Утром на тропинке – капли запекшейся крови. Кто это был? «Духи»? Жители вылезли из кяризов? Тел нет.
Мимо нас все время проходят машины под конвоем БМП и БТРов. Доставляют продукты, боеприпасы, вывозят солдат из «зеленки» в дивизию на дембель, вместо них едет молодежь.
Бедняги будут сидеть в этой дыре два года, не высовывая носа. Если «повезет» и заболеют, побывают в госпитале.
Дурацкое сидение в кишлаке заканчивается через неделю. Сбитнев вызывает на КП роты, и мы, собрав пожитки, взвод за взводом, пробираемся к его посту.
– Ну что, замполит! Как тебе, не скучно на взводе?
– Да нет, командир! Счастлив не видеть тебя целую неделю, а также рожи взводных.
– Что ж, предоставляю тебе возможность не видеть нас еще какое-то время. Твой взвод и ГПВ идут во главе роты. Двигаемся вдоль канала до дороги на Чарикар. Вести огонь можно и вправо, и влево. Наших там нет, наверное, никогда не было. Пробьемся на пост их второго взвода, завезем боеприпасы и уходим!
– Приказ понял, командир! Мы «разорвем» всех «духов», прорвемся к заставе. Чего бы нам это не стоило!
– Ну-ну, шути-шути! Давай двигай, рейнджер. Посмотрим, как будешь шутить на дороге у канала.
Сапер, пулеметчик Зибоев и прапорщик Голубев шли впереди, за ними – четыре БМП двух взводов. Время от времени наши лупили из пушек и пулеметов вправо и влево. «Зеленка» молчала, но было очень неуютно, и в животе от страха крутило.
«Духи» внезапно вышли из-за дувала лоб в лоб на Голубева. Пулеметчик выпустил длинную очередь первым и завалил пару мятежников. Бойцы залегли за стеной, и началась перестрелка. Пули и осколки свистели над головами, но, к счастью, не цепляли никого. К нам добрался первый взвод. Острогин упал возле меня и обрадованно хлопнул меня по плечу.
– Что, жив, курилка? «Духов» много?
– А хрен их знает! Головы не поднять, чтоб их пересчитать.
– Так политдонесение и пошлем без точных данных? Главное, что листовки никак не раскидать обманутым дехканам! Ха-ха! Контрпропаганда срывается! Ну ничего, на винограднике развесим. А ну, Серега, подай снаряженный магазин!
И я, ухмыляясь, всадил длинную очередь в стреляющие развалины.
Внезапно вокруг начали рваться мины. Минометы! Фонтаны земли взметнулись вокруг нас. Ужасный свист осколков. Комья земли забарабанили по броне.
– Отходим, – заорали мы с Серегой одновременно.
– Быстрее к броне! – проорал Острогин. – Уходим к ротному вон в тот дом, он там.
Сергей показал на большой дом с высоким забором, разбитым осколками.
Мы метнулись к броне, и тут же были засыпаны вокруг минами. Черт! Дьявол! Солдаты метались по арыкам между виноградниками и заборами. Минами «духи» отрезали наше отступление. Разрывы вздымались рядами.
Чудом без потерь отползли к бронемашинам и, скрываясь за ними, попятились в укрытие.
Во дворе дома на бревне сидел старший лейтенант Сбитнев и по радиостанции докладывал обстановку.
– Ну что, герои! Бежали от превосходящих сил противника?
– Командир! – усмехнулся я. – Мы бились как львы, но шакалов много! Временное отступление, но сейчас отдышимся и прорвемся в «Сталинград».
– Сейчас поработает артиллерия вокруг нас, а затем идем на прорыв. Все ясно?
– Да, ясно. Володя добавь нам еще пулеметчика для интенсивности огня в «зеленке».
– Бери, Ник, для группы прорыва и для тебя лично ничего не жалко! Но без шуток. Давайте, как только артиллерия стихнет, короткими перебежками на позиции, откуда отошли, за вами – техника и все мы, вместе с колесными машинами. Вперед, удачи!
Едва-едва выскочили из двора в виноградник, как сразу раздались выстрелы из развалин. Виноградник наполнился пороховой гарью от разорвавшихся мин, свистом пуль и осколков. Мы лежали лицами в землю, и грязь падала сверху нам на спины.
Серия взрывов прозвучала за дувалом, оттуда послышались вопли солдат. Мина разорвалась прямо возле меня, Хайтбаеву разнесло щеку и бок, он рухнул мне на руки. Кровь хлестала из ран сержанта мне на нагрудник, я был весь в крови, но кровь была не моя. Я заволок раненого за ворота и положил у стены. Во дворе был хаос. Множество солдат корчились от боли, а те, кого не зацепило, перевязывали раненых.
– Где ротный? Сбитнев!!! – заорал я. – Володя!
Сквозь пелену дыма увидел, что санинструктор склонился над бревном, на его коленях лежала голова ротного, вся в крови, ротный что-то хрипел.
– Что с ним, Степа?
