Конкурсный проект Дворца Советов. Девиз «В» (Первая премия). Бригада ВОПРА: арх. К. Алабян и В. Симбирцев. 1931 г. Перспектива
Помимо проектов рассматривались и так называемые проектные предложения (всего 112), касавшиеся отдельных элементов проектируемого здания – конструкций, декора, оборудования[132].
Недостаточная четкость программы конкурса обусловила сильнейший разброс технических характеристик представленных проектов. Так, площадь здания колебалась от 21 тысячи квадратных метров в проекте Г.Б. Красина до 74 тысячи в проекте З.М. Розенфельда, Р.О. Вальденберга, Д.С. Меерсона, Г.Я. Вольфензона. Наименьшим по объему был проект И.Г. Лангбарда (625 тысяч кубических метров), наибольшим – француза О. Перре (2 миллиона кубических метров). Несколько меньшим оказался разброс вместимостей Большого зала – от 9 тысяч до 22 тысяч зрителей. Наиболее компактные планировки зала обеспечивали максимальное удаление зрителей от оратора на 50 метров, самые протяженные – около 100 метров[133].
Видимо, наиболее реалистичные из проектных предложений предварительного этапа послужили образцом для некоторых участников открытого конкурса. Так, целая серия работ явно имела своим прототипом предварительный проект К.С. Алабяна и В.Н. Симбирцева. Сами они вновь представили свой переработанный с учетом полученных замечаний проект под девизом «В». Помимо них мотив Большого зала Дворца в виде цилиндра с полусферическим завершением, окруженного несколькими прямоугольными объемами, поддерживающими полукруглое фойе, варьировали работы под девизами «Вся власть Советам», «Малыгин», «Зеленый квадрат».
Причем проект «Вся власть Советам» также предусматривал пропуск демонстраций под Большим залом, тогда как «Малыгин» и «Зеленый квадрат» лишь воспроизвели внешнее оформление объема Большого зала, отказавшись от устройства под ним широких проходов. Общим для этой серии проектов оказалось и расположение Малого зала в отдельном объеме, связанном с Большим залом переходами.
Лучшим из всей серии оказался, естественно, уже испытанный проект под девизом «В», получивший первую премию.
Другим примером для подражания стал предварительный проект Б.М. Иофана. Тему сопоставления круглого объема Большого зала и стройной башни не совсем понятного назначения с колоннадой между ними помимо самого автора идеи развили еще несколько конкурсантов. Лучшими среди них оказались И.В. Жолтовский и бригада его последователей в составе Г.П. Гольца, И.Н. Соболева, М.П. Парусникова (проект под девизом «XV съезд Советов»). Однако в оформлении здания зодчие пошли разными путями. И.В. Жолтовский, как всегда, прибегнул к откровенному воспроизведению «классического наследия». Б.М. Иофан, в целом базируясь на принципах классики, избежал копирования декоративных деталей старины, отчего его творение стало более строгим и величественным. Проект «XV съезд Советов» представлял собой нечто среднее между этими двумя своими аналогами. Все три работы удостоились наград.
Конкурсный проект Дворца Советов № 101. Девиз «Дворец Советов» (Первая премия). Арх. А. Жуков, Д. Чечулин. 1931 г. Перспектива
Практически полную аналогию проекту Б.М. Иофана представлял собой проект архитектора С.И. Германовича, уступавший, однако, своему прототипу по архитектурной обработке. Более интересно выглядела работа Д.Н. Чечулина и А.Ф. Жукова, близкая по композиции к предложениям Жолтовского и Иофана, но обошедшаяся без башенного акцента. Подчеркнутые монументальность и представительность этого проекта принесли ему одну из трех первых премий конкурса.
Еще один вариант на тему двух объемов Большого и Малого залов с башней между ними прибыл из Америки. Проект № 165 в ярко выраженном конструктивистском духе, выполненный русским архитектором Н.В. Васильевым (с 1923 года работавшим в США), под девизом «Государственный корабль» в самом деле имел что-то общее с очертаниями судна, но равно напоминал как гоночный автомобиль, так и домашний тапок.
Третью серию составляли проекты, основным элементом которых была высоко вздымающаяся над приземистыми обслуживающими помещениями форма, напоминающая опрокинутый вверх дном цветочный горшок или вазу. Подобные здания нашли бы свое применение в качестве неплохого клуба, спортзала, планетария, но для Дворца Советов они вряд ли годились. Хотя, быть может, мощные вертикальные объемы этих проектов предвосхитили башню Дворца Иофана, Щуко и Гельфрейха.
