Не следует забывать, сколь велик был вклад в увеселение ложи братьев Баллантайн из Ложи Келсо, чей дружелюбный нрав, изящные манеры и музыкальный дар столь хорошо известны членам ложи Св. Давида. Воистину Досточтимый Мастер призвал братьев выпить за здоровье сих двоих почтенных посетителей, в особенности бр. Джеймса Баллантайна, ранее принадлежавшего к сей ложе, а ныне занимающего пост в Ложе Келсо… Тост сопровождался величайшей из возможных овацией, и на него прозвучал изысканный и учтивый ответ бр. Джеймса Баллантайна.
В записях лож не найдено указаний, какой именно пост занимал бр. Джеймс Баллантайн в своей ложе. Он стал Досточтимым Мастером Ложи Келсо в одноименном городе (ныне №58) в 1802 г., а в августе 1814 г. был избран представителем этой ложи на ассамблее Великой Ложи в Эдинбурге. Современники оставили воспоминания о нем как о талантливом и добросердечном человеке, хорошем критике и настоящем друге, пользовавшемся большим уважением Скотта. В способностях его брата Джона к ведению какой-либо деятельности многие сомневались, но он, тем не менее, заведовал общей типографией. В жизнерадостном кругу литературной богемы, где он часто бывал, всегда находились любители послушать его бесконечные забавные истории.
Баллантайны осели в Эдинбурге и занялись издательской деятельностью, в частности, по совету Скотта. Об этом можно узнать из письма Скотта Джеймсу Баллантайну. Также интересно в нем упоминание о другом знакомом Скотта, бр. Джозефе Гиллоне, члене ложи Св. Давида и ее Досточтимом Мастере в 1806– 1807 гг.
Г-ну Дж. Баллантайну
Почтовое отделение Келсо
Келсо, Касл-стрит
22 апреля 1800 г.
Дорогой Сэр,
…Я не оставляю намерения обратиться к вашей помощи в издании «Баллад с границы», которые скоро будут готовы для печати.
Вынужден просить у вас прощения за упоминание об этом, но должен рассказать о плане, который я обсудил с вашим другом Гиллоном и который имеет и всеобщую важность, и полезен для вас. Коротко говоря, дело в переезде из Келсо сюда…
В Эдинбурге открыты три вида печати, которые вы, я уверен, смогли бы соединить под своим именем.
Мне кажется, что этот план, будучи юридически оформлен и должным образом проведен в жизнь, откроет прямой путь к целому состоянию. А пока можно так организовать «Келсо Мейл», чтобы это был источник хотя бы какой-то прибыли для вас; и дерзну прибавить, что на первых порах может идти речь и о материальном вспомоществовании, если вы пожелаете, или на долевой основе, или как пожелаете; но за подробностями вам все же лучше обратиться к Джозефу, в чьем доме я сейчас пишу это вам, по причинам слишком печальным, чтобы писать о них, о которых вы, однако, определенно догадываетесь. Надеюсь, что вы, в любом случае, простите меня за вмешательство в свои дела, поскольку вся моя назойливость проистекает исключительно от заботы о вас, дорогой Сэр.
Остаюсь вашим покорным слугой,
Вальтер Скотт
Упомянутый здесь Джозеф Гиллон был довольно известным юристом, человеком амбициозным, с отличным чувством юмора, к которому Скотт, как и к Баллантайнам, относился с особой теплотой. Однажды навестив его в конторе, Скотт сказал: «Джозеф, ну у тебя и жара!». «Ну так и отлично! – изрек Гиллон. – Я же пеку себе тут хлеб насущный». Он был посвящен 21 января 1800 г. и в тот же вечер назначен Секретарем ложи; в 1801 г. он стал ее Вторым Стражем, а в 1802– 1803 гг. занимал пост Заместителя Мастера. Досточтимым Мастером он стал в 1805 г. ит ушел в отставку с этого поста 24 июня 1808 г. Неумеренность его в некоторых личных привычках (на которые содержится намек в последних строках письма Скотта) постепенно свела на нет его практику, здоровье и разрушительно повлияла на черты личности, и покинув Эдинбург несколько лет спустя он, к счастью, удовольствовался тихим скромным местом служащего при Палате Лордов. Во время одного из посещений Лондона Скотт случайно встретился с ним и выразил сожаление об утрате возможности общения с ним в Эдинбурге, на что Джозеф ответил цитатой из шотландского стихотворного переложения известного псалма: «Уж лучше мне при Боге дверь стеречь, чем жить в шатрах средь роскоши греха».
