Как официальные, так и неофициальные средства массовой информации уделяют сегодня большое внимание религиозной теме. Одни рассуждают о возможном превращении православия в государственную религию, другие вникают в суть внутрицерковных конфликтов, третьи прогнозируют формы сотрудничества государственных структур с церковными, но практически все единодушны в уверенности, что времена гонений и воинствующего атеизма уходят вместе с большевиками в историю.
Однако отношение к Церкви новых демократов, которые уже успели потеснить коммунистов и занять их места в Советах, далеко не однозначное. Попытаемся на ленинградском примере проследить развитие этих отношений.
Осень 1990 года. После принятия вышеназванных законов депутаты Ленсовета рассматривали проект декларации «О взаимоотношениях Ленсовета с религиозными организациями». В проекте они признавали моральную ответственность Ленсовета за незаконные действия Петросовета, «связанные с конфискациями церковных ценностей, репрессиями и расстрелами священнослужителей» после 1917 года (см. статью Н. Всеволожского, «Вечерний Ленинград», 10.06.91). Против этого политического заявления категорически выступил заместитель А. Собчака, нынешний вице-мэр города В. Щербаков, очевидно, опасаясь, что, признав моральную ответственность за допущенное беззаконие, Ленсовет тем самым возьмет на себя обязательства эти беззакония исправить. Судя по всему, это не входило в ближайшие планы команды Собчака, и проект не был утвержден.
А 23 октября 1990 года, митрополит Ленинградский и Ладожский Иоанн обращается с письмом к Щербакову: «Нас беспокоит, что до сих пор Советом не предпринято никаких шагов, направленных на восстановление имущественных прав Церкви… Уже сейчас мы располагаем сведениями, что некоторые музеи считают возможным продажу, в первую очередь за границу, икон, богослужебной утвари и пр. В условиях приватизации государственной собственности может быть «приватизирована» и церковная собственность, то есть, проще говоря, продано то, что Советской власти не принадлежит».
Чем же отвечает ведомство Собчака на настойчивые требования епархии вернуть имущество в храмы? Передает церковь Казанской Божией Матери Новодевичьего монастыря (Московский пр., 100) общине юрисдикции Русской Православной Церкви Заграницей. Заподозрить кабинет Собчака в любви к карловчанам довольно трудно. Через месяц это решение заморожено (см. ст. В. Сендерова, «РМ» № 3883), и окончательно вопрос о передаче храма не решен. Умело играя на внутрицерковной борьбе, ленинградский исполком стравливает конфликтующие стороны и дает понять, что только он может решать, кому, что и сколько вернуть.
В целом по стране Церкви возвращается большое количество храмов, об этом нам постоянно напоминают радио, телевидение и пресса. В одной Москве за последние месяцы передано РПЦ более 50 храмов. В Ленинграде же верующие получили в собственность только 4 церкви. Перечислим их:
1. Церковь ап. Петра в Лахте (передана 18.02.91);
2. Вознесенская церковь в Колпине (передана 11.03.91);
3. Церковь Спаса Нерукотворного Образа на Конюшенной площади (передана 25.04.91);
4. Церковь Успения Богородицы на подворье Оптиной пустыни (передана 04.05.91).
Не правда ли, довольно странная медлительность в вотчине «второго по престижу демократа в стране», как не без иронии назвал Собчака А. Гинзбург?[36]
Январь 1991 года. В Ленинграде с большим шумом проходит телемарафон «Возрождение». Отечественные и зарубежные меценаты жертвуют значительные суммы на реставрацию церквей. Греки дают миллион долларов на восстановление Казанской церкви, недавно переданной карловчанам. Улыбающийся Собчак объявляет с телеэкрана, что эти средства будут переданы Московской Патриархии. Блистательный ход! Разумеется, ни эти, ни другие деньги так и не дошли до цели, несмотря на постоянные напоминания тех, кому, собственно, они и были подарены.
Что же кроется за подобными действиями команды Собчака? Обыкновенная бюрократическая волокита, желание поживиться за церковный счет в очередной раз или определенная тактика в новой религиозной политике? Первое отпадает. На примере других городов мы видим, что вопрос о передаче зданий и имущества можно решать достаточно быстро. Над вторым предположением можно размышлять. В пользу третьего пункта, к сожалению, свидетельствуют некоторые документы, выплывшие из недр исполкома Ленсовета и ставшие недавно достоянием общественности.
