Английским послом в Испании в то время был сэр Генри Чилтон11, сухой, лишенный воображения дипломат старой школы. Его американский коллега Клод Боуэрс, который не скрывал, что по убеждениям является заядлым республиканцем, сообщал в Вашингтон о Чилтоне как о после, который старается «нанести урон правительству и услуживает инсургентам».
Тем временем англичан взволнована испанская война так же, как когда-то Французская революция. Конечно, то было время высокой политической сознательности. В начале весны появился первый выпуск «Репортера». В нем сообщалось, что издание «не собирается предоставлять свои страницы писателям реакционных и фашистских взглядов». В мае объявил о своем существовании Клуб левой книги, который взялся каждый месяц публиковать книги, направленные против войны и фашизма. За ним появился Клуб правой книги. Такая вовлеченность литературы в политику стала отражением острых социальных проблем, в частности всеобщей международной озабоченности соблазнительностью примера России, падением влияния религии, «крахом общепринятых норм», возвышением Гитлера. Марши голодных, обездоленных и безработных стали характерными для того времени. Официальная лейбористская оппозиция правительству Болдуина казалась неэффективной. Такие способные политические лидеры, как Черчилль и Ллойд Джордж, блистали на задворках политической жизни. Настроения этого времени отлично выразил В.Х. Оден в своей поэме «Испания 1937»:
Завтра для молодых поэтов обернется взрывами бомб.
Пока же прогулки вдоль озера, недели в хорошей
компании;
Завтра летним вечером состоятся велосипедные гонки
по предместьям.
Но уже сегодня готовься к борьбе.
Столь же точным оказалось и другое стихотворение того же поэта:
Что вы предлагаете? Строить прекрасный город?
Я буду.
Я согласен.
Или это стремление к самоубийству, к романтической
Смерти?
Очень хорошо. Я принимаю и этот ваш выбор,
ваше решение.
Да, я – Испания.
Для левых интеллектуалов Испания сразу же стала смыслом жизни, работы и творческого вдохновения. Стивен Спенер написал, что Испания «предложила XX веку 1848 год». Филип Тойнби, студент, член коммунистической партии, вспоминает, как новости из Испании привели его к выводу, что «наконец-то брошена перчатка борьбе против фашизма». Рекс Уорнер, тоже сторонник республики, писал: «Испания сорвала все покровы Европы». Для интеллектуалов не было никаких сложностей в понимании вопроса, какая сторона в этой войне «права»12.
Но в целом общество разделилось. «Морнинг пост», «Дейли мейл», «Дейли скетч» и «Обсервер» поддерживали националистов, а «Ньюс кроникл», «Дейли геральд», «Манчетер гардиан», «Дейли экспресс» и «Дейли миррор» – республиканцев. «Таймс» и «Дейли телеграф» старались быть беспристрастными.
Примечания1 En clair (фр.) – в незашифрованном виде, открытым текстом. (Примеч. пер.)
2 Отношения французского Народного фронта с Испанией Леон Блюм обсуждал с Пьером Ко, своим министром авиации.
3 Позднейшие подсчеты показали, что лишь три процента испанского дипломатического корпуса поддержали правительство. Во многих посольствах и консульствах Испании за границей разгорелась своеобразная гражданская полувойна. В Риме посол Сулуэта забаррикадировал подступы к своей взбунтовавшейся канцелярии.
4 Смысл конечной цели советской политики заключался в том, чтобы коммунистические партии сдвинулись с крайних левых позиций политического спектра ближе к центру, а потом вступили бы в альянс с правыми и фашистами. Процесс этот, который нашел свое окончательное воплощение в советско-германском пакте 1939 года, так полностью и не реализовался. Без сомнения, Сталин подсознательно уже лелеял идею о договоре с Германией, если Литвинову не удастся заключить надежный союз с Англией и Францией.
5 Этот мотив объясняет, почему Россия и французские коммунисты так старались, чтобы Франция вступила в войну на стороне республики. Определенное объяснение политике Сталина дает ответ Литвинова на вопрос французского правительства (предположительно в конце июля), какова будет реакция советского правительства, если вмешательство Франции вызовет всеобщую войну. Он признал, что советско-французский пакт обязывает СССР помогать Франции, если она подвергнется нападению третьей силы. Но затем Литвинов уточнил, что «это будет совершенно иное дело, если война станет результатом вмешательства одной из наших стран в дела третьей».
6 Биографы Тольятти Марчелла и Морей Феррара утверждают, что до июня 1937 года его в Испании не было. В то же время Эрнандес говорит, что Тольятти обосновался в Испании уже в августе 1936 года. Скорее всего, в 1936 году и в первой половине 1937-го он всего лишь наносил визиты в Испанию (хотя порой надолго оставался в ней).
7 Лучшим источником сведений о политике коммунистов в Испании стала достаточно неприятная для них книга ведущего перебежчика из среды коммунистов Испании Хесуса Эрнандеса «Я, сталинский министр в Испании».
