Услышав об этом, некий Мэттьюз, кучер кэба, рассказал полиции о том, что друг семьи Франц Мюллер давал его десятилетней дочери поиграть со шкатулкой, на которой была выгравирована фамилия «Диз». Кроме того, у Мюллера была шляпа, сделанная Дж. X. Уолкером. Семейство Мэттьюз предоставило полцции фотографию Мюллера, и Диз опознал его как своего покупателя.
Однако в Англии обнаружить Мюллера не удалось. Допрашивая его домовладелицу, инспектор Теннер выяснил, что тот отбыл в Нью-Йорк на парусном судне «Виктория». Предвосхищая подвиг инспектора Дью, спустя сорок пять лет отправившегося за Криппеном через океан, Теннер сел на борт парохода «Манчестер» и оказался в Нью-Йорке на несколько недель раньше, чем парусник «Виктория». При задержании у Мюллера обнаружили цилиндр мистера Бриггса, который он укоротил, чтобы убрать имя его предыдущего владельца. Полиция быстро провела экстрадицию подозреваемого, и его вернули в Англию для процесса, состоявшегося 27 октября.
Доктор Генри Лезеби давал показания относительно улик, связанных с кровью. Он осматривал кровавые пятна на месте преступления лишь 26 июля, а прогулочная трость попала в его распоряжение только 6 октября. К тому времени пятна окончательно засохли и с трудом поддавались идентификации. Это было важным фактором, поскольку положение и форма пятен крови помогла бы Лезеби восстановить события.
На похожие улики полагается Холмс, когда в рассказе «Чертежи Брюса Партингтона» говорит Ватсону: «Либо тело действительно упало сверху, либо это какое-то необыкновенное совпадение. Теперь обратите внимание на отсутствие следов крови. Конечно, их и не могло оказаться на путях, если убийство совершено в ином месте. Каждый из этих фактов подтверждает мою догадку, а взятые вместе, они уже являются совокупностью улик».
Доктор Лезеби применяет несколько методик для того, чтобы определить, в каких именно пятнах присутствует кровь. Он свидетельствует:
Я измерил кровяные шарики и теперь уверен, что эта кровь принадлежит человеку… На стекле также были следы крови… Она обладает характеристиками человеческой крови, и благодаря присутствующему в ней сгустку я могу сказать, что человек был жив, когда она попала на стекло. Кровь содержит мозговую ткань. Два пятна вещества головного мозга напоминают брызги размером с шестипенсовик. Такой эффект имел бы место в случае удара, если бы человек сидел в этой части вагона, и его били бы в левую часть головы; из-за скольжения головы по стеклу мы бы и получили такой результат.
Доктор Лезеби заявлял: «Для того чтобы определить природу пятен, я использовал микроскоп (из записей Лезеби, унаследованных Тайди, становится понятно, что спектроскоп был прикреплен к микроскопу. — Примеч. авт.) и некоторые химические тесты».
Несомненно, именно обезвоживание пятен подтолкнуло химика включить в свой арсенал средств спектроскоп. Он решил положиться на технику с прославленным прошлым. Первые эксперименты с подобными приборами проводил еще знаменитый физик Йозеф фон Фраунгофер. Полагаясь, среди прочего, на предыдущие работы Исаака Ньютона и Уильяма Волластона, Фраунгофер, в начале XIX века сконструировал устройство, состоящее из линзы, призмы и маленького телескопа. Он расположил его напротив окна, зашторенного так, чтобы оставалась щель, пропускающая свет. Лучи света попадали на призму и линзу и рассматривались через телескоп. Фраунгоферу удалось увидеть не только отдельные полосы цвета, но и темные линии вокруг них. Несмотря на то что ученого больше интересовали физические причины появления цвета, чем их возможное применение в криминалистике, он неосознанно сделал огромный вклад в развитие последней. Замеченные им темные линии, которые сейчас называют линиями Фраунгофера, натолкнули ученых на идею.
В 1859 г. Роберт Вильгельм фон Бунзен, профессор химии из Гейдельберга (имеено он изобрел горелку, которую часто использовал Холмс), и его коллега, физик Густав
Роберт Кирхгофф, прикрепили спектроскоп к микроскопу и разработали чрезвычайно точный метод определения гемоглобина. Американский патологоанатом Генри Чепмен, живший в XIX веке, так описывает его принципы:
Спектроскопический метод исследования кровяных пятен основывается на том факте, что кровь препятствует прохождению определенных световых лучей, и тогда возникают так называемые темные полосы поглощения кровяного спектра… Когда свет проходит через призму, он распадается на семь цветов: фиолетовый, синий, голубой, зеленый, желтый, оранжевый, красный. Однако, если между источником света и призмой поместить слабый раствор крови, появятся темные полосы (их положение будет зависеть от того, артериальная кровь или венозная).