– Челюсть разбита осколками и посекло руку. Будет жить. Не страшно, но лицо может измениться.
Я склонился над ротным:
– Вова, как ты? Сбитень, держись!
– Дай сигаретку, закурить хочу.
– Я ж не курю.
– Все у тебя не как у людей. Не куришь, не пьешь, наверное, и баб не любишь, – прохрипел ротный.
– Томилин, сигарету ротному, – заорал я.
– Да не курю ведь! – ответил сержант, перевязывая Хайтбаева.
– Дубино! Сигарету ротному! Вечно у тебя, Томилин, не как у людей.
Дубино сунул сигарету в окровавленный рот Сбитнева, прикурил ее. Ротный поманил меня рукой, чтоб я наклонился.
– Давайте прорываться. Как хочешь, но «духов» надо отбросить! – прохрипел он мне в ухо и закашлялся, при этом кровь захлюпала во рту, и капли брызнули мне в лицо.
Я выдернул окурок из его зубов.
– Вовка, похоже, курить ты уже бросил с сегодняшнего дня. Без зубов вообще курить неудобно. Ну, у тебя и рожа. Теперь тебе будет легко свистеть.
– Ты, сволочь, мне и так больно, а ты смеешься, издеваешься.
– Не смеюсь, а сочувствую. Подбадриваю.
– Когда тебе яйца оторвут, я тоже посочувствую, что тебе теперь будет легко плясать и танцевать.
– Со мной учился один парень в училище, у него было полмизинца, очень удобно в носу ковырять. У тебя тоже будут плюсы: легко и быстро по утрам чистить зубы.
– С глаз уйди моих, – зашипел командир. – Вперед! Под пули, марш! Может, тебе тоже скоро будет больно и чего-нибудь будет не хватать. Ник, надо вырваться! – сказал он, и в его глазах застыли слезы.
Я погладил его по голове. В русых волосах набилось много мелких комочков глины и пыль. Он протянул мне ладонь, и мы пожали друг другу руки. Ротный махнул рукой и закрыл глаза.
– Томилин! Степан! Всем вколи промедола, не жмись, и перевязывай, – приказал я, убегая к винограднику.
Из-за «Урала» вышел зам. комбата – Бронежилет Ходячий. Про него мы совсем забыли, он же нами тут рулит. Где-то отсиживался.
Я побежал быстрее, чтоб не объясняться с этим контролирующим.
Взводы ползли по арыкам между виноградными лозами к высокому дувалу. В небе появились четыре «крокодила». Лишь бы по нам не бабахнули. Я перевернулся на спину и пустил красную ракету в сторону «духов», может, заметят целеуказания.
Заметили! Отстрелялись очень точно, мятежники за дувалами завыли. Рота короткими перебежками достигла вражеских позиций. Трупов нет, только кровь и бинты, все ушли. За нашей спиной послышался лязг техники: два танка и три БМП пришли на помощь. Танкисты принялись расстреливать все подозрительное вокруг. Рота вытянулась в колонну и двинулась к посту под прикрытием танков.
Сергей оглянулся на отходящих и подбежал ко мне.
– Надо отступать скорей, пока «духи» из кяризов не повылазили опять!
– Сергей, всю пехоту – на танки, и уходим!
Танками командовал новый комбат танкового батальона.
– Романыч, привет, спасибо за помощь! – прокричал я, наклонившись к нему. – Надо сваливать быстрее, сейчас они очухаются и дадут жару.
Развернув пушки влево и ведя огонь на ходу, танки двинулись за ротой. Пехота вцепилась в поручни, ящики, шины, привязанные к башне, и стреляла во все стороны. Десять минут показались часом. Вот и пост – скорее под его защиту. С его позиций велся ураганный огонь по кишлаку и за канал, душманы отвечали тем же.
Все успокоилось через два часа, «духи» сделали свое черное дело и ушли, а артиллерия и авиация для профилактики отстреляла запланированный боезапас.
Тишина! Внезапная тишина установилась над постом. Не шумел никто, бойцы приходили в себя от горячки боя.
Бронежилет (Лонгинов) сидел за радиостанцией и переговаривался с комбатом.
– Офицеры, ко мне, бегом! – вдруг дико закричал Лонгинов.
– Что случилось? – спросил, подбегая, Острогин.
– Сейчас прилетят два Ми-8 эвакуировать раненых. Срочно занять оборону за дувалами, открыть огонь по всему подозрительному, прикрыть посадку вертолета. Будет две посадки, у нас девять раненых, у танкистов – один и на заставе – один. Всему личному составу выдвинуться из заставы на выносные посты, в окопы. Вперед, выполнять приказ.
Вертолеты под нашим прикрытием увезли раненых, «духи» даже не стреляли в ответ на наш огонь. Может, ушли в кяризы? Артиллерия хорошо обработала «зеленку», кому хочется под снарядами бегать.
– Ну, вот мы опять без командира, – вздохнул Острогин.
– Ненадолго Вована хватило, – ответил я так же грустно. – Принимай командование, Серега!