Конкурсный проект Дворца Советов № 93. Девиз «ДС – массам». Перспектива
Некоторые участники конкурса, напротив, всячески уменьшали высоту своих версий Дворца, делая их распластанными и приземистыми. Несмотря на то что в ряде проектов присутствовали удачные решения частных проблем (удобные входы, хороший график движения), одобрения такие работы, конечно, не удостоились. Помочь снискать расположение жюри не могли даже такие откровенные фокусы, как представление плана здания в виде серпа и молота. Разбирая проект В.И. Оленева, ради этого сомнительного эффекта пристроившего к полусфере основного здания серпообразный в плане служебный корпус, комиссия отметила явную надуманность последнего[134].
Не имел аналогов экзотический проект под девизом «ДС – массам». Доведенная до абсурда эстетизация надуманной конструкции, явная претензия на абсолютную «оригинальность» позволяла предполагать авторство К.С. Мельникова – самого оригинального советского архитектора. Так оно и оказалось[135]. Заложенную в экстравагантный проект идею ее автор объяснить, наверное, мог, но вот понять эти объяснения могли разве что исследователи архитектуры советского «авангарда», да и то вряд ли.
Конкурсный проект Дворца Советов № 157. Девиз «СССР». 1931 г. Фасад
Странное впечатление оставляли работы ряда участников конкурса, представлявших Дворец Советов в виде здания богатого банка, храмового или заводского комплекса.
К этой же серии откровенно неприемлемых по своей наивности работ относился и проект итальянца А. Бразини, в последнее время неожиданно привлекший внимание искусствоведов.
Ему начали приписывать роль чуть ли не прообраза окончательного проекта Дворца, основывая сей странный вывод на том, что А. Бразини объединил все помещения Дворца в едином объеме, а одну из башен своего «средневекового замка» увенчал маленькой статуей, которая, по утверждению нынешних апологетов новоявленного итальянского «гения», изображала В.И. Ленина. Так как окончательный проект Дворца также представлял собой единый объем и служил пьедесталом для памятника В.И. Ленину, итальянцу приписали роль некоего «отца» идеи Дворца Советов[136].
На самом же деле единство объемов принятого к исполнению проекта Дворца Советов берет истоки отнюдь не в итальянском проекте с его сильно расчлененным и довольно нелепым планом, а в компактных планах работ Красина, представленных на предварительный и открытый конкурс. Идея же превращения Дворца в монумент В.И. Ленина с полной очевидностью проявилась также на предварительном этапе в работе бригады АСНОВА во главе с В.С. Балихиным.
К основным итогам открытого конкурса следует отнести выявившуюся с полной очевидностью ограниченность творческих возможностей конструктивизма. Лапидарные объемно-пространственные композиции, неплохо подходившие для заводских цехов, транспортных сооружений, школ, несколько меньше для клубов и дворцов культуры, оказались непригодными для создания образа величественного дворца – главного здания великого государства победившего социализма.
Среди множества поступивших на конкурс работ в духе конструктивизма не нашлось ни одной, которую можно было рассматривать хотя бы как концепцию, замысел, отвечающий Дворцу Советов. Гигантское сооружение следовало решить не просто исходя из соображений удобства, хотя и это само по себе представляло сложную задачу. Дворец должен был стать символом своей эпохи, выразить дух времени в ясных, запоминающихся неповторимых формах, обрести целостную пространственную структуру, единую пространственную композицию, для которой не годились чисто утилитарные технологии. А других, более подходящих к решению задачи средств «авангардная» архитектура не имела. Волей-неволей приходилось использовать колоссальный опыт, накопленный человечеством за многие века развития архитектуры, отыскивать в нем формы, позволяющие сформировать пластический образ здания.
Видимо, понимая, что традиционными приемами конструктивизма задача решена быть не может, некоторые сторонники «авангарда» прибегли к откровенному трюкачеству. Ярким примером этого может служить проект, выполненный знаменитым французом Ле Корбюзье – одним из идеологов конструктивизма. Его Дворец Советов представлял собой довольно бессистемное нагромождение объемов, над которыми возвышалась огромная дуга с какими-то «спицами» – нечто вроде фрагмента гигантского колеса обозрения. Дуга играла важную конструктивную роль – к ней на «спицах» подвешивалась оболочка большого зала. Такое решение было бы приемлемо для стадиона, заводского корпуса, но предложение водрузить «колесо обозрения» в центре Москвы, над ее главным зданием следовало расценивать как расчет на самый обыкновенный эпатаж.
