знакомится с судовым лазаретом доктора Лабутина. Фото: Рене Герритсен/ Фонд имени Оливера ван Норта
«Иван Киреев» движется вперед, подгоняемый попутным ветром. Переход через серую пустоту предположительно займет 16 часов, таким образом, прибытие в Ледяную Гавань ожидается завтра к вечеру. Всю вторую половину дня великолепные прозрачные бирюзовые волны вздымались и падали у нас за кормой. Стены воды накатывались на судно и разбивались о мостки. Каждый раз, когда нос накрывала новая волна, раздавался звук удара воды о железо. Заливавшая палубу вода, крутясь в водоворотах, выливалась через шпигаты. Большие коричневые поморники пробыли с кораблем несколько часов, а потом унеслись дальше в свою арктическую пустыню.
Еще минуту назад мне в лицо летели холодные брызги Карского моря, а сейчас я уже сижу в раскаленной судовой сауне. «Иван Киреев» должен расходовать пресную воду очень экономно, но раз в неделю нам всё же позволено принимать душ, и в этот день после обеда работает сауна. Мы составили список и разбились на группы, поскольку в парилке есть место лишь для четверых. Сауна расположена в самом устойчивом месте на борту, в центре любого движения: в средней части судна и ниже ватерлинии. Старков не снимает вязаную шапочку – он говорит, так полезнее для волос.
Уже наступила ночь – при пасмурном небе заполярные сумерки снаружи сгущаются сильнее, чем я ожидал. В каплях морской воды за иллюминатором отражается свет лампы. Все двери раскрыты. Евгений читает в кровати. Константин, в фиолетовом тренировочном костюме, читает, сидя в кресле. Корабль уверенно движется к своей цели. Ержи и Бас спят. Хенри ожил и о чём-то болтает с Рене. Ребята из экипажа корабля набились в столовую и смотрят пиратское видео с Арнольдом Шварценеггером. В дальнем углу мы с Херре и Сашей режемся в домино, а Джордж наконец поднялся и собирается уйти в свою каюту, чтобы лечь спать.
24 августа 1995 года, четверг
Наступил, наконец, тот день, когда мы должны прибыть в Ледяную Гавань, это шестой день в море и девятый после нашего отъезда из Амстердама. Всю ночь корабль шел на полной скорости, поскольку море успокоилось. Наша скорость возросла до 12 узлов или около того. Я спал крепко, а в 7 утра меня разбудили девушки, которые мыли пол в коридоре. Погода была ясная, море спокойно, и корабль скользил по голубым волнам. Еще толком не продрав глаза, я впервые за несколько дней вышел на палубу, щурясь от яркого света. Ветер был холодным и свежим – настоящий полярный ветер. Льда по-прежнему нигде не было видно, что для этих мест – нечастое явление. В мае 1837 года, готовясь к экспедиции на Новую Землю, Карл фон Бэр за глаза назвал Карское море «ледяным погребом». Три месяца спустя, когда он прошел проливом Маточкин Шар до его восточного устья, свободное ото льда Карское море встретило его штормом, вынудив вернуться назад, к хорошо изученному западному побережью архипелага. Подумать только – тянущийся темной полосой на отдалении восточный берег Новой Земли был окончательно положен на карту каких-нибудь 85 лет назад! Мы же беспрепятственно продвигаемся на северо-восток, уходя всё дальше от штормовых туч, виднеющихся над южным горизонтом, и не обращая внимания на следующий за нами по пятам циклон. Капитан проявил чудеса навигации. Если условия останутся благоприятными, мы будем в Ледяной Гавани после полуночи и сразу же высадимся на берег. А затем будем спешно ставить лагерь и готовиться к ненастной погоде. На палубе я обнаружил Рене и Хенри, которые испытывали спутниковый телефон и ветрогенератор. Во время первой проверки пять дней назад выявилась серьезная проблема. В отличие от обычного бензинового генератора, который оснащен стабилизатором напряжения и поддерживает выход в узких пределах, ветрогенератор иногда выдает значительные скачки, которые потенциально опасны для многих приборов. Судовой радиоинженер предложил использовать лампу накаливания в качестве предохранителя, чтобы защитить приборы во время пиковых скачков. Рене попытался вспомнить университетский курс физики. Напряжение возрастает с увеличением частоты вращения, и 60 ватт, деленные на 12 вольт, дадут нам необходимые 5 ампер. «Всё верно? – спрашивает он Хенри. – Нам нужна лампа 60 ватт, правильно?» [57] [58]
Машинное отделение – клокочущий ад. Я осторожно заглядываю за стальную дверь, и мне в лицо ударяет поток горячего воздуха, пахнущий машинным маслом. Сидящий в звуконепроницаемой кабине наш старший механик машет мне рукой, приглашая войти и осмотреть оборудование. Вибрация и шум, доносящиеся из разных частей судна, позволяют механику судить о нормальной работе машины. Сердце судна занимает около трети его длины. Рядом со входом расположен громадный желтый блок двигателя. Через стальную решетку, по которой я вошел, можно увидеть уходящее вниз на три этажа кажущееся хаотичным переплетение толстых и тонких труб. Эти трубы выкрашены синей, зеленой или красной краской, чтобы было понятно, какие жидкости они переносят. От двигателя к корме тянется тяжелый вал из нержавеющей стали. Этот вал вращает гребной винт. Он крутится быстро, но не слишком. Звук работающего двигателя впечатляет. Мое внимание привлекли семь прозрачных стеклянных трубок на стальном двигателе: они наполнялись маслом, одна за другой опорожнялись, а затем снова наполнялись. Этот крошечный набор трубок, при всей его простоте, по-видимому, поддерживал работу всей двигательной установки. Старшего механика чаще всего можно было встретить в небольшой мастерской напротив машинного отделения. В этой комнатке стоят старенький верстак, засыпанный стальной стружкой, и металлические шкафчики с инструментами: гаечными ключами, плоскогубцами, молотками, напильниками, отвертками, болтами, ремнями, проводами, зажимами, фильтрами и многими другими предметами, о предназначении которых мне ничего не известно. Вдоль стен стоят картонные коробки с запчастями. Тут он может сделать всё что угодно и уже изготовил для нас два прекрасных латунных зажима для аккумулятора вместо тех, что мы забыли дома.
Торопимся, чтобы успеть до шторма: в 3 часа на нас начала надвигаться полоса серой мглы. В тихую летнюю погоду здесь, над холодными водами Карского моря, туман может опуститься за считаные мгновения. Вдалеке над морем тянутся темные массы облаков, отливающие серебром на солнце и грозные, коричневато-серые с другой стороны. Когда мы вошли в густую пелену, солнечный свет померк, рассеянный мельчайшими капельками пара, и температура заметно упала. По мере того как туман сгущался, свет становился всё тусклее, что вызвало беспокойство среди нидерландцев. Мы заполнили имевшиеся у нас пластиковые канистры бензином из больших ржавых бочек, стоявших на носу. Всё оружие было проверено и смазано.
Высадка на берег
