Пограничников в Алма-Ате можно встретить, но границы не увидеть. И наш путь лежал дальше — над вершинами Заилийского Алатау в небольшой городок Пржевальск, уютно притулившийся к горам на берегу Иссык-Куля. Там находится пограничный отряд, в котором служит немало челябинцев. Сюда ездят ежегодно комсомольцы объединения «Полет». В составе этой части их подшефная застава.
Фантастический по красоте пейзажей перелет заканчивается встречей на небольшом аэродроме, переездом в часть и знакомством с земляками, которые… уже собрались домой. Они, как говорят здесь, уже спустились с гор и оформляли документы для возвращения в родные края.
Познакомились: Василий Арбузин, Артур Хазгалеев, Олег Родионов и Владимир Федоров. По значкам сразу понял, как отслужили ребята — все отличники погранвойск, все награждены знаками ЦК ВЛКСМ «Воинская доблесть». Василий Арбузин служил гранатометчиком, собирается в родном Боровом совхозе Брединского района вернуться к любимой профессии тракториста. Вожатый собак Артур Хазгалеев, работавший до призыва в Канашевском совхозе Красноармейского района, а еще раньше закончивший Троицкий зоотехникум, решил в своем Красногорске работать на свинокомплексе. А Олег и Владимир возвращались на работу в Сим, оба до призыва работали на заводе.
Здесь, в части, как оказалось, немало челябинцев — и тех, кто еще готовится к нелегкой службе на границе, и тех, кто готовит их к этому.
До границы и недалеко, и неблизко. Нужно еще преодолеть десятки километров (но уже не тысячи!), весь вопрос — как. Принято решение — пробиваться на горные заставы автомашиной. Поставлено условие: при малейших осложнениях возвращаться назад, по пути следования оповещены посты, на которых мы должны докладывать о себе, если мы не выйдем в контрольное время на связь, будет организован поиск…
Начальник политотдела Краснознаменного Восточного пограничного округа генерал-майор Анатолий Тимофеевич Худяков (он в этот день был в отряде на собрании партийного актива) еще раз предупредил: «Просим об одном: максимальное соблюдение требований безопасности. С горами не шутят. С нашими — тем более!»
Начальник политотдела отряда решительно отдал свой УАЗ-469. «Экипаж» укомплектован: водитель — отличный воронежский парень Николай Кожевников (это была его последняя поездка перед увольнением в запас), старший группы — начальник клуба капитан В. И. Бескоровайный и мы — фотокорреспондент Юрий Штрайзент и автор этих строк.
Еще раз уточняем время выезда — завтра, в восемь ноль-ноль и ни минутой позже. От этой минуты начинается отсчет времени нашей поездки, от этой минуты нас будут вести по трассе контрольные посты (потом мы поняли, почему Бескоровайный постоянно смотрел на часы — контролировал время, в уме просчитывая график нашего движения).
Для нас горы были одна красивее другой и в то же время обезличенными, а он четко ориентировался, где мы в данный момент находимся, сколько прошли, сколько еще нужно пройти, чтобы у контрольного поста выйти из машины и доложить по телефону кому-то невидимому: «Прибыли на… идем по графику, все в порядке». А потом отправиться дальше. Или выше?
Выше! Потому что наш путь пролегал не столько вдаль, сколько вверх — в конечном результате мы должны были оказаться на высоте почти четырех тысяч метров над уровнем моря, а перевалы, как я уже говорил, были именно на такой высоте. Нежное слово «серпантин» не очень подходило для дорог на них. Когда замирает дух от коротких петель и поворотов дороги, когда долго видишь внизу все уменьшающиеся домик поста, фигурки людей и одну из них — отличного парня из Магнитогорска, подручного сталевара из первого мартена Евгения Демина…
Он сам на этом безлюдном посту появился откуда-то из-за машины (весть о нашем проезде опережала нас):
— Вы из Челябинска? А я из Магнитогорска, — и широко и радостно улыбнулся. Я протянул ему большое-пребольшое и яркое яблоко, и он удивился — не из Челябинска же везли гостинец — так и стоял с ним в руке, пока мы петляли по первому перевалу, и смотрел нам вслед. Впрочем, если он и видел ползущую по белому склону черную точку машины, то в наших глазах он давно слился с зонтиком постовой будки — горы, видно как в перевернутый бинокль, еще вроде не отъехал, а уже далеко…
О горах и перевалах все-таки потом. Сначала надо рассказать об уникальной заставе и исключительных людях, которые служат на ней.
