Еще одной причиной отказа Рязанского дать прессе пищу для пересудов является то, что, как и большинство добровольцев, он подписал договор о неразглашении. Космические агентства очень интересует, что произойдет с людьми в закрытом помещении в отсутствие частной жизни, при недостатке сна и однообразной пище, но распространяться о результатах своих исследований они не намерены. «Если агентства выйдут и скажут, что да, все эти проблемы существуют, люди закричат: «Зачем нам этот космос? Это ведь так опасно!» – замечает врач исследовательского института НАСА в Эймсе, штат Калифорния, Норберт Крафт. Сейчас Крафт занимается исследованиями в сфере групповой психологии и продуктивности во время длительных полетов. «Агентства должны стараться любой ценой сохранить лицо. В противном же случае финансирование прекратится». Все, что происходит в жилом модуле, там же и остается. Если только кто-нибудь не сболтнет лишнего, как это случилось во время прошлой серии испытаний ИМБП. МПМККС (Моделируемый полет международной команды на космическую станцию) 1999 года не сильно интересовал прессу до истории с пьяной дракой и посягательством сексуального характера, которая просочилась в печать. Очевидно, что нынешний состав участников эксперимента получил уже куда более четкий инструктаж.
«Тренинги позволяют нам избегать каких бы то ни было конфликтов, – продолжает Рязанский. – Мы с пониманием и уважением относимся к эмоциям других». Все присутствующие начинают осознавать, что им просто вешают лапшу на уши. Через некоторое время мест в аудитории хватает всем и каждому.
«Инцидент» при МПМККС случился через три месяца с начала испытания после состыковки отдельных модулей. В составе одной части экипажа находилось четверо русских. Вторая часть представляла собой куда более пеструю смесь: там была канадка, японец, русский и их командир, урожденный австриец, Норберт Крафт. 1 января 2000 года в 2:30 ночи командир русского экипажа Василий Лукьянюк оттолкнул канадку Джудит Лапьер в зону недосягаемости камер и, несмотря на сопротивление, дважды поцеловал ее. А еще чуть ранее двое других русских подрались и даже забрызгали кровью стены. В результате всего этого шлюз между модулями был закрыт, японец решил уйти, а Лапьер доложила о произошедшем в ИМБП и Канадское космическое агентство. По ее мнению, психологи ИМБП не оказали ей должной поддержки и даже наоборот, сказали, что она просто слишком близко принимает все к сердцу. Несмотря на подписанный договор о неразглашении и желание стать астронавтом, Лапьер рассказала прессе обо всем случившемся. Как выразился психолог ИМБП Валерий Гущин, она «переполоскала все свое грязное белье на публике». Но к тому времени, когда я познакомилась с Лапьер, она уже устала, как говорится, «полоскать белье» и просто подтвердила основные факты, а затем направила меня к командиру экипажа Норберту Крафту. Крафт успел побывать по обе стороны экрана скрытой камеры: как консультант по эксперименту с изоляцией в JAKA и как участник эксперимента МПМККС. По его словам, он добровольно принимал участие в исследовании, не горя особым желанием узнать, каково это – быть под наблюдением, хотя и не без доли здорового любопытства. Как указано в его биографии, Крафту нравится танцевать вальс, нырять с аквалангом, готовить вишневый пирог и работать в японском саду камней. Он с радостью приехал поговорить ко мне в Окленд из Маунтин-Вью, сказав, что «это нечто новенькое».
Версия событий Крафта несколько отличалась от газетной. По его мнению, Лапьер была жертвой не столько насилия, сколько гендерной дискриминации. Перефразировав Гушина, можно сказать, что русские мужчины никогда не видят в женщине равную себе, даже если эта женщина астронавт. По заметкам советского, а затем и российского историка Питера Песавенто, коллеги критиковали поведение американского астронавта Хелен Шарман за чрезмерно официальные манеры, то есть за то, что она не флиртовала с другими членами экипажа на станции «Мир». В течение несколько десятилетий после того, как в 1963 году Валентина Терешкова получила титул «первой женщины-космонавтки», только две женщины вышли в космос. Одной из них, Светлане Савицкой, при выходе через шлюз передали передник в цветочек.
Сотрудники ИМБП никогда не принимали Лапьер всерьез: ни как ученого, поскольку она была женщиной, ни как помощника – мешал языковой барьер. Лапьер плохо говорила по-русски, а сотрудники наземного центра управления с трудом объяснялись по-английски[5]. Из всего экипажа «русского» модуля только командир достаточно неплохо владел английским языком. Он был довольно мил с Лапьер, и Крафту казалось, что та старалась использовать это для того, чтобы добиться уважения со стороны русских коллег. По словам Крафта, она была очень дружелюбна, но вела себя не так, как это делают русские женщины: садилась к нему на колени, целовала в щеку. Но, как сказал Крафт, «она даже не замечала, что ее действия истолковываются неверно».
