Спасская башня Казанского кремля
Пугачёв скомандовал войску отход. Он, конечно, не знал, что промедление, вызванное пожаром, спасёт защитников Казани и погубит его самого, как через 38 лет пожар Москвы погубит Наполеона. Пугачёв вернулся на стан у речки Ноксы. Точнее, на стан от стен казанского кремля вернулся государь Пётр Фёдорыч. И здесь его ожидало потрясение. Возле его царского шатра стояла простая телега, а в телеге сидели две девочки, мальчик и перепуганная баба. Это были найденные мятежниками в Казани жена и дети донского казака Емельяна Пугачёва.
Сотни глаз смотрели на самозванца и казачку в телеге. Как Емельян выкрутится? Неужто отречётся? И Емельян нашёл выход. Он не отрёкся от жены и детей – он отрёкся от себя. Он сказал, что вот эта баба, Софья, – жена донца Емельяна Пугачёва, а донец Пугачёв, царство ему небесное, принял мученическую смерть за него, за царя Петра Фёдорыча. Если глядеть из будущего, то Пугачёв сказал чистую правду.
Емельян Пугачёв родился в 1742 году на Дону, в станице Зимовейской, в семье казака Ивана Пугачёва. Пугачами назвали филинов. У Емельяна были сёстры Ульяна и Федосья и брат Дементий. Во время бунта власти арестуют Дементия, перетряхнут его жизнь, проверяя, не связан ли он с мятежниками, – и отпустят на волю, но прикажут носить фамилию Иванов.
В 17 лет Емельян ушёл служить в армию, как и положено казаку. Он воевал в Пруссии в войсках графа Чернышёва и на Балканах в войсках графа Панина. Имена и титулы своих командиров Пугачёв потом даст своим сподвижникам – Ваньке Чике и Андрею Овчинникову. Казаком Емельян был в меру умным и в меру храбрым: ничем не отличался от других таких же донских вояк, стриженных «под горшок».
В 1762 году, когда Емельян был в отпуске, отец присмотрел ему жену – казачку Соню Недюжеву из соседней станицы. Емельян не спорил, женился. Вскоре у него родился сын Трофим, а потом – дочери Аграфена и Христина.
Иван Пугачёв умер, Софья Пугачёва жила в доме свёкра вместе с детьми и свекровью. Когда черти собьют Емельяна с пути, обедневшая Софья продаст мужнину хату. Новые хозяева раскатят её на брёвна и увезут из Зимовейской. Но в декабре 1773 года власти выкупят эти брёвна, привезут в станицу обратно, отстроят дом Пугачёвых заново – и сожгут. Потом прикажут перепахать двор Пугачёвых, огородить тыном и оставить в назидание потомкам навеки пустырём. Империя была жестока, но моральна, и ей очень важны были такие символические акты возмездия.
С той же воспитательной целью власти зимой 1773 года арестуют Софью с детьми, отправят в Казань и поселят на хорошей квартире под умеренным присмотром. Пускай все люди видят семью бунтовщика – и разносят слух, что Пугачёв не Пётр III.
От горящей Казани Пугачёв увезёт свою семью в обозе, и будет возить, пока не потеряет при последнем разгроме. Ни в чём не повинную Софью и детей Пугачёва власти отправят в заключение в крепость Корела, и Софья будет делить каземат с Устиньей Кузнецовой, яицкой женой своего мужа. А из Корелы не выйдет уже никто. Последней в 1833 году тихо скончается старушка Христина Пугачёва, которая проживёт в тюрьме 58 лет.
Царские следователи будут рыться в судьбе Пугачёва, пытаясь найти корни его самозванства, но так ничего и не отыщут. Казак Пугачёв на службе прошёл от Одера до Бендер и «насмотрелся порядку»: узнал, как и чем живут люди в Европе и Азии. Но Российская империя в целом и казачий Дон в частности не были самым печальным зрелищем мира, даже наоборот – превосходили многие другие области и страны по уровню жизни. С чего же тогда случилось озверение Пугачёва?
Он не был смутьяном и жил не бедно. Да, однажды он проворонил коня у командира, получил плетей и был разжалован из ординарцев, – но это горе не беда. Другой раз по пьянке он хвастанул, что Пётр I – его крестный отец, но хвастовство – не самозванство. За честную службу Емельян получил медаль и чин хорунжего – младшего офицера.
В 1770 году Пугачёв простыл, разболелся и решил подавать в отставку. В Зимовейской лекаря не имелось, и Емельян поехал в столицу Войска Донского – в Черкасск. Там он потолкался на атаманском подворье, расспрашивая, какая нужна бумага для увольнения по хвори, и добрые люди присоветовали поправляться у родни, а не в лазарете, где и коня замордуют. Емельян отправился на лечение не домой в Зимовейскую, а в Таганрог к сестре Федосье. Поехал бы домой – может, ничего бы и не стряслось.
