Полученным за это восхождение значком альпиниста Аркадий очень гордился и хранил всю жизнь в специальной коробочке среди прочих своих медалей.
Через пять лет Аркадий и Борис вместе напишут свою маленькую фантастическую повесть «Извне». Ее первая часть или глава, или первый рассказ в этой повести практически с документальной точностью описывает восхождение на Авачу.
Значительно позже бывшие сослуживцы Аркадия подтвердят: всё было именно так. Они узнают друзей в описанных персонажах. Аркадия вспомнят как хорошего и на тот момент молодого энергичного сослуживца. Сегодня, спустя столько лет, они отказываются верить, что Аркадий Натанович подбил их на эту авантюру, еще не зная, что такое восхождение на вулкан! А интерес был и спортивный, и познавательный. Ну, кто ещё там, на материке, сможет похвастаться, что заглядывал в кратер действующего вулкана? Аркадий Натанович заглядывал, и зрелище это потрясающее! Фантастическое!
Если бы молодой лейтенант Аркадий Стругацкий организовал восхождение на еще один вулкан – Мутновский, расположенный в семидесяти километрах южнее Петропавловска-Камчатского, то смог бы без особых треволнений оказаться в кольдере этого вулкана. Набрался бы впечатлений на два порядка интересней и написал бы фантастических романов на два десятка больше. Когда наша группа спортивных туристов спустилась в Мутновскую кольдеру, перед нами открылась картина преисподней. Мы перескакивали через кипящие бурлящие потоки по горячим камням. Из дыр-фумарол били фонтанами горячие струи серной кислоты. Вокруг были желтые нагромождения серы. А верхнее ущелье вулканного конуса было забито красными потоками застывшей магмы. Таким потрясающим был западный склон Мутновского. Восточный же склон был пробуравлен скважинами. Там строилась Мутновская геотермальная электростанция. Ныне, в XXI веке, она находится в строю действующих. Действительность и фантастика на Камчатке совместились.
Вот так родилось в пятидесятых годах прошлого века на Дальнем Востоке у Аркадия Стругацкого фантастическое писательское начало. Оно подстегивалось другими особенностями природы этого удивительного полуострова. Например, островом Шумшу. Или таким, о чем Аркадий Натанович написал своему брату Борису Натановичу:
«Здесь медведи бродят в полутора десятках километров от города, в изобилии растут грибы и ягоды, в речках, шириной в метр, водятся рыбы, не умещающиеся в них поперек; из утреннего тумана вырастают снежные вершины, неделями бушуют катаклизмические ливни, гигантские красные муравьи охотятся за кузнечиками».
Особенно хороши гигантские муравьи – ну чем не его фантастическая планета Пандора?!
А про медведей в письме, кстати, не преувеличение. Жившие в тех краях до войны рассказывали, что от Дома флота и старого здания облисполкома к судоремонтной верфи ходили по тропинкам над бухтой, через лес, и там реально можно было встретить медведей. Звери тропинок не признавали и перли напрямки к берегу, порыбачить. А что там могло измениться после войны? Разве что людей стало меньше – медведей столько же.
Лейтенанта Аркадия Натановича Стругацкого приписали к разведотделу штаба дивизии. По долгу службы он прочитывал на английском и на японском языках уйму документов, как правило, секретных, зарубежных. В них можно было почерпнуть много увлекательного. Изучал сообщения в открытой зарубежной печати. Среди них нужно было вылавливать сведения, представлявшие интерес для военной разведки.
Мне вспоминаются будни нашего ракетостроительного КБ «Южное». И у нас по рабочим надобностям приходилось изучать добытые за рубежом нашими советскими разведчиками документы и сообщения. На русский язык их переводили наши сотрудники из переводческого подразделения. Но все они были гуманитариями – выпускниками факультетов иностранных языков обычных университетов. Поэтому в технике были не бум-бум. Приходилось нам – технарям помогать им в совершенствовании их переводов.
Сам Аркадий должен был по долгу службы интересоваться иностранными разведками. Но руки различных иностранных спецслужб до Аркадия не доходили.
Диверсанты на Камчатке Аркадию не попадались. Нарушителями границы были разве лишь японские рыбаки. Вот с ними и доводилось Аркадию тренироваться в совершенствовании японского языка.
Но в ночь с 4 на 5 ноября 1952 года в 3 часа 55 минут события развернулись в иную сторону – почти шпионскую.
В эту ночь в Тихом океане, в ста пятидесяти километрах от берега на океанском дне случилось землетрясение около девяти баллов.
