Турция столетиями спорила с Русью за северные побережья Чёрного моря и Каспия. В 1475 году Османская империя переправила войска через Керченский пролив и овладела Крымом. Генуэзцы бросили крепости и отступили, а Крымское ханство со столицей в Бахчисарае попало в кабалу Турции – Блистательной Порты. Султаны посадили в Бахчисарае верных ханов из династии Гиреев и начали приглядываться к Казани. В 1521 году османы наконец-то дотянулись до средней Волги: руками крымцев они свергли в Казани ордынскую династию Улу-Мухаммеда и возвели на престол крымскую династию Гиреев. После этого начались серьёзные стычки между русскими и татарами. Но шайтан этого раздора прятался в Крыму.
Конец интригам положил Иван Грозный. Русские начали готовиться к большой войне. Летом 1551 года на островке под боком у Казани за четыре недели русские скатали из брёвен крепость Свияжск: базу для штурма татарской столицы. На следующий год русская армия под командованием самого царя собралась идти на Казань. Однако крымский хан задумал повернуть русских с полпути обратно и направил своё войско на Москву, рассчитывая застать её пустой. Но русские, как водится, долго запрягали, а крымчаки слишком спешили: войско крымского хана напоролось сразу на всю московскую рать. Хан потерпел поражение и укатился в Бахчисарай.
Башня Сююмбике
Под прикрытием Свияжска русские переправились за Волгу, разбили войско татар и осадили крепость Казани. Ставка Грозного располагалась на Арском поле: через 222 года здесь встанет и Пугачёв. Осада велась по всем правилам военного искусства. Против башен татарской крепости русские построили свои осадные башни – туры, рвы завалили землёй, под стены подвели подкопы. 30 сентября 1552 года в подкопе взорвали мощную мину. Стена казанской крепости обвалилась. Армия Грозного пошла на штурм. Командовал штурмом князь Андрей Курбский.
В осеннем небе над ревущей Казанью краснопёрый московский кречет бился с крылатым белым барсом татар. Русские прорубились через пролом и ворвались в крепость. И крепость стала кратером вулкана, который извергался кровью. Ханская гвардия с кривыми саблями сражалась на грудах мертвецов. В гаремах наложницы убивали друг друга кинжалами. В мечети засверкали мечи имама Кул-Шарифа и его юных учеников – шакирдов. Израненный барс рухнул с небес в Волгу. Казань пала.
Потом в память о Казанском взятии зодчий Постник Яковлев построит собор на Красной площади в Москве, а в Казани на руинах крепости он возведёт кремль. Этот кремль станут бомбардировать батареи Пугачёва, и в дымах пожаров мятежники будут видеть острый шпиль башни Сююмбике – лебединой песни казанского непокорства.
Реальная ханша Сююмбике прожила вполне благополучную жизнь, но татары знают правду. Царь Грозный был пленён красотой ханши и решил жениться, но царица Сююм сказала ему: сначала построй за семь дней башню. И Грозный за неделю воздвиг семиярусную шатровую громаду. А Сююм взошла на самый верх и сбросилась с высоты. Она разбилась о Казань, как лебедь о скалу, потому что татары не хотели быть русскими. И не захотят, пока в Казани стоит башня Сююмбике.
Казанское ханство было наследием булгар: это их ценности земледелия отформатировали обломок развалившейся Орды в осёдлое государство пахарей, садоводов, торговцев и ремесленников. А ядро Улуса Джучи – Волжская, она же Большая Орда, – без булгарской традиции деградировало обратно к кочевью, как при Джучи. Волжские ханы не собрали державу из степной пыли и сразу попали в цепкие лапы Крыма. В 1459 году из Большой Орды убежал хан Махмуд. В солончаковых низовьях Волги, на курганах давно погибшей Хазарии, он основал маленькое Астраханское ханство. Но и оно тоже вскоре угодило в зависимость от хозяев Бахчисарая. Крым контролировал Волгу от устья русской Оки до камышовых пустошей дельты.
Какое, казалось бы, дело далёкому Крыму до Волги? А дело было в борьбе за моря – Чёрное, Азовское и Каспийское. Турки не хотели пускать сюда русских. И они использовали ордынское родство татар: руками Бахчисарая Турция нацелила в спину Руси пушки волжских ханств. Если Русь сунется к морям – пушки выпалят. Поэтому, сказавши «Казань», Грозному надо было говорить «Астрахань». И в 1556 году небольшой русский отряд приблизился к Астрахани, чтобы вступить в переговоры. Однако хан Дервиш-Али, перепуганный разгромом Казани, принял отряд за целую армию и удрал в Азов к туркам. Астрахань стала русской без боя. Иван Грозный отнял у крымцев всю Волгу до устья – отсёк руки Турции.
