Чем более высокими становились кузнечные технологии, тем больше разделялись мастеровые по специализации. Серповики производили косы, серпы, прочий острый сельхозинвентарь. Секирники – тесла, топоры, долота, мотыги лемеха, сошники. Ножники – ножи и ножницы. Инструментальщики – напильники, резцы, зубила, клещи, сверла. Оружейники – мечи, сабли, кинжалы, боевые топоры, пики, прочее холодное оружие. Стрельники специализировались на стрелах, которых насчитывалось, для разных целей, 18 основных типов. Бронники изготавливали кольчуги и крепящиеся к ним, защищающие грудь и шею, пластины «брамницы». Щитники, как несложно догадаться, делали прочные, удобные и относительно легкие щиты. Еще были гвоздники, удники (рыболовные снасти), булавочники, колечники, уздники, весовики, замочники, медники (самовары), сковородники, котельники, часовщики. Кроме того, на кузнецов работали еще и смежники: молотобойцы, угольники, железники (читай – рудокопы), укладники (специалисты по изготовлению «уклада» – качественной стали и булата).
Конечно, специализации такие проявлялись в крупных населенных пунктах, в которых кузнецов было много, целые слободы. Деревенские кузнецы были универсалами, а вот городские – по большей части, специалистами все более узкого профиля. Конечно, сковать гвоздь мог каждый, но у гвоздника для этой цели был и специальный инструмент, и наиболее подходящий материал, и секретные знания. Соответственно, гвозди у него были дешевле и качественнее, чем у конкурентов.
Постепенно специализация стала проявляться и по более широкому, территориальному принципу. Так, город Павлово на Оке славился своими ножами, ножницами и прочим производственным инструментом, Холмогоры – замками, как врезными, так и навесными. Но верхом кузнечное искусства считалось, и считалось по праву, искусство оружейное, процветавшее в Астрахани и в Туле.
Но все это касается почти исключительно мелкого, почти кустарного промысла. Крупной металлургии, так, чтобы на государственном уровне, в России не существовало вплоть XVII века. Доброе железо приходилось покупать в Швеции, поэтому оно называлось «свейским». Правда, по данным Карамзина[10], еще при Иоанне III[11], в 1491 году поисковая группа рудознатцев, как тогда называли геологов, нашла в бассейне реки Печеры месторождения медных и серебряных руд. Расположенное в 3500 верстах[12] от Москвы и занимавшее территорию в 10 верст длиной, оно было очень богатым. Узнав о том, что у него теперь есть свое серебро, царь весьма обрадовался и похвалил группу поисковиков, в которую входили два русских подданных, Андрей Петров и Василий Болотин, и два немца, Иван (по всей видимости, Иоганн) и Виктор. С этого времени российские монеты уже чеканились из собственного серебра. Но это, можно сказать, был единичный случай, до новых месторождений уже дело не пошло. Специалистов по промышленной выработке металлов у нас был так мало, что даже те же деньги у нас печатали итальянцы. Доходило до того, что они на наших российских монетах вырезали свои имена. На многих деньгах, отчеканенных во времена Ивана Грозного[13] можно просчитать имя Aristoteles, принадлежащее приглашенному царем из-за моря архитектору, занимавшемуся у нас по совместительству еще и деньгопечатанием.
В 1571 году первый русский реформатор Иван Васильевич Грозный пытался как-то справиться с дефицитом металла, и даже спорил со шведским королем из-за какого-то приграничного рудника, но спор этот так ни к чему и не привел. Лишь в 1628 году первый царь из династии Романовых, сын боярина Федора Романова, ставшего впоследствии патриархом Московским Филаретом, Михаил Федорович велел построить на реке Нице в Тобольской губернии первый государственный рудный завод. А негосударственных заводов тогда в принципе быть не могло. Любое крупное предприятие считалось автоматически собственностью государя, а человек, его построивший и содержавший, был в лучшем случае чем-то вроде арендатора. Да и государственные заводы представляли собой те же кузни, только несколько больших размеров. Просто потому, что собственных промышленных металлургических технологий, в отличие от той же Швеции, где крупные предприятия лили металл уже многие века, у нас не было, а ко всему заграничному, вплоть до Петра Алексеевича, в России относились с большим подозрением. Вот и строили наши деды для себя кузницы обычные, а для государства – такие же, только в масштабе десять к одному. Такое положение сохранялось до середины XVIII века.