8 Мюнценберг, которого раньше знали как «Красного Херста» Германии, считался гением журналистики. Сын плотника, он был готов продать душу дьяволу, чтобы получить деньги или поддержку. Обладал необыкновенным даром привлекать графинь, банкиров, генералов и интеллектуалов для содействия своему очередному начинанию. Именно он ввел в оборот понятие «попутчик». Его помощником и телохранителем в Париже был чех Отто Кац, он же Симоне. К июлю 1936 года Мюнценберг уже начал ссориться со своими хозяевами в Москве, которые считали его слишком независимым. Когда зимой 1936/37 года он порвал с партией, отдел пропаганды Коминтерна многое потерял, настолько жива и ярка была его работа.
9 Своих агентов в Берлин послал и Мола. Немцы не могли поверить, что эмиссары Франко и Молы не знают друг о друге, и потому попросили Аррансу посетить кафе, где сидели и люди Молы. Когда же два испанца не подали и виду, что знают друга друга, немцы поверили, что север и юг Испании совершенно не согласовывают свои действия.
10 В октябре Черчилль предельно ясно выразил свое отношение к республике ее послу в Лондоне Аскарате. Когда лорд Роберт Сесил представил их друг другу, Черчилль, побагровев от гнева, пробормотал: «Черт, черт, черт!» – и отказался пожать протянутую руку посла. Правда, в 1938 году отношение Черчилля к республике значительно изменилось.
11 Основные члены дипломатического корпуса еще до начала мятежа оставили Мадрид и на лето перебрались в район Сан-Себастьяна. К 22 июля они спокойно и с комфортом устроились в Сен-Жан-ле-Люс, по другую сторону французской границы. В Мадриде остались лишь младшие сотрудники посольств или консульств, а послы тем временем отдыхали от забот и тревог. В Испании вообще отсутствовал немецкий посол, пока в апреле из Парижа не прибыл граф Велзек.
12 В 1937 году периодическое издание «Левое крыло» провело достаточно беспристрастный опрос английских писателей, обратившись к ним с вопросом, какую сторону они «поддерживают». За националистов были только пятеро – среди них Ивлин Во, Элеанор Смит и Эдмунд Бланден. Среди тех шестнадцати, которые предпочли остаться нейтральными (я продолжаю держаться своего убеждения, что это лучший выбор для литератора – не принимать участия в общественной деятельности), были такие имена, как Эзра Паунд, Шон О'Фаолейн, Герберт Уэллс. Оставшаяся сотня писателей в темпераментных выражениях заявила о своей поддержке республики. В их числе были Лашель Аберкромби, В.Х. Оден («рентгеновские лучи испанской войны выявили всю ту ложь, на которой зиждится наша цивилизация»), Самюэль Беккет (который большими буквами дал простой ответ: «ЗА РЕСПУБЛИКУ!»), Сирил Конноли («интеллектуалы идут первыми, прикрывая собой женщин и детей»), Алистер Кроули, Форд Мэдокс Форд, Олдос Хаксли и многие другие.
Блюм возвращается в Париж. – Де лос Риос. – Беспокойство Блюма. – Компромисс. – Муссолини посылает Франко «савойи». – Его мотивы. – Дипломатия графа Чиано. – Эмиссары Франко в Байрейте. – Германия согласна предоставить помощь. – Ее цели. – Ее организация. – Салазар. – Вилли Мюнценберг за работой. – Реакция по ту сторону Атлантики. – Рузвельт и Холл. – Крах в Италии. – Бурное совещание во французском кабинете министров. – Странная просьба из Мадрида.
Пока Иден и Блюм совещались в Лондоне, Фернандо де лос Риос, новый представитель республики в Париже, нанес визиты Даладье, военному министру, Пьеру Ко, министру авиации, и Жюлю Моку, заместителю Блюма в кабинете министров. Франция взялась предоставить пилотов, чтобы перегнать самолеты «потез» в Испанию. Некий «член французского кабинета» (без сомнения, радикал) сообщил графу Вельчеку, немецкому послу в Париже, что Франция готова поставить Испанской республике «примерно тридцать бомбардировщиков, несколько тысяч бомб и определенное количество 75-миллиметровых орудий». Вельчек передал это сообщение Дикхофу, главе немецкого министерства иностранных дел. Дикхоф, преуспевающий карьерный дипломат, дал указание немецкому посольству в Лондоне довести информацию до Идена. Кроме этого, Дикхоф проинформировал немецкое военное министерство, что, по его мнению, о помощи Франко (к тому времени от него уже поступил запрос Бейгбедера о поставке оружия) «не может быть и речи». В сущности, немецкое министерство иностранных дел отреагировало на испанский кризис точно так же, как и английское. Помощь какой-либо из сторон угрожает опасностью всеобщей войны. А тем временем личному посланнику Франко к Гитлеру не удалось улететь дальше Севильи, где ему пришлось задержаться из-за поломки двигателя самолета.
