севера и с юга.
Когда 6-я армия, наконец, снова находилась в готовности совершить марш, генерал Паулюс заметил, что ему сначала следует решить задачу «открытия замка» у Калача с тем, чтобы получить возможность продолжения нанесения удара через Дон в направлении на Сталинград.
Генерал Паулюс спланировал наступление на плацдарм в районе Калача как сражение, предусматривающее классический фланговый охват.