Около пяти утра первый вал цунами накрыл Камчатку и Курилы. Через 20 минут – второй вал, ещё более мощный. Следом – третий.
Пострадало восточное побережье Камчатки. Но максимальные разрушения пришлись на острова Шумшу и Парамушир.
За полтора года до этого землетруса на Камчатке была создана сейсмическая станция «Петропавловская». Но она была еще малоопытной. Предупредить население о цунами не смогло. Поэтому последствия разрушений были катастрофическими. Не только были разрушены поселки, рыбозаводы, погибли люди. Но и природа вскрыла на острове Шумшу большое количество японских военных сооружений.
Это когда Петропавловскую сейсмостанцию превратили в институт, то усилили его опытными специалистами. И была создана сейсмостанция возле Ключевского вулкана в поселке Ключи рядом с ракетным полигоном «Кура». И на этой сейсмостанции заработала внучка Иосифа Виссарионовича Сталина Екатерина Жданова (ее отец был членом корреспондентом Российской академии наук, профессором, ректором Ростовского-на-Дону университета). Вот тогда на Камчатке потери от землетрясений и цунами уменьшились.
В 1952 году сразу же после цунами лейтенанту Аркадию Стругацкому – переводчику с японского – было приказано вылететь в составе спецгруппы на Курильские острова Шумшу (по-японски Сюмусю) и Парамушир. Главной задачей группы было предотвратить после цунами проникновение или, наоборот, бегство японской агентуры на эти острова или с них.
Как оказалось, разломы и океанские волны вскрыли на этих островах старые подземные схроны, о которых забыли или не знали все эти семь лет, прошедших с победы над Японией, наши соответствующие органы. Оружие и боеприпасы надо было срочно брать под контроль. Кроме того были слухи, что в 1945 году не все японцы на Шумушу сдались в плен из шумшумских катакомб. Часть из них выжила в них, имея склады с продуктами и электрическими генераторами с неизвестными нам источниками тока.
В 1952 году после цунами разрушений жертв и пострадавших на Шумшу и Парамушире было очень много. Был смыт с лица побережья город Северо-Курильск.
Вот тогда и понял лейтенант Аркадий Стругацкий о масштабах военных действий во время сражения в августе 1945 года с японскими войсками за Шумшу и Парамушир.
Землетрясение вывернуло из подземных катакомб наружу сотни тысяч боевых снарядов, костей советских и японских солдат, сотни мешков с японским рисом, тысячи банок консервов… Плюс еще руины, трупы жителей островов, раненые, мародёры, холод, грязь, человеческое горе…
Вот так отразилось произошедшее на острове Шумшу (по-японски Сюмусю) в душе Аркадия
Черный Остров Сюмусю,
Остров ветра Сюмусю,
В скалы-стены Сюмусю
Бьет волнами океан.
Тот, кто был на Сюмусю,
Был в ту ночь на Сюмусю,
Помнит, как на Сюмусю
Шел в атаку океан,
Как на пирсы Сюмусю
И на доты Сюмусю
И на крыши Сюмусю
С ревом рухнул океан.
Полчаса на Сюмусю —
Сто веков на Сюмусю
В снежных сопках Сюмусю
Бесновался океан.
А наутро, Сюмусю,
К скалам-стенам Сюмусю
Много трупов, Сюмусю,
Вынес Тихий Океан.
Черный Остров Сюмусю,
Остров страха Сюмусю.
Кто живет на Сюмусю,
Тот глядит на океан.
Все это заставило Аркадия не только нарисовать в своем воображении суровые картины катастрофы с японским акцентом, но и задуматься над тем, что же произошло в августе 1945 года на Курилах?
На этих двух в то время японских островах сражение в августе 1945 года было особенно жестоким.
3. Радист советского тихоокеанского конвоя Тельпов
О Великой Отечественной войне на Камчатке и Курильских островах мне рассказывал москвич Дмитрий Сергеевич Тельпов. С его приемным сыном Юрием Дубцовым я познакомился на Кавказе еще в семидесятые годы. Тогда в конце марта, в начале апреля горы сотрясали пушечные выстрелы. Это гремели снежные лавины, обрушивавшиеся на Домбайскую поляну. Горные лыжи пришлось оставить возле печки. Остались мы с Юрой в опустевшей гостинице, бегали через окно за алжирским столовым вином в соседний подвальчик. Почему через окно? Потому что директор гостиницы отпустила всех своих работниц по домам в нижние поселки Теберда, Карачаевск и в другие. Нам же сказала:
