Однако и дальнейшие попытки развернуть партию в широкое движение не имели успеха. Как выяснилось, в армии Квислинг не заслужил никакого уважения, среди офицеров его сторонниками оказались единицы. Да и в Крестьянской партии его авторитет оказался сомнительным. В общем, Розенберг сделал ставку на пустозвона (что неудивительно – подобные черты были близки самому Розенбергу). В Крестьянской партии выход Квислинга из ее рядов расценили как раскольничество и к тому же глупость. Переходить к «фереру» почти никто из прежних единомышленников не пожелал.
Наоборот, Крестьянская партия принялась налаживать отношения с потеснившей ее Рабочей партией. В 1935 г. они заключили альянс, составили коалиционное правительство. Совместными усилиями им удалось преодолеть последствия кризиса. А нацисты Квислинга остались «на обочине». Они, правда, кое-как сумели «раскрутить» себя. На выборах 1936 г. за них было подано 50 тыс. голосов. Но это составило лишь 1,8 % от всех избирателей. «Национальному единению» не досталось в парламенте ни одного места.
А дальше и эти показатели стали снижаться. Норвегия была довольно стабильной страной, революция ей не грозила. Территориальных претензий она ни к кому не имела, обид ни на кого не накопила. Квислинг манил новых «викингов» химерами победоносных походов, некой «Великой Норвегии». Но таковой никогда не существовало. Норвежцы предпочитали мир. По сути, «Национальное единение» удерживалось на уровне политического хулиганства, оплачиваемого извне.
Нидерланды были богатой страной – промышленной, банковской, биржевой, посредничали в международной торговле. А политическая система здесь была специфической. В Нидерландах на небольшой территории жили вместе католики и протестанты. У каждой конфессии были свои партии, профсоюзы, свои газеты и радиостанции. Появились социал-демократы, то бишь атеисты (или относительные атеисты). У них возник третий «сегмент» – партия, профсоюзы, газеты, радиостанция. Были еще две либеральных партии, но социал-демократы теснили их, они теряли позиции. Кризис ударил по Голландии особенно сильно: ее экономика в значительной мере была завязана с внешними рынками. На этом сыграли социал-демократы, они становились второй по значению партией. Зашевелились и коммунисты, хотя они оставались довольно малочисленными, держались на финансировании из Москвы. С другой стороны, под влиянием немцев появлялись нацистские группы.
Двое высокопоставленных служащих правительственных учреждений, Муссерт и ван Гелькеркен, состояли в либеральной партии, но совершенно разочаровались в ее политике. 14 сентября 1931 г., они собрали в Утрехте представителей кружков и клубов, близких к фашизму, объявили о создании партии «Национал-социалистское действие». Провозглашалась необходимость ограничить парламентские свободы, активно противостоять социализму, строить «корпоративное» государство. К партии примкнули в основном осколки
развалившихся либералов, присоединялись офицеры, чиновники. При партии создавался аналог штурмовиков – «Веерафделинг» («Вооруженный отряд»). Правда, Муссерт постоянно подчеркивал, что «Национал-социалистское действие» будет строго придерживаться законов и никаких насилий не замышляет.
На состояние партии в большей степени влияли не агитация, а события в Германии. В 1933–1934 г., когда Гитлер пришел к власти, приток желающих вступить в «Национал-социалистское действие» резко усилился. Но тут же стали возникать препятствия! В речах германского руководства звучали антисемитские лозунги и установки. Их подхватывала партия Муссерта и ван Гелькеркена. Однако в Голландии вся экономика держалась на еврейских капиталах, задевать их было сугубо противопоказано. Даже конференция «Мировой Еврейской Экономической федерации», созванная летом 1933 г. «для координации сопротивления антиеврейским мерам в Германии» проходила не где-нибудь, а в Голландии.
Летом 1934 г. правительство Нидерландов издало строгий запрет для всех государственных служащих состоять в радикальных политических организациях – в том числе в «Национал-социалистском действии». Муссерт и Гелькеркен демонстративно оставили свои должности в министерствах. Хотя многие нацисты делали противоположный выбор, оставляли партию. Тем не менее она росла, достигла 47 тыс. членов. Для Голландии это было весьма солидно – здесь даже ведущие партии, католическая и социал-демократическая, насчитывали около 100 тыс. На выборах 1935 г. «Национал-социалистское действие» набрало 8 % голосов, сформировало фракцию в парламенте.
Но на этом успехи кончились. Против нацистов объединили усилия и католики, и протестанты, и социал-демократы. Всячески выпячивалась связь партии с Германией, а Гитлер в это время взялся развивать собственную промышленность, сократил закупки товаров из Нидерландов. Подогревалось недовольство, что страна и народ несут из-за этого ущерб. К политической и экономической агитации добавилась церковная. Ведь с нидерландскими партиями были связаны священники. Как католическое духовенство, так и протестантские проповедники взялись внушать, что вступать в «Национал-социалистское действие» не надо. Их рекомендации оказывались для паствы очень авторитетными.
Правительство продолжало цепляться к партии по разным поводам. «Веерафделинг» запретило. Вожди нацистов пытались протестовать и доказывать, что они не нарушили никаких законов, но их ткнули носом в различные формальности и даже в название. Разве законно формировать «вооруженный отряд»? Впрочем, и сами вожди голландских нацистов не обладали решительностью Гитлера или Муссолини, на нелегальную борьбу не настраивались, мордобоя и прочих «революционных» методов избегали. Подъем партии надломился, она застряла на «заднем плане» парламентской оппозиции.
В соседней Бельгии картина была несколько иной. Ранее отмечалось, что здесь в 20-е годы возникло две крупных фашистских организации. Среди валлонцев, говорящих по-французски, сформировался «Национальный легион» Хунарта, перенявший принципы и атрибуты итальянцев. Среди фламандцев, говорящих по-немецки, действовал «Фламандский фронт» или «Фронтовая партия» – несмотря на название, группировка была довольно рыхлой и непоследовательной. В 1931 г. один из ее руководителей, Йорис ван Северен, отделился, провозгласил создание отдельной партии, «Союз фламандских национал-солидаристов». Впоследствии эта организация вобрала в себя несколько мелких политических группировок и была преобразована во «Фламандский национальный союз».
Северен тоже взял за образец фашистские структуры. При партии учредил «Фламандскую национальную милицию». Что касается программы, то ван Северен сперва принялся пропагандировать, что Фландрии надо отделиться от Бельгии, стать независимым государством. Но миновало несколько лет, обстановка в Европе накалялась, и независимости ему показалось мало. Он заговорил о «Великой Бельгии». По его мнению, Бельгия должна была объединить вокруг себя земли средневековой Бургундии – Нидерланды, Люксембург, Французскую Фландрию и Бургундию. При этом партийную «милицию» тоже переименовали по-средневековому, во «Фламандский воинский орден». Хотя до немецких или итальянских боевых отрядов «орден» далеко не дотянул, насчитывал всего 800 человек. Да и члены партии сочли проекты «Великой Бельгии» слишком буйными фантазиями, начали уходить от Северена. Другие понимали, что такую программу нельзя выполнить без глобальной войны. А войны бельгийцы тоже не желали. Партия не добивалась успехов ни на одних выборах, оставалась скандальной, но узкой группировкой.
Но и Католическая партия Бельгии, чтобы противостоять коммунистам, создавала молодежные военизированные отряды, выпускала соответствующие газеты. В студенческом католическом движении выдвинулся Леон Дегрель. Он происходил из очень состоятельной семьи, располагал довольно крупными средствами. Приобрел известность в качестве редактора студенческой газеты, а в 1930 г. возглавил католической издательство «Кристус Рекс» («Христос Царь»), В 1932 г. Католическая партия предложила Дегрелю руководить предвыборной агитацией. Он подготовил предложения – решительные атаки на социал-демократов и коммунистов, удары как по учениям этих партий, так и по лидерам – вскрыть махинации, неблаговидные поступки. Разыграть серьезные скандалы. Дегрель считал самым перспективным направлением национализм, ограждение бельгийцев от чуждых влияний. А в условиях кризиса он полагал полезным избавиться от наплыва иностранных рабочих. Для решения социальных и экономических проблем заимствовал некоторые положения португальского, итальянского «корпоративизма».
Руководство Католической партии перепугалось такой радикальной программы и наотрез отвергло ее. Ведь в правительстве и парламенте деятели разных партий были связаны между собой. Начнешь разоблачать злоупотребления социал-демократов или либералов – ниточки тут же потянутся к католикам. Национализм и корпоративизм казались слишком уж смелыми… Дегрель спорил, отстаивал свою правоту и разругался с партийной верхушкой. Но он и сам давно вращался в этих кругах, знал многое. Оскорбившись, молодой агитатор вытряхнул «сор из избы» – уличил лидеров Католической партии в коррупции.
