Как раз неподалеку в Ирвинге находился спортивный магазин, в котором работал механиком и продавцом молодой человек по имени Дайал Райдер. На следующий день после убийства президента он убирал свой верстак и обнаружил ярлык на ремонт ружья с именем «Освальд». Ни адреса, ни даты. Судя по цене, проставленной на ярлыке, работа состояла в просверливании трех дырочек для укрепления оптического прицела и в предварительной пригонке его. Райдер был уверен, что он выполнял эту работу в первой половине октября. Хозяин как раз уехал в отпуск, и он оставался один в магазине, а дело было накануне охотничьего сезона, так что ему приходилось укреплять по 25 прицелов за неделю, не считая всей остальной работы. В такой запарке он не мог запомнить всех посетителей и не был уверен, видел ли он самого Освальда в магазине или нет. Зато он с абсолютной уверенностью заявлял, что никогда не производил никаких работ над итальянским ружьем калибра 6.5 — таким, какое было найдено на шестом этаже ТРУ. Да и известно, что ружье было получено Освальдом по почте с уже просверленными дырочками для прицела.
Итальянское ружье калибра 6.5 видели в руках Освальда другие свидетели — отец и сын Вуд. Тринадцатилетний Стерлинг Вуд очень хорошо запомнил молодого человека, которого он встретил на стрельбище под Далласом. Их кабинки находились рядом. Молодой человек стрелял из необычного ружья с коротко отпиленным стволом, из которого при каждом выстреле вырывался пучок огня. Использованные гильзы он аккуратно вынимал и прятал в карман. Почти все его пули ложились в десятку. Стерлинг не удержался и спросил его: «Сэр, ваше ружье — это итальянский карабин калибра 6.5?» — «Да», — ответил стрелявший. Потом он уехал в автомобиле (кажется, новом «форде») вместе с другим человеком, который вел машину.
Отец Стерлинга, доктор Гомер Вуд, тоже был на стрельбище и подтвердил все рассказанное его сыном. Он заявил, что сын его такой специалист в ружьях, каким ему никогда не бывать. В день убийства президента, когда Освальда показали на экране телевизора, доктор Вуд немедленно узнал его. Но он не сказал об этом сыну, решив посмотреть, опознает ли он подозреваемого. Стерлинг, увидев фотографию в газете, воскликнул: «Па, да ведь это тот самый, что стрелял из соседней кабинки!»
Видели Освальда на том же стрельбище в разные дни и другие люди. Мистер Гленвил Слэк столкнулся с ним два раза: в воскресенье 10 ноября и в следующее воскресенье, 17-го. Во время первой встречи он предложил Освальду участвовать в небольшом стрелковом состязании, от чего тот отказался. Во время второй произошел конфликт. Мистер Слэк только что повесил оплаченную им мишень и собирался стрелять, как из соседней кабинки раздался выстрел, и дырка появилась в мишени мистера Слэка. Рассерженный, он побежал жаловаться управляющему. Управляющий явился и строго выговорил двум молодым людям, находившимся в кабинке. Один из них был Освальд. Мистер Слэк заявил на следствии, что он и 20 лет спустя будет помнить взгляд, которым наградил его Освальд на прощанье. Слэк также заметил, что у молодых людей было несколько ружей. С итальянскими обрезанными карабинами они обращались довольно небрежно — просто кинули в багажник машины, когда уезжали. Но одно ружье, завернутое в серое одеяло с красной каемкой, передали через ограду весьма осторожно.
Казалось бы уж этих свидетелей Комиссия должна была принять с распростертыми объятиями. Ведь их показания подтверждали, что Освальд тщательно готовился, что он пользовался итальянским карабином 6.5, что отлично стрелял. Но нет — и эти свидетели были объявлены ошибающимися. Ибо, если принять их слова за правду, надо было признать, что в подготовке участвовало несколько человек и несколько ружей, а это было разрушительно для официальной сказки с одним-единственным злодеем.
Освальд и Руби
Многие эпизоды, описанные в этой главе, плохо укладывались не только в схему Комиссии Уоррена, но и в построения ее критиков. Ибо большинство из них (Марк Лэйн, Сильвия Мейер, Лео Саваж, Иоахим Йостин, Ховард Роффман) как бы брали на себя функцию адвокатов Освальда и пытались доказывать его абсолютную невиновность. Естественно, что для них активные упражнения «подзащитного» в стрельбе, получение им значительных сумм из неизвестных источников, ожидание резкого улучшения финансового положения были весьма нежелательными деталями.