Но всё равно даже во времена Пугачёва никакой поэт не воскликнул бы: «Волга – русская река!». Волга была рекой инородцев: вотяков, черемисов, эрзи, мокши, чувашей, татар, калмыков. Конечно, русских здесь тоже было немало, да и сами инородцы во многом обрусели, однако к русским Пугачёв бы не пошёл. Он пошёл к татарам. Волга помнила яростные бунты татар времён покорения Грозным. Пугачёв посчитал, что татары до сих пор не растратили свою ярость, как не растратили её башкиры, потому что все они оставались мусульманами. Казань была такой же русской крепостью в землях инородцев, как Уфа и Оренбург. Под Казанью Пугачёв надеялся найти такой же гневный народ, как в Башкирии.
Однако в Поволжье была своя история веры. Государство пошло в поход на иноверцев в 1731 году, когда в Свияжске под Казанью была учреждена Комиссия новокрещенных дел – имперская крестильная машина. Она перемалывала всех: и мусульман, и язычников. Потом чиновники Комиссии отчитывались, что обратили в православие 400 тысяч человек. По масштабам Большое Крещение XVIII века не уступало Большому Террору XX века. И всё это аукнулось в пугачёвщину.
Карета Екатерины из музея в Казани
Крестоносцы шли по Волге с огнём и мечом. Они сжигали священные рощи язычников и мечети мусульман, брали в заложники детей, волокли в казематы непокорных. Во главе Комиссии встал свирепый казанский епископ Лука Конашевич, а в Сибири его поддержал тобольский епископ Сильвестр Гловацкий. В Казани сопротивление крестоносцам организовал Иштеряк-абыз. В 1741 году казанские татары выбросили русских солдат из своей слободы за озеро Нижний Кабан. Тогда епископ Лука нанял воров, и они запалили Казанскую семинарию. Пожар сожрал половину Казани, но не тронул татарскую слободу, и епископ обвинил в поджоге татар. Императрица Елизавета приказала снести все мечети до последней. За два года из 536 мечетей Поволжья Конашевич разрушил 418.
Первыми не выдержали, конечно, башкиры. Рвение Конашевича и Гловацкого закончилось бунтом Батырши. Российские власти, одумавшись, стащили фанатиков с кафедр, но Комиссия продолжала бурлить проектами. Этот пыл остудила Екатерина: в 1764 году она упразднила Комиссию. Однако всё Поволжье уже наполнили озлобленные «новокрещены».
Мечеть Марджани в Казани
В 1767 году к причалу Адмиралтейской слободы Казани пришвартовалась многовёсельная галера «Тверь» с косыми «латинскими» парусами. Это государыня Екатерина плыла по Волге, как плавал и Пётр I, чтобы познакомиться с жизнью подданных. Подданные на руках донесли золочёную карету государыни до особняка купца Михляева: в этом доме останавливался и Пётр. Потом и Пугачёв надумает занять этот дом, но опоздает – добры молодцы мятежники уже разграбят царские покои.
В Казани Екатерина встретилась с делегацией местных «махометан» – и увидела не бритоголовых бородатых разбойников в полосатых халатах, а добродетельных боголюбивых мужей с рукописными книгами. Изумлённая арабской учёностью и красочной восточной лестью, Екатерина дозволила татарам снова строить мечети. И казанские татары тотчас заложили новую мечеть на берегу озера Нижний Кабан. В XIX веке её назовут именем мудреца Шигабутдина Марджани. А в XVIII веке эта мечеть поставила крест на исламе как на двигателе пугачёвского бунта.
В конце июня 1774 года мятежники Пугачёва подожгли разорённый Ижевский завод и двинулись дальше по Казанскому тракту. Пугачёв был весел: непонятные угрюмые заводы остались позади, а впереди была знакомая Емельяну Казань, где однажды он уже сумел переломить свою судьбу. Сладкий розовый воздух Татарии распирал богатырскую грудь.
В селе Агрыз Пугачёв отпраздновал своё тезоименитство, то есть именины царя Петра Фёдорыча. Войско перепилось татарской бузы, а Емельян в угаре щедрости расшвырял товарищам все деньги из казны. Потом в селе Терси, в вотчине казнённого башкирами Юсуфа Тевкелева, хмельной Пугачёв приглядел себе новую жёнку – краснощёкую крепостную девку Юсуфа. Емельян оставил её на десерт: отослал на пристань Котловку, где рассчитывал встречать свой флот.
С того загула окрестные места будут славиться пугачёвскими кладами. Те купцы Вятки и Елабуги, чьи начальные капиталы ковались кистенём на лесной дороге, как один станут клясться, что нашли пугачёвский клад и с него завели своё дело. А Пугачёв летним утром 1774 года чесал пятернёй трещавшую с бодуна башку и размышлял, как же ему пополнить казну, лихо растраченную в удалой гульбе?
