Отдел № 5 по замыслу Королева должен был стать началом комплексного отдела системы управления, который должен быть в составе ОКБ-1 и подчинен ему, Королеву, а не главному инженеру.
В книге «Ракеты и люди» Черток написал:
«Моим непосредственным начальником оказался Михаил Кузьмич Янгель. Кто-то из высоких руководителей приглядел его, когда он после работы в авиационной промышленности оканчивал годичный курс Промышленной академии, и порекомендовал Устинову взять его в резерв на дальнейшее выдвижение.
Меня Королев предупредил, что у Янгеля как начальника отдела управления я буду заместителем временно. Янгель не специалист в вопросах управления и автоматики, потому Королев будет возлагать ответственность на меня и спрашивать тоже с меня.
Коллектив нового отдела принял хорошо и Янгеля, и меня. Работы и технических проблем было слишком много. Все пытались не сбрасывать и перекладывать, а наоборот, брать на себя побольше и нести всю полноту ответственности. В этом было одно из условий наших успехов первого десятилетия.
Янгель попросил меня взять на себя все работы по электрическим схемам, рулевым машинам, телеметрическим и радиосистемам. Все решения, которые я считал нужным принимать, можно было с ним не согласовывать. Но за собой он оставил право рассматривать с моим участием и готовить предложения для Королева по вопросам динамики полета и согласования этих вопросов с НИИ-885, то есть с динамиками Пилюгина. В 1951 году уже шло проектирование ракеты Р-5.
Р-5 по своим динамическим характеристикам требовала принципиально новых подходов при создании системы управления. Поэтому были необходимы постоянные контакты с теоретиками Пилюгина. В этом Янгель всецело полагался на мою с ними дружбу, ибо в самом начале возникали во взаимоотношениях с НИИ-885 конфликтные вопросы.
Так мы с Янгелем договорились и почти год проработали в очень дружественной атмосфере. Через год Янгель был переведен на должность заместителя главного конструктора. То есть Королева. В числе прочих вопросов Королев поручил ему конструкторский контроль за серийным производством Р-1 и Р-2 в Днепропетровске».
В мае 1952 года Руднева перевели в аппарат министерства на должность заместителя министра. Ситуация для Королева оказалась не предсказуемой.
Кто заменит Руднева?
В институтских кругах судачили: альтернативы нет – только «С.П.»! Ведь у него столько заслуг в развитии ракетной промышленности, что любая другая кандидатура померкнет перед этой.
Но в министерстве рассудили по иному. Когда до министерских чиновников дошел слух, что Королев претендует на должность главы НИИ-88, то они «взвыли». Такого поворота событий в аппарате страшно боялись. Целеустремленность и характер Королева всегда внушали чиновникам опасения, что он станет неуправляемым как в ОКБ-1, так и в НИИ-88. Вот тогда-то министерство полностью будет под его влиянием.
Но институтские «знатоки», министерские чиновники и сам Королев не учли одного: в ЦК твердо придерживались порядка, заведенного еще Лениным: партия – рулевой, партия – направляющая сила. А Королев – не член ВКП(б), да к тому же был арестован, этапирован в магаданские лагеря, затем работал в «шарашке». Талантлив? Великолепно! Но… должность руководителя НИИ-88 – в номенклатуре самого Сталина. Первого директора Л.Р. Гонора назначил лично Иосиф Виссарионович. Как Сталин посмотрит на назначение директором особо важного, сверхсекретного института беспартийного, да к тому же еще и бывшего «зэка»?
Поэтому кресло директора НИИ-88 досталось Янгелю – члену партии, во время войны успешно тянул директорские возы на авиазаводах.
Михаил Кузьмич приступил к руководству институтом по – ленински. Большинство проектных и конструкторских вопросов решалось на партийных собраниях и заседаниях в парткоме. Королева на них не приглашали как не члена партии. Показательно прошла и первая «оперативка» у директора. На нее не захотел явиться Королев, предупредив своего заместителя Мишина, потому что его якобы вызвали в министерство.
Михаил Кузьмич окинул взором собравшихся и спросил:
– А почему нет Королева?
Ответил Мишин:
– Его вызвали в министерство.
– За него вы? – спросил Янгель. Получил утвердительный ответ, воскликнул:
– Получается все в сборе. Начнем, пожалуй!
В конце «оперативки» в кабинет вошел Королев:
– Извините, задержали в министерстве.
– Ах это вы, Сергей Павлович. Вызов в министерство нужное дело. Садитесь. А мы без вас все срочные и важные дела уже порешали.