Когда еще только собирались, «утрясали» состав экипажа и наконец решили двигаться на автомашине, политработник Шухратбек Турсунбекович Расулов предупредил:
— Обязательно заедьте на заставу номер семь. Обязательно! Иначе Борис Николаевич обидится.
Сразу скажу: назвав заставу, я не выдал никакой военной тайны — это название, этот номер пограничники давно присвоили дому в одном из поселков, где живут Зоя Васильевна и Борис Николаевич Свистуновы.
В 1943 году Свистунов рвался на фронт, сражаться с фашистами. Однако командование решило по-своему, и Борис Свистунов оказался на пограничной заставе, на границе с Турцией. Знающие историю Великой Отечественной войны помнят, как важен был этот участок границы, спокойствие на нем. После победы Борис Николаевич служил во многих местах, к концу службы преподавал в пограничном училище. В звании подполковника ушел в запас и обосновался в тех самых местах, где мы и оказались.
«Застава номер семь» — это уютный домик и роскошный сад Свистуновых. Осень уже глубокая, у нас на Урале зима, поэтому видим через заборчик пустынный сад с укрытыми брезентом и полиэтиленом кучами. На сигнал автомашины почти бежит пожилой мужчина: мы, конечно, догадываемся, что это и есть Борис Николаевич, а с Валерием Бескоровайным они обнимаются, как старые друзья.
— Проходите, проходите, — еще не спрашивая имен, открывает он калитку. — На заставы собрались? На какие? — и получив ответ, радостно восклицает: — Отлично! В самый раз им посылку мою передать… Вот молодцы, что заехали.
И тут же начинает хлопотать, в суету включается и Зоя Васильевна. Появились мешки, в которые у нас обычно ссыпают картошку, вскрыты укутанные под деревьями кучи, и нашему взгляду предстают фантастической красоты (и как тут же убедились: отменного вкуса!) яблоки. И так же, как мы на Урале картошку, стал насыпать Борис Николаевич в эти мешки яблоки: «Вот хорошо, ребятам увезете! Вот как хорошо!»
Насыпаны и завязаны мешки, отведали мы яблок и груш, а Зоя Васильевна и Борис Николаевич все еще не могут успокоиться — увидели на сиденье свободное местечко, еще яблок добавили, пытались во все свободные карманы нам положить, да яблоки-то в карман… не лезут — такие крупные! Взяли слово, что на обратной дороге заедем снова, и долго смотрели нам вслед.
За многие годы Зоя Васильевна и Борис Николаевич не продали ни одного яблока на базаре — все, что выращивают, с любой оказией отправляют на далекие и ближние заставы.
Потом, когда мы добрались до цели, когда увидели окружающие несколько домиков заставы неприступные горы — без снега (сдувает), без растительности (что удержится на скалах?), когда увидели, как радостно несли солдаты весомый мешок (привет от Бориса Николаевича), когда увидели эти яблоки на солдатском столе, мы поняли, что значат они для ребят в заоблачной выси…
…Ну а теперь, когда укомплектован наш «экипаж», когда загружена почта и кинофильмы, когда визит на «заставу номер семь» окончательно утяжелил наш «уазик», можно и о горах. Тем более, что сразу наш путь по асфальту обрывается поворотом влево — в горы, в ущелье горной реки.
Горы… Загляните в учебник географии и почитайте, что там написано про Тянь-Шань. Посмотрите, какой густой, темно-коричневой краской обозначены они. Это неприступные скалы. Вершины можно увидеть из окон машины, лишь приклонив голову чуть не до пола кабины. Горы в снегу, который не тает и летом, горы без снега, который с них сдувает зимним ветром, горы в темно-зеленых юбочках из тянь-шаньских елей внизу и абсолютно обнаженные, без какой-либо растительности наверху. Горные и реки и речушки в ущельях, перевалы, верхняя точка которых колеблется возле отметки 4000 метров. Дороги, как тропы горного козла, зависающие над обрывами-пропастями и петляющие вверх к перевалам, зажатые в теснинах и зауженные каменными осыпями, заметенные снегом и обледеневшие на ветру…
Скажу лишь одно: первая (асфальтированная часть) половина пути заняла каких-то два часа, и такое же расстояние в горах отняло шесть часов, а табличка в кабине: «Скорость не более 60 километров в час!» выглядит насмешкой, потому что в отдельных местах стрелка спидометра вообще не хочет отделяться от нуля… И дорога только по спидометру делится на два равных отрезка, а по карте горная часть куда как коротка, и длина эта достигается за счет головокружительных петель и поворотов, подъемов и спусков.