Станица Зимовейская не доживёт до XXI века. В 1774 году её переименуют в Потёмкинскую, после Гражданской войны – в Пугачёвскую, а в 1951 году над ней сомкнутся волны Цимлянского водохранилища.
Дворец атаманов Войска Донского в станице Старочеркасской
Федосья, сестра Емельяна, была замужем за бедным казаком Павловым. А Павлов задумал перебраться на Терек: тамошние казаки, по слухам, жили богато, царица их любила. Надо бы сходить на Кавказ и посмотреть, что там и как. Самая короткая дорога до Терека начиналась с донского левобережья. Емельян решил проводить шурина и перевёз его в лодке на левый берег Дона, вот и всё. И всё! Но за это в России осуждали на смерть: «ибо положена казнь таковым, кто дерзнёт переправлять кого за Дон».
В 1765 году власть решила усилить казаков Терека переселенцами с Дона, так что ничего крамольного шурин Пугачёва не замышлял. Столицей Терека был Кизляр. Долгая кружная дорога из Черкасска вела вверх по Дону, потом волоком до Царицына, потом вниз по Волге и берегом Каспия до устья Терека, наконец – вверх по Тереку до Кизляра. Ходить напрямую было категорически запрещено, потому что прямой путь шёл через реку Кубань.
На Кубани жили кубанские казаки, заклятые враги России. Общение с ними приравнивалось к измене Родине и каралось смертью. А пугачёвский шурин всё равно попёр короткой дорогой через Кубань – авось не поймают. Это очень по-русски – совершать глупость и надеяться на авось. Но авось не сработал. Шурина поймали. И Пугачёв оказался пособником предателя.
Дурная слава Кубани началась с восстания Кондратия Булавина. В 1707 году император Пётр попрал вековой закон «с Дона выдачи нет» и отправил на Дон за беглыми холопами войско князя Долгорукого. Донцы восстали. В Черкасске новым атаманом выбрали Булавина, который предлагал Тихому Дону построить свою казачью державу от Запорожья до Азова и Саратова. Но уже через год Булавина убили заговорщики, а петровские полки разгромили отряды донских мятежников поодиночке.
Сподвижник Булавина атаман Игнат Некрасов по приказу Кондратия Афанасьевича попытался соединить мятежный Дон с мятежной Камой батыра Алдара. Но между казаками и башкирами намертво встал город Саратов. Его защитники разбили войско Игната. Возвращаться на Дон, где уже разгромили Булавина, Игнат не мог, а потому увёл своих людей на реку Кубань, которая принадлежала не России, а крымскому хану.
Под защитой крымского хана и турецкого султана казаки-некрасовцы стали жить русской казачьей республикой. Сначала они поселились на впадении в Кубань реки Лабы, потом перенесли свои станицы на Тамань, которая в те времена была островом: одним рукавом Кубань впадала в Азовское море, другим – в Чёрное.
Казаков-некрасовцев прозвали «игнат-казаками». Игнат умер в 1737 году, но оставил кубанцам свои «заветы»: набор параметров изначальной идентичности – хоть при царе, хоть при султане. Казаки должны исполнять волю одного лишь казачьего круга. Должны говорить по-русски. Должны верить в Христа по обряду отцов. На войне с русскими некрасовцы должны стрелять поверх голов. «Игнат-казакам» нельзя пахать и торговать, можно служить и заниматься ремёслами. Нельзя нанимать в работу казаков. Нельзя жениться на мусульманках. И нельзя возвращаться в Россию при царе. «Игнат-казаки» и самодержавие навсегда остались заклятыми врагами.
Российская власть ненавидела некрасовцев до глубины души. Их пример означал, что Империя – не единственный формат, который господь бог придумал для России. Следовательно, кто против царя – не обязательно вор
Опыт Некрасова оказался для Пугачёва определяющим, ведь Емельян был самозванцем, но не самоубийцей: он рассчитывал, что в случае разгрома уйдёт сам и уведёт товарищей на Кубань. Не всякий бунт против царя завершается казнями, бывает и спасение, пример тому – «игнат-казаки». На реке Иргиз среди раскольников, тайно связанных со старообрядцами-некрасовцами, Пугачёв принял решение: «итти ему некрасовским путём».
Реконструкция казачьей крепости в городе Усть-Лабинск на Кубани
Однако Емельян сам поневоле и отрезал себе дорогу к отступлению. Екатерина так испугалась пугачёвщины, что поспешила завершить войну с Турцией: войска были нужны государыне на Волге против мятежников. Когда Пугачёв подступился к Казани, в Болгарии в деревушке Кючук-Кайнарджи граф Румянцев и визирь Мехмед Паша подписывали мирный договор, по которому Крым, Тамань и Кубань отходили России. Кубанцам надо было искать новую родину, а пугачёвцам стало просто некуда бежать.