Будучи людьми честными, критики не могли просто отвергнуть ясные и убедительные свидетельские показания. Чтобы обойти возникающее противоречие, все они в той или иной мере склонялись к идее «двойника», которого заговорщики якобы посылали изображать Освальда во всех указанных местах, в то время, как сам Освальд, не замышляя ничего худого, либо честно двигал ящики на службе, либо нянчил своих детишек в доме Руфи Пэйн. (Несостоятельность этой теории доказывается выше, на стр. 148. Тем же, кто любит детективные истории с переодеваниями, рекомендую книгу Роберта Морроу, Betrayal, в которой эта версия разработана с завидной бесшабашностью.)
Неудивительно, что при таком подходе все свидетельские показания о контактах между Освальдом и Руби отвергались обеими сторонами. Для Комиссии Уоррена это означало бы принять наличие заговора, для критиков — допустить, что Освальд хотя бы частично был в этом заговоре замешан, К этому двойному давлению добавлялся еще и страх каждого свидетеля, сообщавшего о встречах Руби с Освальдом, быть убитым или изувеченным. И тем не менее показания людей, видевших будущего убийцу и его жертву вместе, рассыпаны в документах в изобилии.
Больше дюжины надежных свидетелей заявили, что видели Руби и Освальда вместе в течение четырех месяцев, предшествовавших убийству президента. Шестеро видели их в разные моменты в клубе «Карусель» в ноябре 1963 года. Трое из них были служащими, трое — посетителями. Мне самому довелось брать интервью у журналиста, который видел Руби и Освальда вместе на фотографии.
Вот, например, конферансье из клуба «Карусель» — Билл де Map. В день убийства Освальда он немедленно позвонил в агентство новостей, затем своему приятелю, радиожурналисту в Индиане, а также в далласскую полицию, сообщая, что видел Освальда в клубе «Карусель» за девять дней до убийства. Специальностью де Мара были трюки, связанные с запоминанием множества предметов, называемых зрителями. Именно в таком трюке принял участие Освальд.
Позднее, давая показания Комиссии, де Map заявил, что его заявления были раздуты прессой и у него нет уверенности, что виденный им человек был Освальд. Но в ходе следствия так много людей отказывались от своих показаний из страха смерти, что разумно доверять лишь тому, что было сказано в первый момент, когда человек еще не знал, что ему грозит и как надо лгать.
Точно так же и Брус Карлин («Маленькая Линн») в первые дни после убийства заявила агенту Секретной службы, что видела Освальда в «Карусели». Но десять месяцев спустя, запуганная угрозами и измученная допросами, она (та самая, что приходила давать показания, имея в сумочке пистолет) уже говорила, что полной уверенности у нее нет, что просто все кругом говорили, что Руби и Освальд знали друг друга, и она подхватила и повторила эту молву. Тем не менее, даже в этот момент она признала, что ее личное мнение — да, да, сугубо личное мнение, основанное на косвенных данных, — сводится к тому. что эти двое знали друг друга.
Еще более откровенно рассказал о процессе изменения своих показаний Вильбурн Личфилд. Поначалу он заявил полиции, что видел Освальда в «Карусели» в середине октября или в начале ноября 1963 года. Он ждал назначенной встречи с Руби, а Освальд вошел в кабинет перед ним и через некоторое время вышел оттуда. Личфилд обратил на него внимание, потому что тот был одет неряшливо, волосы нуждались в стрижке — вообще, нетипичная фигура для ночного развлекательного заведения. Но полиции его показания не нравились, ему устроили испытание на детекторе лжи, заявили, что он провалил его. За Личфилдом числились грешки, он отсидел срок за подделку чека, и меньше всего ему хотелось связываться с полицией.
Я им говорю, что Освальд до чертиков похож на человека, которого я видел в «Карусели», а они: «Ты уверен? Ты уверен? Ты уверен?..» А я говорю: «Выглядит похоже, выглядит похоже, выглядит похоже…» А когда агенты ФБР со мной разговаривали, они заявили: «А знаешь, что если ты сейчас заявляешь, что уверен, а потом окажется, что то был не Освальд, это подсудное дело?» Ну, после этого я и говорю: «Окей, я не вполне уверен».
Наконец, то, что подслушал адвокат Джарнагин вечером 4 октября в клубе «Карусель» — прямые переговоры между Руби и Освальдом об убийстве губернатора Коннэлли (кратко упомянутые выше, на стр. 146), было игнорировано всеми. Имени Джарнагина нет ни в Отчете, ни а книгах критиков, даже в более поздних, связанных со вторым (а по сути — третьим, если считать вторым расследование прокурора Нового Орлеана, Джима Гаррисона) расследованием. Один лишь Пен Джонс отводит ему главу и справедливо замечает, что человек, выступивший с таким заявлением, по крайней мере заслуживает того, чтобы его вызвали на допрос.