Первый документ, датированный январем 1991 года, озаглавлен «О правах Церкви на собственность и о Законе об охране памятников». Второй, от 12.04.91 называется «О Временном положении о порядке передачи религиозным объединениям культовых и иных зданий». «Временное положение» предполагалось ввести на период до принятия закона, регламентирующего систему передачи церковного имущества. Оно не было принято.
Оба документа адресованы мэру города Анатолию Собчаку и представляют собой ряд рекомендаций по религиозным вопросам. Их автор Эльга Порецкина, заведующая секретариатом заместителя председателя Исполкома, возглавляет комиссию, которая непосредственно занимается передачей церквей общинам. В названных документах Э. Порецкина всесторонне рассматривает вопрос о восстановлении имущественных прав Церкви и пытается доказать, что претензии Церкви на храмы, которые «составляют собою великолепную иллюстрацию истории русской архитектуры», необоснованны.
Порецкина пишет: «Как невозможно вернуть античным статуям роль языческих идолов, как нельзя европейской музыке XVIII века вернуть ее обрядовое значение, так будет дурным вкусом, фальшивым театром затолкать вдохновенность русской культовой архитектуры в утилитарные рамки приходского храма. Отсутствие чувства меры, примитивность мышления с шулерством пополам – все это отнюдь не вернет и не прибавит нам нравственности, даже если заселить монахинями Смольный монастырь». Смысл и стиль сказанного свидетельствуют о принадлежности автора к когорте коммунистов-богоборцев старой закалки. Каждое слово пропитано презрением и ненавистью к христианству, и печально, что именно рекомендации Порецкиной являются решающими для Собчака.
Читаем дальше: «В Петербурге и его окрестностях в начале XX века существовало 379 православных, 7 единоверческих и 1 греческий храм… неужели сегодня можно этот, далеко не полный, перечень серьезно считать потенциальной собственностью Церкви?». Интересно, а чьей собственностью это считать? Декретом от 23.01.1918 все церковное имущество было отобрано, и естественным было бы вернуть хотя бы то, что уцелело. Но у консультанта свое мнение: «Нынешние религиозные объединения не являются правопреемниками общин, существовавших на 23.01.1918 года, поэтому у современных религиозных объединений ничего не изымалось». Автор не отрицает факта изъятия, но намекает на то, что те, кому принадлежало церковное имущество, давным-давно расстреляны и уничтожены в лагерях. Потрясающий цинизм.
Далее, пытаясь доказать, что все награбленное большевиками безраздельно принадлежит советской власти, Порецкина пускается в исторические изыскания: «Вопрос о церковной собственности и отношениях ее с государством в истории России обычно решался в пользу государства. Еще Стоглавый собор в 1551 году ограничил права духовенства на приобретение вотчин. Уложение 1649 года запрещало духовенству приобретать недвижимое имущество. С XVIII века Русская Православная Церковь находилась на содержании государства, и рассматривать ее собственность как-то иначе, чем существовавшие виды собственности, нет оснований. Сегодня все здания, на которые претендует или будет претендовать Церковь, являются собственностью государства».
Не лучше обстоят дела и с религиозно-общественными организациями. В течение года безуспешно добивается религиозно-философское общество «Открытое христианство» передачи ему пустующего здания, куда оно хотело бы перевести свою независимую экспериментальную шкоу, ученики которой ютятся в каморках подросткового клуба. Очередной отказ получило православное просветительское общество «Радонеж», члены которого ходатайствовали о передаче им здания, в котором ранее размещался упраздненный Совет по делам религий. Эти общественные организации вовсе не претендуют на культовые сооружения, и проволочки с предоставлением им помещений прямо свидетельствует о негативном отношении властей к любым проявлениям мирянской религиозной активности.
Незадолго до своего избрания на пост мэра города А. Собчак встретился с представителями всех вероисповеданий Ленинграда и выступил с инициативой создания при мэрии межконфессионального совета, во главе которого будет стоять работник аппарата, так сказать, «нейтральное» лицо. Намерения Собчака весьма прозрачны. Через подконтрольный межконфессиональный совет, который будет представлять собой помесь карманного Всемирного совета церквей с институтом уполномоченных по делам религий, чрезвычайно легко осуществлять контроль за деятельностью Церквей и вмешиваться в их внутренние дела.
