В итоге вместо обхода флангов группировки Линзингена, вынуждающего немцев добровольно очистить Ковель, дабы не оказаться в окружении, было принято решение о фронтальном давлении посредством открытого штурма на болотистую долину реки Стоход, которая представляла собой сильное естественное препятствие. Участник войны так говорит о данной местности: «Сама по себе река Стоход небольшая, длиной около 150–170 верст, но глубокая (за исключением отдельных участков). Она протекает по широкой болотистой местности, разветвляясь в рукава, число которых доходит до двенадцати, отчего эта река и называется Стоход. Эти рукава то сливались в 1–3 русла, то вновь расходясь, делали реку обманчивой, как по ее глубине, так и в проходимости. И, несмотря на свою, по первому взгляду, малозначимость, эта река в 1916 году сыграла для русских буквально роковую роль»[184].
Трупы немцев на проволочных заграждениях
Противник упредил русских в своей перегруппировке, захватил инициативу контрманевра и заставил штаб Юго-Западного фронта вводить резервы в бой по частям. Это были как раз те небольшие резервы, что готовились русским командованием для развития наступления. Теперь уже русские вели оборонительное сражение у Киселина.
После того как главкоюз решил передать главный удар в 11-ю армию, были получены сведения о том, что германцы сосредотачивают большую ударную группу в районе города Горохов, на стыке русских 8-й и 11-й армий. Два левофланговых корпуса 8-й армии уже были переданы командарму-11, но германский контрудар спутал все планы, и в дальнейшем вопрос о переносе удара на Рава-Русскую уже не ставился. Германское контрнаступление, начавшееся 3 июня, имело своей целью опрокинуть наступающую русскую группировку, разгромить ее, обезопасив ковельское направление, остановить русское наступление на северном фасе Юго-Западного фронта.
При неожиданном для наступающего переходе от наступления к обороне общий фронт распадается на относительно изолированные сектора. Если в ходе наступления открытые фланги защищаются естественным образом – поступательным движением общей атакующей массы корпусов и дивизий, то при переходе к обороне в кратчайшие сроки при контрударе неприятеля фланги наступающей группировки, как правило, оголяются. Вдобавок образуются новые открытые фланги в общей массе. Именно поэтому для 8-й армии было так важно сдержать неприятельский удар и устоять, даже остановившись в ходе развития наступления.
Немецкий удар оказался столь непредвиденным, что на ряде участков пришлось вводить в бой кавалерию, причем в конном строю. Так, атака венгерской пехоты у деревни Звиняце 3 июня была остановлена ударом второй бригады 7-й кавалерийской дивизии ген. Ф. С. Рерберга. 7-й гусарский Белорусский полк и 11-й Донской казачий полк общей численностью до тысячи сабель блестящей атакой опрокинули врага, взяв более двух с половиной тысяч пленных[185].
Большая часть резервов, выделяемых Ставкой генералу Брусилову, шла в 8-ю армию. Соответственно, директива ген. М. В. Алексеева от 3 июня, со ссылкой на повеление Верховного Главнокомандующего, ставила ближайшей задачей армий Юго-Западного фронта удар на Ковель. Это было сделано в связи с предстоящей передислокацией войск Западного фронта под Барановичи и Ковель. То же самое в своих воспоминаниях говорит и сам А. А. Брусилов: движение на Ковель было вызвано, прежде всего, желанием подвигнуть главкозапа ген. А. Е. Эверта на наступление.
Но ведь и сам генерал Брусилов остановил 3 июня армии своего фронта, перейдя до 17-го числа к обороне. Этим главкоюз прервал дальнейшее успешное продвижение частей 11-й и 7-й армий, продолжавших развивать победу. Наступление продолжила лишь 9-я армия, которая оттеснила противника в Карпаты, но так и не смогла отрезать его и уничтожить в окружении. Директивой 7 июня генерал Брусилов требовал от армий фронта «впредь до распоряжения прекратить общее наступление и очень прочно закрепиться на занимаемых ныне позициях, которые оборонять активно». Это распоряжение объясняется необходимостью передышки, создания оперативной паузы, чтобы провести перегруппировку, пополнить ряды и подтянуть тылы.
