Уильям Кейрнс - Теория военного искусства (сборник)

LXIII. Сведения от военнопленных

Ко всем сведениям, получаемым от пленных, следует относиться осторожно и давать им верную оценку. Солдат редко видит что-либо за пределами своей роты; офицер же может дать немного больше информации о позиции и передвижении дивизии, к которой относится его полк. Поэтому генералу ни в коем случае не следует полагаться на информацию, полученную от пленных, если она не согласуется с донесениями своего авангарда в части позиции противника и т. п.

Монтекукколи мудро замечает, что пленных следует допрашивать порознь, чтобы из их ответов сделать вывод, насколько они обманывают вас. Информация, требуемая от пленных офицеров, должна касаться сил и ресурсов противника, а иногда местоположения позиций. Фридрих II рекомендует угрожать пленным немедленной смертью, если они будут стараться обмануть вас ложными данными.

Ничто не может быть важнее в войне, чем единоначалие. По этой причине, когда война ведется против одной армии, и у вас должна быть только одна армия, действующая по единому плану под началом одного полководца.

Успех, говорит эрцгерцог Карл, достигается только одновременными действиями, направленными на выполнение поставленной задачи, отличающимися постоянством и решимостью. Редко случается так, что несколько людей, желающих достичь одной и той же цели, полностью согласовывают свои действия. Если над ними не довлеет воля одного человека, не может идти речи о согласованности операций и они не достигнут поставленной цели. Бесполезно подтверждать этот принцип примерами. Их в истории множество.

Принц Евгений Савойский и Мальборо никогда бы не были столь успешны в своих кампаниях, если бы дух интриг и расхождение во мнениях постоянно не дезорганизовывали противостоящие им армии.

Во все времена долгие дискуссии и военные советы имеют одни и те же последствия. Они всегда заканчиваются принятием худшего решения, коим во время войны всегда является самое робкое или, если хотите, самое осторожное. Истинная мудрость полководца заключается в решительности и мужестве.

Принц Евгений обычно говорил, что военные советы следует собирать только тогда, когда вам нужен предлог для того, чтобы ничего не предпринимать. Такого же мнения придерживался и маршал Виллар. Главнокомандующий в трудной ситуации должен избегать собирать военный совет и ограничиться индивидуальными консультациями со своими самыми опытными генералами, чтобы получить их компетентное мнение по данной ситуации, а потом принять собственное решение.

Правда, при этом он становится единственным ответственным за свое решение, но приобретает уверенность, что его действия, продиктованные собственным убеждением, не подвергнутся разглашению, и секрет операции сохранится в тайне, чего обычно не бывает, если она обсуждается на военном совете.

На войне о некоторых мероприятиях может судить один полководец. От него одного зависит победа над трудностями в силу его более высокого таланта и решительности.

Подчиненный ему офицер, каковы бы ни были природа и размах его действий, всегда будет оправдан за неукоснительное исполнение данных ему приказов. Это не относится к главнокомандующему, от которого зависит безопасность армии и успех кампании. Легко понять, что он, занятый беспрерывным процессом наблюдения и размышления, постепенно приобретет твердое суждение, позволяющее ему видеть ситуацию яснее и шире, чем видят ее нижестоящие генералы.

Маршал Виллар в своих кампаниях почти всегда поступал вопреки советам своих генералов и почти всегда одерживал победу. Этот пример доказывает, что военачальник, уверенный в своем полководческом таланте, должен слушаться собственного гения, если хочет добиться успеха.

Уполномочивать генералов и прочих офицеров складывать оружие в силу специфической капитуляции при любых других обстоятельствах, кроме тех, когда они составляют гарнизон крепости, дает опасную свободу. Открыть такую дверь трусости, слабости и даже неверно направленной храбрости – значит погубить боевой дух народа. Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайной решимости. Чем упорнее сопротивление армии, тем больше шансы на помощь или на успех.

Сколько, казалось бы, невозможного совершили люди, отважившиеся на смертельный риск!

