Самые подробные письма Ленин писал сестре Анне. Она была его главным политическим и литературным представителем, посредником между ним и Струве, обеспечивающим Владимира Ильича работой и публикующим его статьи, и русскими социалистами за границей, такими, как Аксельрод. На Анну свалилось самое тяжкое бремя – удовлетворять непомерные потребности брата в книгах, газетах и политических новостях. Ей приходилось откапывать малоизвестные книги и журналы и отправлять их в далекое сибирское село. В российских библиотеках в то время были весьма свободные правила выдачи книг. Анне приходилось неоднократно получать выговоры за задержку новых политических и экономических публикаций. В Якутии (самой восточной части Сибири) уже получили последнюю книгу Бернштейна, а у него, находящегося на расстоянии каких-то пятнадцати дней от Москвы, ее все еще нет! Такой же жадный интерес вызывали у Ленина любые новости, связанные с социалистическим движением. Что нового в отношении ревизионизма в Немецкой социал-демократической партии? Правда ли, что Струве отошел от классического марксизма? Кроме того, несчастная женщина должна была редактировать работы Ленина, выезжать за границу для встреч с Плехановым и Аксельродом. У Анны был муж, она получила профессию, и неудивительно, что в ее воспоминаниях о великом брате временами проскальзывают раздражительные нотки.[86]
По всей видимости, Мария (Маняша) была любимицей Ленина. Его письма к Марии на правах старшего брата полны мудрых советов, беспокойством за сестру и шутливыми поддразниваниями. Почему Маняша не хочет съездить за границу, а предпочитает гнетущую атмосферу Москвы? Возможно, из-за ненормальной обстановки в семье. Молодая девушка (она родилась в 1878 году) страдала расстройством нервной системы и не могла заниматься учебой. Прислушавшись к советам старшего брата, Мария в конце концов отправилась в поездку вместе с матерью. В письмах к любимой сестре Владимир не скрывал отрицательных сторон жизни в Шушенском. Но даже Маняше он умудрялся временами делать замечания за задержку с отправкой «Судебного курьера» или книги Семенова «Историческое значение внешнеторговой и промышленной деятельности России с середины XVII века до 1858 года».
Для решения своих проблем Ленин задействовал всю семью. Даже шурин, Марк Елизаров, с которым Ленин был не особенно близок (Владимир Ильич обращался к Елизарову на «вы», в то время как со всеми домашними был на «ты»), использовался в качестве источника информации, сообщавшего о новостях в мире шахмат, и коммерческого представителя, получавшего деньги за статьи Ленина. От кого практически не было писем, так это от Дмитрия, но он впервые оказался в тюрьме, да еще и под строгим полицейским надзором.
Многие, как Ленин, чувствовали свое предназначение и не испытывали никакого раскаяния, причиняя близким людям неудобства и обременяя их своими проблемами. Однако не стоит рассматривать Ленина как законченного эгоиста. Время от времени в его письмах сквозила тревога о ссыльных товарищах. Отправила ли Анна детские книги семье друга Ленина? А партитуры Кржижановскому, который очень любит петь? Трагические события тоже находят свое отражение в письмах сибирских заключенных. Мартов, отправленный в северную часть Сибири и не поладивший с товарищами, умолял отца сделать все возможное, чтобы перевести его в другое место (его желание так и осталось невыполненным). Один из петербургских товарищей Ленина умер от туберкулеза. К собственным неприятностям Ленин относился философски. Следовало позаботиться о зубах, но он не смог вовремя получить разрешение на поездку в Красноярск, и поэтому просто удалил больные зубы!