Кроме того, Лапьер совсем необоснованно винила себя в уходе участника из Японии. Говорили, что Масатака Умеда заступился за Лапьер, хотя, по словам Крафта, Умеда закрыл шлюз просто потому, что ему надоело, что русские постоянно смотрели порнофильмы, и он только искал предлога.
Думаю, я бы тоже искала. Кроме сильного стресса из-за ограниченного пространства, расстройства сна, языковых и культурных пропастей, отсутствия частной жизни, людей изводят еще какими-то утонченными пытками. В душе живут тараканы, а воды нет. На ужин неизменная каша. «В полу водились мыши, а все трубы были покрыты плесенью», – пишет Крафт в e-mail и прилагает к письму шесть фотографий. Одна из них даже подписана: «Вши». Крафта вши не слишком беспокоили («Это что-то новенькое»), русские же спокойно вычесывали свои головы. Лапьер пришлось справляться не только со стрессом от вшей, но и с реакцией сотрудников ИМБП на это. Они сказали, что вши прибыли с посылкой для Джуди из Канады.
Всем продюсерам реалити-шоу хорошо известно правило: для того чтобы разжечь угасающее пламя интереса, нужно добавить капельку алкоголя. На пленке видно только одну бутылку шампанского, которую предоставил ИМБП по случаю преддверия нового тысячелетия. В действительности же бутылок было гораздо больше, и не только с шампанским, но и с водкой, и с коньяком. Крафт пояснил, что за деньги можно было достать все. Ну а если вы хотите, чтобы русские добровольцы хорошо сделали работу, не забудьте положить в коробку с материалами водку и салями.
Очевидно, таков был принцип работы советских и российских космических лабораторий. Джерри Линенджер, астронавт, трудившийся на станции «Мир», вспоминал в своих мемуарах, как он был удивлен, найдя бутылку коньяка в одном рукаве своего скафандра и бутылку виски в другом. (Линенджер был слишком уж правильным на людях, мол, «я безоговорочно следую политике НАСА о запрете на употребление алкоголя во время службы».) «Если полет русского экипажа длится достаточно долго, лучше спрятать подальше свои дезинфицирующие средства, – говорит Крафт. И добавляет: – Когда я был в России, один из космонавтов, пожелавший остаться неизвестным, показал мне сделанную в космосе фотографию. На ней два космонавта потягивают коньяк из пятилитровой канистры, словно подростки, пьющие пиво из одной бутылки».
Хотя весь этот скандал и доставил немало хлопот космическим агентствам, исследователи получили, как отметил психолог JAXA Нацуико Инои, «просто бесценный материал». В конечном счете это было исследование на способность к продуктивному межкультурному взаимодействию. «Этот инцидент, – писал мне Инои, – оказался для нас очень полезным при формировании и тренировке следующих команд». У членов экипажа должно быть много общего. Необходимо убедиться, что существует по крайней мере один язык, которым владеют все члены экипажа на достаточном для коммуникации уровне. Нужно проверить, насколько хорошо они работают как команда. Затем выбрать людей с хорошим чувством юмора. Ознакомить каждого астронавта с особенностями этикета и культуры других членов экипажа. Кто-то должен был, к примеру, предупредить Лапьер, что это «совсем ничего не значит» (по словам Гущина), если русский мужчина поцелует женщину на новогодней вечеринке, а если хотите его остановить, то просто дайте ему пощечину, ведь «нет» значит для него «возможно». Ну а если русские парни разбивают друг другу носы в кровь, это всего лишь «дружеская потасовка». (Крафт подтвердил этот занимательный факт: «Именно так они решают конфликты. По крайней мере, так было на «Мире».)
Не важно, насколько сильно вы стараетесь предупредить межкультурное столкновение – все предугадать нельзя. Ральф Харви, куратор удаленных групп по наблюдению за метеоритами в Антарктиде, рассказал как-то мне об одном испанце, работавшем в его команде. У этого испанца была привычка выдергивать из головы волосы и держать их над огнем в лагерной печи. Он объяснял это тем, что в Испании парикмахеры сжигают обрезанные волосы, и ему просто нравится этот запах. Неделю это еще казалось забавным, но потом начались ссоры. И сегодня в анкете участника стоит вопрос: «Нравится ли вам поджигать свои волосы?»