Правда, противник наносил контрудары только в полосе наступления 8-й армии, на прочих направлениях австрийцы все еще отступали, и потому не совсем понятно, от кого же Щербачеву, Сахарову и Лечицкому следовало «обороняться». Как раз между Ковелем и Бродами находится 120-верстный «коридор», пригодный для наступления большими маневренными массами. Прежде всего – для броска вперед конницы после прорыва обороны. Севернее Ковеля – малопроходимая болотистая местность, южнее Брод – уже Карпаты. Как ни странно, в этом «коридоре» располагались более слабые русские армии – 11-я и 7-я, а на флангах, где требовалось преодолевать не только сопротивление противника, но и удобную для оборонительных действий местность – ударные армии – 8-я и 9-я.
Представляется, что сосредоточение тактическо-оперативной мысли высших командиров исключительно на преодолении неприятельского оборонительного рубежа вынудило их вновь думать только о борьбе за пространство, а не на полное уничтожение живой силы врага. Недостаток офицерского состава и наличие ряда необстрелянных частей побудили командиров вести наступление густыми колоннами прямо по полю, нежели через ходы сообщения. Особенно это относилось ко второму и третьему эшелонам, призванным развить успех частей первого эшелона, вклинившегося во вражескую оборону. Нехватка опытных унтер-офицеров и фельдфебелей также понизила способность войск к проявлению инициативы действий пехоты на поле боя.
Точно так же не поощрялась и инициатива низших командиров – начальников дивизий и корпусов. Уже после войны начальник 10-й пехотной дивизии в Луцком прорыве вспоминал в отношении оперативного искусства русского командования, что армейские замыслы обычно бывали довольно хороши, но комкоры, слабо разбираясь в общей обстановке на фронте армии, не проявляли никакого оперативного творчества при организации действий вверенных им войск. Отсюда проистекало то следствие, что у командиров корпусов отсутствует план действий, а следовательно, они могут лишь механически исполнять приказы штаба армии, без малейшего проявления инициативы. В боевой работе дивизий замечалось больше самостоятельности и инициативы, но комдивы не умеют (да и не могут) согласовывать свои действия с соседями, что должен делать как раз штаб корпуса. Как говорит начдив-10, «вследствие этого как армейское сражение, так и боевые действия корпусов и дивизий не имеют вполне организованного и планомерного характера, причем управление действиями войск в бою сильно хромает»[186].
Наступление через разбитую территорию вслед за отступающим противником всегда представляет собой значительные трудности естественного порядка. Правда, скорость прорыва дала 8-й армии сравнительно уцелевшую инфраструктуру на захваченной территории. Однако чем дальше вглубь, тем захваченное пространство было все более и более разбитым. В таких условиях резервы не успевают за ударными частями, а противник, в свою очередь, подвозит свои подкрепления по целым железным дорогам, расположенным в глубоком тылу.
Недостаточная относительная подвижность атакующих войск показывает, что для большого успеха необходимо либо взять громадные трофеи, либо занять стратегически важные узлы общего оборонительного фронта врага. Такой точкой и был Ковель. Но его захват ввиду характерных особенностей местности должен был производиться посредством быстрых маневренных действий, в том числе, при активном содействии подвижных группировок.
Стратегическое наступление должно разваливать весь вражеский тыл: деятельность штабов, систему снабжения и управления, транспортные линии, дорожные узлы. То есть решающее значение приобретают охваты подвижными группировками, так как достичь глобального стратегического поражения неприятеля фронтальными ударами тяжело. Конечно, механизированных войск в России того времени не было. Но масштабы поражения австрийцев в первую неделю боев достигли той точки, после которой упорное сопротивление является трудно достижимым моментом.
Впрочем, на исправление ситуации также требуется совсем немного времени: дать войскам небольшую передышку и подвезти резервы. Конница русских должна была не дать противнику такой возможности. К сожалению, превосходный кавалерийский начальник, генерал Брусилов, не смог использовать подвижный род войск в развитии операции.
Избрав в качестве приоритетного ковельское направление, ген. А. А. Брусилов поставил развитие успеха на Юго-Западном фронте в зависимость от готовящегося главного удара на Западном фронте, где производство наступления откладывалось от каждого старого предварительно назначенного срока к новому. И все-таки, предоставляя главкозапу ген. А. Е. Эверту все новые отсрочки, Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего ген. М. В. Алексеев пытался сделать что-либо и для Брусилова.
