одиночестве германских передовых дивизий. Обе они были вынуждены занять круговую оборону протяженностью 29 км по фронту, которая простиралась от Волги к «Татарскому валу», с тем чтобы отразить быстрые атаки советских частей, угрожавшие со всех сторон. Снабжение наших войск должно было осуществляться теперь прежде всего по воздуху с сопровождением боевой авиации либо как-то «просачиваться» через советские линии также в сопровождении бронесил. Эта безрадостная кризисная ситуация продолжалась до 30 августа, затем, наконец, пехотные части 51-го корпуса генерала Зейдлица в составе двух дивизий сумели продвинуться вперед на правом фланге. За счет этого в конце августа перешеек между Доном и Волгой был закрыт в его северной части. Были созданы предпосылки для фронтального наступления на Сталинград, а охватывающий удар танковой армии Гота удалось обезопасить от неожиданностей с северного фланга. Генерал фон Зейдлиц-Курцбах уже в начале 1942 года получил в качестве очередной награды Дубовые листья к Рыцарскому кресту. Тогда этому испытанному командиру 12-й мекленбургской пехотной дивизии в составе корпусной группы «Зейдлиц» с боями удалось пробить коридор к Демянскому котлу и вызволить из него 6 дивизий графа Брокдорф-Аленфельдта, которым грозила смертельная опасность. Также в битве за Сталинград Гитлер возлагал свои большие надежды на личную храбрость и тактическое мастерство этого выходца из известной прусской офицерской династии родом из Гамберг-Эппендорфа.
В конце августа две дивизии Зейдлица на центральном участке фронта 6-й армии изготовились к фронтальному наступлению через перешеек на центральную часть Сталинграда. Первой их целью был сталинградский аэропорт Гумрак.
Пехоте пришлось туго. 62-я армия русских оборудовала глубоко эшелонированную и мощную оборону также в глубокой, врезавшейся в местность долине реки Россошка. Она была частью внутреннего пояса обороны Сталинграда, созданного на удалении от 30 до 50 км от центра города для отражения наступательных действий 6-й немецкой армии в предполье. До 2 сентября Зейдлиц оставался в неподвижности пред этим препятствием. Но затем, 3 сентября, внезапно появилась возможность свободы действий. Войска Советов начали отход. Зейдлиц устремился вперед, протаранил последние позиции русских перед городом, и уже 7 сентября его войска стояли восточнее Гумрака в 8 км от окраин Сталинграда.
Что же случилось? Итак, Советы отошли. Что побудило русских уклониться от боевых действий, оставив свой внутренний и последний оборонительный рубеж перед Сталинградом, открыв практически вход в город? Были ли сломлены боевая мощь и моральных дух их войск? Утратило ли командование контроль над своими войсками? Это были волнующие вопросы.
Маршал Чуйков, в то время ещё генерал-лейтенант и заместитель командующего 64-й армией, в своих мемуарах приоткрыл завесу над этой тайной внезапного коллапса русской обороны на мощном укрепленном поясе на речке Россошка.
Все было связано с действиями и решениями обоих наиболее выдающихся тогда военачальников противоборствовавших сторон в ходе постоянно перемещавшихся в пространстве сражений за Сталинград: на стороне германских сил — Гота, на стороне русских — Еременко.
Еременко, бесстрашный, склонный к обдуманному риску, да к тому же ещё одаренный стратегическим мышлением генерал Сталинградского фронта, в своих публикациях отразил интересные детали великой битвы. Чуйков также в своих мемуарах многое дополнил и при этом многому впервые дал правильное, на наш взгляд, объяснение. Генерал-полковник Гот, командующий 4-й танковой армией, пожалуй, лучший из пруссаков, который, гак же как и Гудериан и Роммель, перед Первой мировой войной служил в рядах гослярских егерей, предоставил мне, автору, свои личные документы и материалы, находившиеся в его распоряжении и касавшиеся разработки и реализации его наступления, приведшего к обвалу советского фронта.
30 августа 4-я танковая армия прорвала внутренний пояс обороны Сталинграда. Части Паулюса в то же самое время должны были наступать с севера. Но 14-й танковый корпус оказался связан боями с атакующим противником. Когда дивизии Гота соединились с 71-й пехотной дивизией, они опоздали на два дня: русские в последний момент откатились к окраине города.
4-я танковая армия Гота в конце июля получила приказ повернуть со своего наступательного марша на Кавказ и с юга выйти через калмыцкие степи в направлении волжского изгиба южнее Сталинграда с задачей с ходу нанести удар, который позволил бы облегчить положение 6-й армии Паулюса, которая тогда в излучине Дона испытывала сильный натиск войск противника.
Немецкое командование и на этот раз снова отважилось только на полумеры, поскольку Гот мог действовать лишь вполовину своих сил: один из его танковых корпусов, 40-й, должен был оставаться на Кавказском фронте. Поэтому Гот располагал лишь танковым корпусом Кемпфа с одной танковой и одной моторизованной дивизиями, а также корпусом Швеллера, в состав которого входили три пехотные дивизии. Позднее в подчинение Готу была передана также 24-я танковая дивизия. 6-й румынский корпус под командованием генерал-лейтенанта Драгалины, имевший в своем составе четыре пехотные дивизии, был подчинен Готу для обеспечения флангов.
В наступлении Гота советское командование сразу же распознало главную опасность, грозившую
Сталинграду: танки Гота уже стояли по ту сторону Дона, в то время как продвижение 6-й армии Паулюса ещё задерживалось советской обороной к западу от реки. Если бы Готу удалось овладеть изгибом Волги, где находились господствующие высоты Красноармейска и Бекетовки, наступая из Калмыцких степей, то судьба Сталинграда была бы решена, и Волга, как важнейшая артерия, по которой осуществлялись американские поставки из района Персидского залива, была бы «закупорена». 19 августа войска Гота вышли к самой южной линии обороны 64-й армии и с ходу прорвали её у Абагнерова. Танковый корпус Кемпфа с двумя дивизиями (24-й и 14-й танковой при поддержке 29-й моторизованной дивизии) стремительно продолжал развивать успех; на левом фланге его подстраховывали пехотинцы Шведлера. Спустя 24 часа танки и мотопехота Гота атаковали уже высоту у Тундутова, южного краеугольного камня внутреннего пояса Сталинградских укреплений. Генерал Еременко бросил все свои наличные силы на оборону этого решающего участка. Танковые части 1-й советской танковой армии, полки 64-й армии, милицейские части и рабочее ополчение обороняли глубокоэшелонированную, оборудованную проволочными заграждениями, укрепленную дзотами цепь холмов. До Красноармейска у изгиба Волги оставалось ещё 15 км. Роты 24-й танковой дивизии непрерывно атаковали. Но на этот раз военное счастье им изменило. Полковник Рибель, командир 24-го танкового полка,
