— Я здесь хозяин!
Вышел Вытрытва с копьем. Рассыпались тогда враги врозь. Совсем один вышел против них Вытрытва! Бросился на них Вытрытва, поднялся он в воздух с копьем и бил их сверху, сваливая одного за другим. Закричал тогда предводитель врагов:
— Бейте его из луков!
— Бьем, но не можем попасть! — отвечали воины.
Они били Вытрытву из луков, а он, находясь в вышине, пополам рассекал копьем стрелы. Вот уже многих перебил Вытрытва. Стали убегать остальные.
— Не убегайте, раз уж напали!
— Ой нет, не в силах мы!
— Эгей! Не в силах вы!
Вынул он свой лук и убегающих бил, сваливая их на месте. Вот уже их предводитель убит. Только один остался в живых, убежал. И этот рассказал своим.
Ну, а Вытрытва, покончив, сильно упарился. Меж собой говорили родители:
— Когда же он в силу вошел?
— Не знаю, когда это он наловчился. Да и кто копьище сделал, ведь не было же копья у него. Совсем ведь новехонькое копьище сделал, а толстое какое!
Вот опять стали жить дальше. Все не было врагов. Тихо было кругом. Опять, пока спали они, исчезал он: уходил упражняться, оказывается. Еще сильнее он стал, а похудел еще больше. Каждую ночь упражнялся в силе. И вот однажды снова показался вражеский отряд, гораздо больше прежнего. Опять испугались родители:
— Ой, вон какая тьма показалась, просто как тень от тучи! Ох, видно очень много! Вот теперь-то убьют тебя, — говорили они. Ничего не отвечал он, все в пологе лежал.
— Теперь-то уж мы не спасемся!
— Когда глаза их будут хорошо видны, тогда скажите мне.
— Эгей! — успокоились они.
И вот уже враги стали приближаться. С криками шла ватага врагов. Грозно кричали они:
— Ав-вач! Ав-вач! Что, думаешь, спасешься теперь?
И по-разному еще кричали они, чтобы напугать Вытрытву.
Опять он снаряжался тайком. Сказали родители:
— Вот, близко подошли, уже видны их глаза.
Вышел Вытрытва — а там уже врагов множество.
— Ав-вач! Вытрытва! Вот теперь по-настоящему сразимся!
Одежда на всех хорошая. Притом все как один стройные. Оружие у всех самое лучшее. Сказал им тогда Вытрытва:
— Бросайтесь вы на меня, раз уж вы нападаете на мирного человека!
Бросились на него, как большое стадо! Защищался Вытрытва. Десять дней сражались они на копьях и десять ночей. Один воин у них очень сильный был. Уменьшалась вражья ватага в долгой битве. Хоть и один был Вытрытва против них, но хорошо бился. Когда восьмой день битвы настал, поредела уже вражья ватага. Когда девятый день подошел к концу, все были перебиты, только один, самый ловкий, воин остался.
Вдвоем продолжали они биться на копьях, но никто не мог одолеть. Наконец выбился из сил вражий богатырь, так как слишком жирен он был. Вдруг в разгар битвы вышиб у него копье Вытрытва, и покатилось оно в сторону. Сказал тогда вражий богатырь:
— Ого-гой! Совсем одолел ты меня. Эгэ-гэй! Ох, сил лишил ты меня! Ну что ж, совсем одолел ты меня; теперь настало время смерти от тебя. Но только смотри: когда пронзишь копьем, то вытащить должен его. Если оставишь копье, то не будет силы у тебя прибавляться, с прежней останешься и даже слабеть начнешь.
— Вот как! А почему же?
— Да так уж, сам тогда испытаешь.
— Вот как!
Потом сказал вражий богатырь:
— Теперь пора, пронзай меня!
Лег на спину богатырь и закрыл глаза. Пронзил его копьем Вытрытва, и умер вражеский воин. И сразу, как умер, затвердел, и все мышцы плотными стали. Никак не мог вытащить копье Вытрытва. Совсем оно там застряло. На десятый день только вытащил копье. Вытаскивал столько дней потому, что из-за большой силы богатыря мышцы его сжимались. Только на десятый день смог вытащить, когда тело богатыря остыло и мышцы разжались. Тогда вернулся домой. Опять становился мокрым от пота. Тревожным был, когда будили. Однажды говорит он своим родителям:
— Очень я тревожным стал, когда пробуждаюсь.
— Вот как? А отчего же?
— Не знаю. — Но ничего не рассказывает родителям. — Теперь, когда будить станете, не притрагивайтесь ко мне. Если же прикосновением разбудите, плохо тогда вам будет.
— Вот как!
И опять стали жить дальше. Лето наступило. Ну и жаркое было лето! Однажды в пологе он спал. И вот отец прикосновением его разбудил. Совсем забыл, тронул и сам испугался. К его голове притронулся. Вдруг, как пуля ружейная, наружу выскочил он, из полога наружу выбросился. Закричал:
— Ой-ой-ой! Больно мне! Больно!
— Ведь говорил же вам, что не будите прикосновением!