Другим защитником этой методики был Альфред Свайн Тейлор, который объясняет:
Мы просто наблюдаем за тем, как свет проходит сквозь раствор красного вещества и через соответствующий спектральный окуляр, прикрепленный к микроскопу, замечаем, претерпел ли цветовой спектр какие-либо изменения. Если красная жидкость обязана своим цветом свежей или окисленной крови, вы увидите две темные линии, разрушающие непрерывность спектра. Они будут располагаться в месте слияния желтых лучей с зелеными и посредине зеленой полосы. Если кровь довольно свежая и обладает ярко- алым оттенком, две полосы поглощения довольно четки и хорошо различимы.
Спектральный анализ был чрезвычайно чувствителен и позволял определять кровь в пятнах многолетней давности. Несмотря на то что другие субстанции, например темно- красная краска, также могут вызывать появление темных линий, они появляются в других областях спектра. Для использования этой методики нужен был большой опыт, но она работала безукоризненно.
В своих показаниях по делу Мюллера доктор Лезеби опирался на точное расположение пятен крови и в деталях описал то, как мистер Бриггс встретил смерть. Присяжные признали Франца Мюллера виновным, и он был публично повешен перед Ньюгейтской тюрьмой в 1864 г.
Дело Мюллера послужило причиной ряда реформ в Англии. Опасную изоляцию пассажиров поездов смягчили установкой маленьких окон спереди и сзади вагона — их иногда называли «глазами Мюллера». Согласно распоряжению руководства железной дороги, до 1868 г. во всех поездах должны были установить стоп-краны. Укороченный Мюллером цилиндр жертвы привел к появлению новой модной тенденции среди молодых щеголей, оставив в истории портновского искусства память о казненном преступнике.
В мире криминалистики важность спектроскопа возросла, но он отнюдь не стал широко использоваться повсеместно. В те времена информация, как и технические нововведения, распространялась очень медленно. Несмотря на сделанное в 1873 г. заявление Альфреда Свайна Тейлора о том, что если данную методику будет применять «высококвалифицированный специалист, обладающий опытом микроспектральных наблюдений», то «он сможет обнаружить мельчайшие следы крови», история помнит множество важных расследований, в которых сыщики опирались только на старые, менее точные методики.
Печально известное дело об убийстве Борденов в городке Фолл-Ривер штата Массачусетс позволяет нам узнать о методиках исследования крови, применявшихся в Новой Англии в конце XIX века. Несчастное семейство Борденов обитало в узком, неудобно сконструированном доме на Второй улице. Главой семьи считался семидесятилетний Эндрю Борден, бывший владелец похоронного бюро, а ныне успешный, но маниакально бережливый бизнесмен. С ним проживали две дочери от первого брака, сорокадвухлетняя Эмма и Лизи, сын Эммы и вторая жена, Эбби Борден, которой было шестьдесят четыре года. Кроме того, в доме постоянно находилась горничная по имени Бриджит. Домашние называли ее Мэгги, потому что так звали их прежнюю горничную, и Борденам, видимо, требовалось слишком много усилий, чтобы запомнить имя новой служанки.
Дочери Бордеиа были настолько возмущены появлением у них мачехи, что даже отказывались обедать с ней за одним столом и обращались к ней не иначе, как «миссис Борден». Среди членов семьи постоянно возникали какие- то подозрения: расстройство желудка давало повод к разговорам об отравлении, пропажа вещей из комнаты миссис Борден приводила к установке замков на внутренних дверях. Жарким душным утром 4 августа 1892 г. Эмма отправилась в гости к своим друзьям за городом. Другие представители семейства Борденов, под руководством Мэгги приходящие в себя после схватки с кишечными проблемами, без удовольствия позавтракали подогретым бульоном из баранины, бананами и кофе. Лиззи, проснувшаяся позже всех, успела только выпить кофе. Миссис Борден поднялась наверх сменить постельное белье, мистер Борден отправился по делам в город, Мэгги пыталась мыть окна в перерывах между приступами тошноты.
В 10–45 мистер Борден вернулся домой и расположился на диване в гостиной, чтобы немного подремать. Мэгги поднялась в свою душную мансарду, чтобы сделать то же самое. Около 11–00 служанка проснулась от крика Лиззи, доносившегося с первого этажа: «Мэгги, спускайся сюда! Папа умер! Кто-то вошел сюда и убил его!»
