Значит, и такая есть работа у инспекции по делам несовершеннолетних.
Мы сидим в кабинете Татьяны Владимировны, выходящем единственным окошком во двор большого дома, типично московского, с множеством подъездов и магазинами на первом этаже. Я не знаю, скоро ли мы теперь увидимся. Ведь как ни говори, а мое пребывание тут мешает ей работать.
Что сказать на прощанье?
Что все эти дни, пока я ходила за ней, как тень, передо мной проходили разные печальные случаи. Но вместе с тем общее впечатление — самое светлое. Помню, заговорила я с Татьяной Владимировной о страсти нынешних подростков к вещам, к тряпкам, к «фирме». Казалось бы, непреложный факт, о котором знают и твердят все. А Татьяна Владимировна сказала, что не так-то уж сильно проник в среду подростков вещизм, это ее искреннее убеждение. Каждый подросток, узнай его поближе, мечтает, в общем, не о барахле. Ребят Татьяна Владимировна делит на две группы. В одной у нее фантазеры, в другой те, кому ничего не надо. Вот эти вторые ее тревожат больше: как же так, тебе ничего не надо?
При мне она звонила домой дочери-третьекласснице, спрашивала про уроки. Словом, все как у любой другой работающей женщины — работа и дом. Но не каждую женщину может поднять ночью телефонный звонок, извещающий, что задержан ее подопечный.
Однажды утром она проговорилась, что сидит с больной головой — не выспалась, подняли в шесть утра. И продолжает с улыбкой:
— Муж и дочка тоже поднялись. Давай, говорят, вместе позавтракаем.
Когда человек любит свою работу, дома это обязательно понимают.
Михаил Емцев
ПОТЕНЦИАЛ НАДЕЖНОСТИ
О выдающихся личностях сказано и написано хорошо и много. Первооткрыватели, изобретатели, воины, космонавты, писатели, врачи, артисты, рабочие, пахари — да мало ли их, ярких, незабываемых, врезанных в память, в гранит и бронзу.
Несколько труднее описать так называемых рядовых, негромких тружеников будней, которых героями никак не назовешь. Это те, кого мы обозначаем полезными, надежными людьми. И если уж говорить о героизме, то у них он существует лишь в потенциале, который не просто разглядеть и вычислить его вес.
Существует геологический прогноз: он позволяет оценить богатство наших недр, объем и вес ископаемых, которых еще не коснулась рука человека.
Возможно, что сегодня мы уже подошли к тем рубежам, когда можно делать прогноз появления героев, разглядывая в каждом человеке и взвешивая его потенциал надежности, его еще не состоявшийся героизм.
Прогноз — штука зыбкая, вероятностная, ошибок здесь не избежать, но тем и привлекательней задача, что она трудна и достаточно неопределенна: разглядеть в любом из нас зародыш положительного поведения в критических ситуациях. Понятно, что в отношении к человеку все такие предсказания будут гаданием на кофейной гуще, если в них нет серьезной методической основы. А такая основа есть, она обретается уже в настоящем, в биографии личности, где, как крупицы золота, рассеяны зерна надежности и героизма. И для того чтобы оценить его потенциал, нужно промыть и отбросить пустую породу, скрадывающую эти зерна.
Когда я общался с майором Криулько Сергеем Петровичем (сейчас он работает заместителем начальника отдела Госпожнадзора Ленинского РУВД), назойливая, и разумеется невысказанная мысль не оставляла меня.
«…Нет, не герой, — думалось мне, — совсем не герой. Видно, человек хороший, во всех отношениях положительный, и в деле, наверное, тверденький, но… за что тут зацепиться? За какие подвиги?»
Да он и сам упирался:
— А почему, собственно, обо мне писать? Есть люди…
Ну и, как водится, о хороших людях вокруг себя. И тот, мол, и этот, замечательные мастера своего дела, работают отлично, опытные, заслуженные товарищи…
— Начальству виднее, — парировал я, и Криулько умолкал.
«…Дисциплинирован, — определял я, — сдержан, молчалив, не подумав, лишнего слова не обронит, серьезный работник, но что мне с того? Фамилия какая-то пародийная. Криулько. Хотя все-таки лучше, чем Иванов, Сидоров, фамилия с отметинкой, запоминается, пусть и с улыбкой. Да и внешность располагающая: открытый взгляд ладная фигура, но все-таки, все-таки мне чего-то не хватает. Ведь в наших делах пишущих часто наличествует такое мучение: общаешься с человеком десятки раз, знаешь все его ухватки и повадки, а образ не выстраивается, рассыпается на какие-то квадратики и треугольнички заметок и наблюдений, хоть умри! А иной раз достаточно прикосновения — и тут же нащупан стержень, а вокруг него складывается все остальное быстро и ладно…»
Кабинет Сергея Петровича на втором этаже дома в старом арбатском переулке; напротив, в окнах, лепка дореволюционная сохранилась, барельефные сильфиды приятно изогнулись, а здесь, на стене, натянулась излучина Ленинского района, разлинованная границами участков, помеченная кружками пожаров и возгораний.