Одним из крупнейших уральских государственных заводов был железный завод, построенный в 1669 году Дмитрием Тумашевым[14]. Вот как он описывался в посланном царю воеводой отчете: «В бору поставлен двор, а на дворе изба. Да против избы домница рублена, а в ней три горна, а позади домницы кузница, а в ней два горна и две наковальни, шесть молотов больших и малых, девять клещей, один осушник железный, четверо мехов, пять кирок и пять топоров, клещи большие домнишные, ножницы большие, чем режут железо и медь. А железные руды от двора его Митькина в бору. Первый вал в полуверсте. Длина тому валу 17 сажен[15] (36 метров, – В. Ч.), поперек 8 сажен с четвертью, в глубину пол-аршина[16]. А вынуто из того валу руд на железное плавление 6 сажен. Другой вал от двора в версте, а в длину 18 сажен, поперек 2 сажени без аршина, в глубину пол-аршина, а вынуто из того валу руд на плавление 8 сажен. В третьем месте, верстах в полуторах, мерою будет 6 сажен, поперек сажен с лишком.
Как-то более-менее по-государственному металлургия начала развиваться лишь в царствование Тишайшего царя Алексея Михайловича[17]. Тут уже в сборниках документов мы видим прямые царские распоряжения, «Наказ Дьяку[18] Василию Шпилькину, отправленному для отыскания серебряной руды на Канином носу[19] на Югорском шаре[20] и близь реки Косвы[21]» (1661 год), указание двинскому воеводе думному дворянину Ивану Чаадаеву «о всевозможном вспомоществовании Полковнику Густаву фон Кампену[22], отправленному для сыску различных руд по вине» (1666 год), грамота воеводе Василию Самарину в село Кевроль, под Архангельском, и на реку Мезень «о всевозможном вспомоществовании отправленным из Москвы для сыска в тех местах серебряной и других руд, рудознатцам Князьям Милорадовым и Стрелецкому Сотнику Некрасову»(1671 год), отчеты воевод о ходе поисков и разработок, челобитные местных рудознатцев. О том, какое большое значение царь придавал «исканию руд» можно судить уже по тому, что занимались ими не простые люди, а дорогущие западные специалисты и даже князья. Полномочия им давались самые широчайшие. В грамоте, данной тем же князьям Милорадовым, было сказано:
«По нашему Великого Государя указу посланы с Москвы рудознатцы князь Богдан да князь Степан Милорадовы, да сотник стрелецкий Клим Некрасов, а с ним два человека стрельцов, для сыску на Кевроли и на Мезени серебряной и иных всяких руд. И как к тебе ся наша Великого Государя грамота придет, а рудознатцы князь Богдан да князь Степан и сотник с стрельцами в Кевроль и в Мезень приедут, и ты б, дав им по подорожной подводы, отпустил в те места, в которых всяких чинов люди при тебе и при прежних воеводах признавали какие руды, и тех людей, которые те места знают, послал с ними, и велел им рудознатцам указать и в иные места, где они искать похотят, ездить им велел, и к рудокопному делу велел им давать работников всяких, и железных и деревянных снастей, сколько чего им будет надобно, безо всякого задержания, чтоб у них тому делу ни за чем ни где мотчания не было, и всякое вспомогательство им во всем чинил. А будет они учнут к нам, Великому Государю, писать, и ты бы те их отписки посылал к Москве наскоро. И в котором числе он князь Богдан с сотником и с стрельцами в Кевроль и на Мезень приедут, и в которые места их ты отпустишь, и что у них учнет делаться: и ты б о том писал к нам, Великому Государю, а отписки велел подавать в приказ наших Тайных Дел дьяку нашему Федору Михайловичу».
Тогда же, при Алексее Михайловиче, на Руси был запущен первый металлургический завод по передовому европейскому образцу. Построил его в Боровском уезде на реке Истье, в 90 верстах от Москвы, по жалованной грамоте царя, немец Вахромей (Вернер) Миллер. Состоял железный завод из нескольких плавильных печей и десяти механических молотов, приводимых в действие водяным двигателем. Производством командовали мастера, привезенные Миллером из Голландии. В основном на заводе варили чугун и лили из него пушечные ядра, картечь, мортиры, лафеты пушек и другую военную продукцию, которую потом сплавляли по реке на плотах и стругах или везли обозами в Москву.