Досточтимым Мастером ложи Св. Давида в год посвящения Скотта был бр. Хьюстон Ригг Браун из каретного дела «Браун и Ко», Эбби-хилл, Эдинбург. Он был посвящен в 1795 г. и занимал пост Мастера с 1800 по 1804 гг. 24 июня 1808 г. он был вновь избран Досточтимым Мастером после отставки бр. Джозефа Гиллона и снова занимал этот пост вплоть до 1819 г. Он всегда жил жизнью своей ложи и 12 ноября 1839 г., через двадцать лет после оставления Престола Мастера, удостоился особого праздника, организованного в его честь братьями ложи.
Протокол внеочередного собрания в понедельник 2 марта 1801 г. гласит:
В ложу поступило множество прошений о приеме, и настоящее собрание было созвано вне очереди с целью их рассмотрения. Следующие господа были приняты в число Учеников: Эндрю Росс, Джордж Маккэтти, Вальтер Скотт, Джон Кэмпбелл. Затем ложа была должным образом открыта в Палатах Подмастерьев и Мастеров, и вышепоименованные братья были последовательно переведены и возведены в степени Подмастерья и Мастера: Эндрю Росс, Джордж Маккэтти, Вальтер Скотт, а также Джон Тод, Джеймс Люк, Джордж Морс, Хью Маклин, Уильям Данлоп, лейтенант Джордж Потт, лейтенант Джордж Данлоп, Патрик Эркин, Джеймс Хоуп, Брюс Роберт Нейрн, Джон Рэмси, Александр Кеди, Дэвид Андерсон, Джеймс Дьюар, Роберт Уолкер. На этот раз церемония была проведена с большим вниманием и с торжественностью Воистину Досточтимым Мастером, который затем занял Престол. Затем к ложе присоединились некоторые другие братья, с которыми вместе ложа некоторое время провела в обычных увеселениях Цеха. Также следует добавить, что со времени учреждения ложи Св. Давида и до сего времени ни разу не собиралось столь много кандидатов для единовременного посвящения.
Дж. Кэмпбелл, Секретарь
Последнее предложение в этом протоколе не совсем верно, потому что правильнее было бы написать, что никогда прежде такое количество кандидатов не бывало одновременно переведено и возведено, т. е. посвящено во вторую и третью степению Имя сэра Вальтера Скотта внесено в реестр Великой Ложи Шотландии 31 июля 1802 г. В тот период имена новопосвященных вносили в реестр довольно беспорядочно и нерегулярно: предыдущий список новопосвященных, перед списком 1802 г., датирован 1799 годом.
Далее в связи с членством сэра Вальтера Скотта в Братстве интересно будет привести протокол другого собрания, проведенного спустя год после его приема по его личной просьбе. Он датирован 23 марта 1802 г.
По желанию Вальтера Скотта, эсквайра, адвоката, было созвано собрание части братьев для приема высокородного господина из Англии, Дьюхерста Билсборроу из Далби-хауса. Он был должным образом принят в Ученики, переведен в Подмастерья и возведен в степень Мастера Вольного Каменщика. При приеме этого брата впервые были опробованы многие новые средства, что прибавило всей церемонии торжественности.
На протяжении всей последующей жизни Скотта в протоколах не встречается упоминаний о его посещении хотя бы еще одного собрания ложи. К сожалению, Книга протоколов ложи, следующая за томом, в котором содержится описание его посвящения, а именно том с протоколами собраний с 27 декабря 1807 г. по 21 декабря 1832 г., велся очень плохо, в нем чрезмерно много пробелов, самый продолжительный из которых охватывает период с декабря 1814 г. по декабрь 1820 г. Этому отчасти послужили причиной прискорбные разногласия, возникшие в Великой Ложе Шотландии в 1807– 1813 гг. и приведшие к временному отпадению от нее нескольких эдинбургских лож, включая ложу Св. Давида, о чем в следующем за периодом раскола протоколе сказано, что «Книга долгое время находилась в ведении Великой Ложи, ведшей законные протоколы».362
Интересное упоминание о том, что Скотт часто посещал собрания, встретилось нам в протоколе от 1841 г., где упоминается предложение, выдвинутое Секретарем, бр. Джоном Д. Дугласом, сменить название ложи со «Святой Давид» на «Сэр Вальтер Скотт». Обосновывая свое предложение, Секретарь заявил:
Известно, что его отец был очень ревностным членом ложи, а также ее офицером, и это со всей определенностью оправдывает выбор его имени нашей ложей, не говоря уже о его доброй славе, которой он пользовался и в то время, и во все время впоследствии. Он явно проникся духом наших собраний, часто посещал их и приводил кандидатов для посвящения. К сожалению, протоколы в то время велись из рук вон плохо, и в наше время это мешает со всей определенностью указать степень его участия в созидании процветания ложи, но из достоверных источников мне известно, что его часто просили внести свою лепту в поддержание гармонии собрания, и он буквально заводил (electrify) слушателей какой-нибудь небезынтересной историей, иллюстрирующей привычки и обычаи наших земляков, или своим остроумием, окружавшим его настоящим сиянием радости, в чем ему не было равных в то время.