— Самые аварийные месяцы, — объясняет мне майор, — у нас приходятся на осенне-зимний период, когда люди возвращаются из отпусков, и по вечерам в основном дома, у телевизоров.
— Телемания?
— Да, и особенно когда многосерийные фильмы показывают… интересные. От загораний телевизоров и убытки значительные, в прошлом году на первое место вышли после электроприборов бытовых и курения…
— Это какие же интересные? «ТАСС уполномочен заявить…»? «Семнадцать мгновений весны»? «Вечный зов»? «Адъютант…»? — перечисляю я.
— Эти и еще концертные программы популярные, хоккей…
— Выходит, чем лучше фильм, тем хуже для пожарного дела, так, Сергей Петрович?
Майор улыбается, не отвечает, он нетороплив в оценках и суждениях, а меня забавляет неожиданная связка: популярность фильма и пожары. Ну, Юлиан Семенов, поджигатель телевизоров, погодите! Вот где наконец обнаружилась диверсионная сущность ваших сериалов про диверсантов!
— А отчего загораются телевизоры?
— Неисправности в схеме, пыль, нарушения правил эксплуатации.
Криулько подводит меня к стене, сплошь увешанной графиками и таблицами. Объясняет, я слушаю и краем глаза отмечаю солидный, во весь стенной проем, книжный шкаф. Специальная литература, справочники, руководства. Книги по истории пожарного дела, монографии — словом, все о пожарах.
На меня от этих книжек веет порядочной скукой, и я начинаю пугаться, что не справлюсь с темой, так как не справлюсь с самим собой, со своим всегдашним сопротивлением тому, что не увлекает воображение, не затрагивает сердце. Разнообразные, а порой и несообразные мысли возникают под мерный ритм беседы в кабинете Госпожнадзора.
Как странно распределилось внимание литературы к этим трем драматическим профессиям будней — уголовному розыску, скорой медицинской помощи и пожарному делу! И как, вообще-то говоря, несправедливо! Тысячи романов, повестей, рассказов о доблестных инспекторах уголовного сыска, о сыщиках и детективах, фильмы, телепостановки, пьесы… В тысячу раз меньше написано о врачах «скорой помощи», на глазах которых обрывком молнии проблескивают человеческие трагедии. И почти ничего — о пожарных. Разве эмоция погони в чем-то превосходнее смертельно опасной атаки на пожар? Особенно в наши дни, когда мировая техническая цивилизация увеличила пожароопасность пропорционально своему могуществу и перевела нефтяные пожары, пожары на заводах и электростанциях из разряда частных бедствий в национальные катастрофы.
И все-таки по-прежнему, как и сто лет назад, о пожарных — лишь заметки, очерки, труды, небольшие рассказы, одна-две повести… Мало, очень мало сделала художественная проза в этой области, что-то не клеится у нее с людьми «огненной профессии», как величают пожарных в расхожих статьях газет.
А с другой стороны, нашептывает бес сомнения, о чем все же писать? Будни Госпожнадзора — это поток бумаг, требующих подписей специалистов пожарного дела. Акты приема строительных объектов, протоколы, инструктаж, профилактика работников дэзов, соревнования добровольных пожарных дружин (ДПД). Бумаги, бумаги, бумаги…
Работники пожарного надзора не «огневики». Это на караульной службе каждый миг наполнен ожиданием сигнала тревоги…
Впрочем, у Сергея Петровича Криулько в прошлом немалый стаж работы в должности офицера-огнеборца. После армии он поступил в Ленинградское пожарно-техническое училище и, окончив, стал начальником караула 27-й ВПЧ. В 1979 году газета «На боевом посту» писала о нем:
«…Почти на ходу лейтенант Криулько выпрыгнул из кабины автоцистерны, разворачивавшейся возле обветшалого дома. Сразу бросилось в глаза, что несколько человек стоят в оконных проемах второго и третьего этажей и, видимо, намереваются, прыгнуть вниз. Чтобы отвратить непоправимое, он заставил себя быть как можно спокойнее, громким, внятным и уверенным голосом прокричал, что пожарные сейчас помогут, только надо сойти с подоконников и немного подождать. Люди поверили и повиновались.