В кампании 1759 года Фридрих II направил генерала Финка[112] с 18 тысячами человек на Максен[113] с целью отрезать австрийскую армию от ущелий Богемии. Окруженный вдвое превосходящими силами, Финк капитулировал после искусных действий, и 14 тысяч человек сложили оружие. Этот поступок был еще более постыдным потому, что ему на помощь сквозь ряды противника прорвался генерал Винч, командовавший кавалерией. Вся вина за капитуляцию, следовательно, ложится на Финка, которого впоследствии трибунал приговорил к увольнению со службы и двум годам тюремного заключения.

В итальянской кампании 1796 года австрийский генерал Провера капитулировал с 2 тысячами людей в замке Коссария. Впоследствии, в бою при Ла-Фаворита (январь 1797 г.) этот генерал капитулировал с корпусом из 6 тысяч человек. Я вряд ли смею обращаться к позорному поражению генерала Макка и капитуляции при Ульме в 1805 году, где 30 тысяч австрийцев сложили оружие. Во время революционных войн столько генералов ценой неимоверных усилий прорывались сквозь ряды противника при поддержке всего нескольких батальонов!

Если офицерам позволено капитулировать в открытом поле и складывать оружие на условиях, благоприятных для договаривающихся сторон, но противоречащих интересам армии вообще, такая армия не может обеспечить безопасность ни монарха, ни народа, ни военачальника. Отступать перед опасностью, обрекая своих товарищей на еще большие опасности, есть верх трусости. Такое поведение должно наказываться смертью. Из всех генералов, офицеров и солдат, которые капитулируют в битве, чтобы спасти свою жизнь, надо расстреливать каждого десятого.

Тот, кто отдает приказ о капитуляции, и тот, кто его выполняет, одинаковые предатели и заслуживают смертной казни.

Солдаты, которым почти всегда неизвестны намерения их командира, не могут нести ответственность за его поведение. Если он приказывает им сложить оружие, они должны это сделать; иначе они нарушат дисциплину, которая в армии превыше всего. Поэтому мне кажется, что в данных обстоятельствах виноваты одни командиры и только они заслуживают наказания за трусость. Мы не знаем ни одного случая, когда бы солдаты не исполняли своего долга в самых безнадежных ситуациях, если ими командовали смелые и решительные офицеры.

На войне есть только одна благородная причина стать военнопленным. Это быть взятым в плен израненным, потерявшим сознание и не могущим в силу этого использовать оружие. В таком случае не может быть никаких условий, честь этого не допускает. Мы подчиняемся неумолимой необходимости.

Сдаться в плен всегда есть время. Следовательно, это всегда должно быть отложено до последнего. И здесь я позволю себе привести пример редкой стойкости в обороне, поведанный мне очевидцем. Капитан гренадеров Дюбрениль из 37-го пехотного полка, посланный со своей ротой на задание, был остановлен большой группой казаков, окруживших его со всех сторон. Дюбрениль построил свои небольшие силы в каре, рискнул прорваться к опушке леса (находящегося на расстоянии двух ружейных выстрелов от того места, где он был атакован) и добрался до него с небольшими потерями. Но как только гренадеры увидели это убежище, они бросились врассыпную, оставив своего капитана и нескольких храбрецов, полных решимости не покидать его на милость врага. Тем временем беглецы, собравшиеся в глубоком лесу, устыдившись своего поступка, решили спасти капитана от плена или унести его тело, если он погибнет. С этой целью они снова собрались на опушке и, прорвавшись с помощью штыков сквозь конницу, добрались до своего капитана, который, несмотря на шестнадцать ран, еще оборонялся. Они немедленно окружили его и заняли лес с малыми потерями. Подобные примеры нередки в революционных войнах, и хотелось бы, чтобы кто-нибудь из современников тех событий в назидание потомкам собрал их и опубликовал. Такие воспоминания показали бы молодым солдатам, как много можно сделать на войне с помощью энергии и решительности.

Положение военачальника в побежденной стране сопряжено с большими трудностями. Если он суров, то раздражает людей и наживает себе врагов. Если он мягок, то способствует возникновению злоупотреблений и притеснений, сопровождающих каждую войну. Победоносный военачальник должен чувствовать, когда следует применить строгость, справедливость или мягкость, знать, спровоцирует ли он мятеж или предотвратит его.