Минул год, и в его жизни произошло важное событие. Надежда Константиновна Крупская была арестована и сослана на три года в Уфу. Она обратилась с прошением разрешить ей отправиться в Сибирь к Ленину. Власти отнеслись с пониманием, но проявили излишнее целомудрие. Да, ей позволят присоединиться к Ленину, но при условии немедленного заключения брака. В противном случае она отправится в Уфу. Если верить рассказам Крупской и советским авторам, молодые люди попали в весьма затруднительное положение. В революционных кругах существовала святая традиция «товарищества»: мужчина и женщина вместе жили и работами, как, например, Софья Перовская и Андрей Желябов, но формальный брак считался мещанским, буржуазным пережитком. Мало того, не шло никакой речи о гражданском браке; требовалось венчаться в церкви. Советским историкам было бы, вероятно, проще говорить даже о незаконной связи Владимира Ильича, чем о законном браке двух людей, по всей видимости горячо любящих друг друга. Итак, 10 июля 1898 года Владимир и Надежда с противоположных сторон подошли к церкви, обвенчались, а затем опять же порознь, чтобы «не привлекать внимания», вернулись домой.[87]
Автор не сообщает, как удалось сохранить это событие в тайне. Свадьбу отметили скромно; состоялось чаепитие с несколькими дружески настроенными крестьянами. Может показаться, что рассказ страдает некоторым преувеличением. В письмах к семье Ленин с большой радостью пишет о приближающейся женитьбе, с забавным негодованием относясь к необходимости венчаться в церкви. Он шутливо интересуется, приедет ли его семья на свадьбу. До него всего лишь 2800 миль, и путешествие вторым классом не доставит особых неудобств. Но об этом, конечно, и речи не шло, хотя один член семьи все же присутствовал. С Надей приехала ее мать, Елизавета Васильевна. До самой смерти (она умерла во время Первой мировой войны) она оставалась в семье, помогая дочери по хозяйству. Елизавета Васильевна была вдовой мелкого чиновника и, похоже, молча согласилась с необычной жизнью дочери и зятя.
В Надежде Крупской Ленин нашел идеальную жену. Она разделяла его мысли и вкусы и была отличным секретарем. Нам не позволено даже мельком заглянуть в их личную жизнь, но брак был счастливым, и письма Ленина к жене всегда дышали теплотой и заботой. А вот для биографов Ленина этот брак был сущим бедствием. Надежда Константиновна отличалась духовной ограниченностью и фанатизмом. Она занималась революционной деятельностью так, как другие женщины занимаются готовкой и шитьем. Тот факт, что она вышла замуж за одного из наиболее значительных людей своего времени, не преисполнил ее чувством исторической ответственности в том смысле, чтобы сохранить для человечества записи мыслей и действий мужа. С ранних лет она интересовалась педагогической деятельностью, и ее так называемые «воспоминания» о Ленине на самом деле назидательный рассказ, адресованный членам Союза коммунистической молодежи. Например, она подчеркивает, что Ленин был неприхотлив в быту (истинная правда), но в таком случае кто-то может подумать, что он был – избави бог! – аскетом, мрачным интровертом в духе террористов-народников. Она не может не подчеркивать простые условия их существования без постоянных повторов: «Мы наслаждались жизнью. О да, Владимир Ильич умел наслаждаться жизнью».
Судьбе было угодно, чтобы она пережила своего великого мужа на пятнадцать лет. Сначала Крупская обнаружила себя в лагере антисталинистов, и за два года после смерти Ленина его вдова превратилась в объект насмешек и почувствовала враждебное отношение со стороны партии. Позже, выставленная напоказ по торжественным случаям, Крупская беспомощно наблюдала, как поносили ближайших сотрудников мужа и ее личных друзей, а затем убивали по приказу Сталина. Она не могла помешать тирану и его приспешникам заниматься фальсификацией биографии и идей Ленина.[88]
Холостяцкая квартира Ленина для семьи была мала. Они сняли половину дома с садом. Так прошло полтора года ссылки. Историки, обходящие молчанием церковное венчание, совершенно спокойно пишут, что семья Ульянова превратилась в «эксплуататоров», поскольку для помощи по дому наняли крестьянскую девочку, которой приходилось спать на полу. Надя ежедневно в подробностях записывала все события, чтобы сообщать свекрови и невесткам, чем занимается Владимир; она лучше понимала, что хотелось бы услышать этим женщинам.
Несколько оживилась общественная жизнь. Ссыльные были разбросаны по всей Минусинской губернии. Отношения с народниками, и без того прохладные, вскоре и вовсе прекратились. Но оставались еще петербургские товарищи, с которыми иногда удавалось встречаться. Теоретически каждый мог получить официальное разрешение на поездки, и Ленин, если учесть превосходное состояние его здоровья, подозрительно часто обращался с просьбами о посещении врача в Минусинске или Красноярске. Иногда он покидал Шушенское без разрешения, и, честно говоря, делал это довольно часто. По большей части устраивались политические встречи, но встречали вместе и Новый год, где поднимали тосты за матерей, тещ и свекровей революционеров.