— Да ведь забыл совсем. Притом как же будить тебя?
— Ударом или по голове, или по телу! Поняли?
— Ну да, поняли.
Опять так живут. Как-то отец в тундру ушел — так просто или за дровами. Потом домой вернулся. Когда домой пришел, сыну сказал:
— Смотри не ходи туда, к берегу озера. Если пойдешь, плохо тебе будет. Не спасешься!
— Да ну? Неужели не спасусь? Отчего же это? Вот только если шаман заколдует.
Вытрытва быстро гневным становился. На другой день он все же отправился в тундру. Там на берегу озера, на видном месте, уснул. Очень крепко заснул Вытрытва.
Вдруг какой-то человек появился. На виду спал Вытрытва. Стал к нему этот человек подкрадываться. Приблизился к нему. Толкнул мужичище Вытрытву. Потом копье вытащил свое и стал колоть его. Хотел было пронзить Вытрытву, но не успел: быстро отполз в сторону Вытрытва. Осмотрелся — недалеко озерный дух стоит[145]. Увидел Вытрытву, сказал:
— Зачем здесь спишь? Разве не говорил тебе отец?
— Говорил.
— Почему же запрет нарушил, сюда спать пришел? Так знай же, что нельзя здесь спать!
— Ничего, можно! Для всех одинаково земля существует.
— Эгей! Тогда бейся со мной!
Бросился на него озерный дух. Начали на копьях биться. Пять дней в вышине сражались. Ну и ловким же стал Вытрытва! Да и озерный дух был ловок в битве. А жара-то была какая! Солнце сильно припекало сражающихся. Изо всех сил бились они в вышине. Быстро носился Вытрытва, мелькая то здесь, то там.
А дома не знали о битве. И вот вдруг на солнце тень появилась. Говорят родители:
— Смотри, смотри! Что это?
Вот приближаться стало сюда. Вдруг будто человечек показался против солнца. Еще там мелькнул.
— Смотри, смотри! Да что же это такое?
А это, оказывается, Вытрытва под солнцем мелькал в вышине! Даже над шатром проносился, как птица! Это бился он так с озерным духом. Ох и кричали же родители, когда проносился он над шатром:
— Ой-ой! Ой-ой! Да что же это за чудо?
Когда Вытрытва над шатром проносился, свистело все вокруг, как сильный ветер. Когда четвертый день наступил, вниз стали опускаться ноги воинов. На пятый, когда стемнело, во время сильной битвы опустились ноги их на землю, и тут же копье вышиб Вытрытва, далеко отлетело. И сразу пронзил Вытрытва в гневе озерного духа. Тут же убил, даже его слов не ожидая.
Опять застряло копье в теле. Опять старался выдернуть копье. Сильно копье разогрелось там, в теле, и вот застряло совсем. Да и тело богатыря твердым стало, мышцы сильно сжались. И не мог поэтому выдернуть копье. Только когда зима наступила, выдернул копье. Сильно упарился Вытрытва и лег прямо в снежный сугроб. Весь погружался в снег, вылезал, потом погружался снова. Только и смог охладиться, тогда оделся.
Так стал жить дальше.
[ОБОРОНИ]
Сказание приведено по изданию: Лебедев, Симченко 1983: 129―132. Текст записали авторы книги от чукчи Ивана Ивановича Вантуляна из Ачайваямского сельсовета Олюторского района Камчатской области (Лебедев, Симченко 1983: 5). Речь в сказании, по-видимому, идет о событиях времен чукотско-корякских войн первой половины XVIII в., хотя никаких намеков на русское присутствие в регионе нет. Сам рассказ носит нравоучительный характер — внушает молодежи почтение к старшим. Эту норму чукотского этикета хорошо сформулировал чиновник Комитета Севера ВЦИК Н. Галкин (1929: 64): «Вообще старики пользуются уважением в чукотском быту; им никогда не прекословят, слово старика — закон».
Когда-то на стойбище одни только старики и совсем молодые ребята остались. Все взрослые мужчины ушли со стадами на север[146]. Оставили людей для того только, чтобы они рыбу заготовили на зиму[147]. Яранги поставили на высоком месте. Так и жили.
Лето было дождливое. Женщинам много работы было. Юкола плохо сохла. Только подсыхать начнет — ее опять дождем намочит. Они все время юколу переворачивают, смотрят. Если мухи отложат личинки в складку возле хвоста, то нужно эту часть разбить камнем на камне и на костре прожечь.
Потом осень пришла. Из стада только два человека приходили, чтобы узнать, как их близкие живут, и посмотреть, как у них рыба ловится. Эти приходившие сказали, что самые главные старики решили на другое место оленей перегонять, чтобы побольше земли занять удобной. Поэтому как только праздник молодого оленя осенью[148] пройдет, то оленеводы сразу же на другое место еще дальше кочевать будут, а их родня пускай на том же месте пока остается до снега, чтобы потом уже по снегу кочевать на зимнее место. Не хотели сразу их забирать, чтобы те успели побольше рыбы наловить и юколу получше приготовить.