Вот так Янгель указал Королеву на его место в институте.
Но оставаться на вторых ролях Королев не привык. Понял – надо во что бы то ни стало вступить в партию. Пришел в партком к секретарю. Тот ему заявил:
– Сергей Павлович, так вы же бывший «зэка». Чтобы принять вас в партию, нам нужно специальное разрешение ЦК. Обратитесь к Янгелю. Думая, он сможет вам помочь.
Скрепя сердцем, Королев записался на прием к Янгелю.
Янгелю такие ученые, как Королев, были нужны. И он пробил в ЦК разрешение на прием бывшего «магаданца», а ныне талантливейшего организатора и ученого в ряды коммунистов.
В 1953 году в ОКБ-1 состоялось партийное собрание. Н.У. Урьев и В.Н. Лобанов, тогдашние коллеги Королева, а ныне ветераны КБ «Южное», присутствовали на нем и рассказали мне – редактору многотиражки КБ «Южное», как секретарь партбюро задал с мрачным видом Сергею Павловичу вопрос:
– За что вас арестовали, судили и отправили в Магадан?
Ответ главного конструктора ОКБ-1 был уверенным, даже резким:
– ЦК партии разрешил мне этот факт из мой биографии не освещать.
Инцидент был исчерпан. Королева в партию приняли. И первым его поздравил Янгель, конечно же, проголосовавший «за».
А потом между ними начались разногласия. На первом же совещании, когда обсуждалась техническая проблема, поднялся Королев и заявил:
– Я, как член партии, считаю, что эта проблема должна решаться следующим образом!
Вслед за Королевым выступил Янгель:
– Сергей Павлович, с каких-то это пор технические проблемы решаются членством в партии? У меня партийный стаж раз в двадцать больше вашего. Так что, я правее?
Споры и разногласия стали переходить в скандалы. Дела принимали крутой поворот.
Свидетелем тому был будущий академик и Герой Социалистического Труда Б.Е. Черток, верный соратник Королева:
«К сожалению, они (Янгель и Королев– автор) не выдержали испытания на мирное, дружественное, идеологическое и практическое взаимодействие. Оба они поощряли деловые контакты своих заместителей и сотрудников, но друг с другом встречались только на совещании в министерстве по вызову или в других высоких инстанциях.
Наша ракетно-космическая техника могла бы, вероятно, получить еще большее развитие, если бы эти два руководителя объединили усилия, а не противоборствовали. Обострение отношений дошло до того, что они старались не встречаться и не разговаривать друг с другом. Королев использовал меня, Мишина и других своих заместителей как посредников для связи с новым директором.
В обострении отношений в ту пору мы – сотрудники ОКБ-1, подчиненные Королеву, – обвиняли Янгеля. Янгеля раздражали властолюбие, в какой-то мере естественное честолюбие и нелегкий характер Королева. Заслуги Королева спустя шесть лет после начала его деятельности по последовательному созданию отечественных ракет были даже по современным меркам очень велики. Королев и его коллектив работали самоотверженно и одержимо.
Янгель решил, как почти всякий новый руководитель, неожиданно оказавшийся во главе мощной организации, менять методы, цели и структуру по-своему. Он задался целью "перевоспитать" Королева так, чтобы ОКБ-1 было для НИИ-88, а Королев требовал подчинения тематики НИИ-88 задачам ОКБ-1.
В те времена Королев был объективно прав. Но неприятие Королевым руководства Янгеля грозило разрушением и без того хрупкой структуры НИИ».
В конце 80-х годов, когда после послабления М.С. Горбачевым режима секретности, появилась возможность рассказать в прессе о Янгеле. Но при этом все материалы для публикации о Янгеле в обязательном порядке должны были визироваться в министерстве. Оно отправляло автора с его рукописью в центральный министерский институт ЦНИИМаш. Как-то там, прочитав первый материал о Янгеле, обратили внимание автора, то есть меня, на ошибку в моем тексте. Сказали:
– Вы пишете, что Янгель был переведен в Днепропетровск с должности директора НИИ-88. Уточните этот момент. По нашим сведениям в то время Янгель не был директором НИИ-88.
Меня это настолько озадачило, что я не мог понять: почему все в нашем КБ «Южное» говорят противоположное? Кто же прав? КБЮ или ЦНИИМаш? Стал расспрашивать наших ветеранов, но они отнекивались – этого не знаем. И рассуждали:
– Янгель – это гений! А королевцы, извините, наши противники, недруги. Янгель с Королевым были врагами. Мало ли какой поклеп на Янгеля они выдумают. Не верь им!
