class="p1">«Вполне возможно, – вежливо согласился Ханс. – Можно предположить, что строительство убежища было частью их первоначального плана, учитывая, что в 1594 и 1595 годах Баренц был вынужден повернуть назад и возвратиться, не достигнув своей цели».
Благохранимый дом, дававший защиту от непогоды и облегчавший повседневный быт во время долгой арктической ночи, был решающим элементом выживания экспедиции. Нидерландские судостроители придерживались фиксированного соотношения длины к ширине, установленного на основе многолетнего опыта. Однако при строительстве зимовья корабельный плотник, похоже, придерживался другого соотношения – геометрической пропорции, вносящей гармонию в хаос природы. Была ли это его собственная идея? Удивительно, но ширина хижины равна ширине судна. Как и в случае с кораблем, который много месяцев назад они посчитали погибшим, капитан согласился оставить Благохранимый дом только после того, как было принято решение добираться до материка в открытых лодках. Благохранимый дом был сориентирован на истинный, а не на магнитный север, с помощью звезд. Через дымоход зимовщики видели Полярную звезду и вращающееся вокруг нее созвездие Малой Медведицы. Перед северной стеной, напоминавшей нос корабля, стоял перевернутый вверх дном шлюп, как на носовой палубе судна. Мусор выбрасывали сзади. За эти девять месяцев потерпевшие кораблекрушение нидерландцы прошли через врата ада: они плыли по морю времени через полярную ночь, всё время устремленные на север.
ДОПОЛНЕНИЕ
СООРУЖЕНИЕ БЛАГОХРАНИМОГО ДОМА СОГЛАСНО «ДНЕВНИКУ» ДЕ ВЕЙРА
26 сентября 1596 года «… Мы начали обшивать дом».
7 октября «…Мы конопатили и заделывали стены и разобрали настил в задней части корабля, чтобы полностью обшить дом».
8 октября «…находиться вне корабля или вне дома было невыносимо».
15 октября «в этот день мы подготовили место для устройства сеней, убрав снег лопатами».
16 октября «В этот день мы разобрали каюту, чтобы использовать доски для сеней, которые начали строить».
28 ноября «Опять была ненастная погода с сильной бурей с N и страшной метелью, так что мы снова оказались совершенно заперты в доме и не могли выйти, так как все двери были завалены снегом».
5 января 1597 года «Так как у нас в сенях было три выхода с тремя дверьми, а дом был полностью погребен под снегом, то мы сняли среднюю дверь и вырыли в снегу рядом с ней снаружи большую пещеру».
29 января «Была опять скверная погода с сильной метелью и ветром с NW, так что дом снова совсем завалило снегом».
30 января «Мы опять начали прокапывать выход на улицу, но продвинулись не дальше сеней, так как, едва мы увидели, какая погода, у нас пропало всякое желание выходить».
22 мая «Мы сломали стену сеней и топили ею».
6 июня «…но дома тоже нельзя было укрыться от дождя, так как доски от крыши мы взяли для починки бока и шкоута и крышей служил только парус, пропускающий воду».
Таблица. Размеры Благохранимого дома (по оценкам различных исследователей)
Немногочисленность находок с южной стороны Благохранимого дома указывает, что у зимовья имелся входной тамбур или сени шириной около 1,4 метра (2 аршина). В процессе строительства южная стена оставалась открытой до тех пор, пока все бочки и тюки не были перенесены в дом и сложены у западной стены. Почти полное отсутствие находок в полосе шириной 1,5 метра с восточной стороны хижины, обращенной к замерзшему морю, заставляет предположить, что там были устроены спальные места. Приблизительно через год после возвращения с Новой Земли Карлсен по просьбе Августа Петерманна сделал набросок останков Благохранимого дома. На этом рисунке мы видим ряды из пяти коек вдоль одной стены и шестую койку у короткой (южной) стены. На гравюре в «Дневнике» де Вейра [Hulsius 1598] показаны шесть коек, стоящих вдоль одной стены, но, вероятно, это не соответствует истинной схеме расстановки. Археологические раскопки указывают на ряд из пяти коек вдоль восточной стены и еще одну койку с южной стороны, рядом с дверью, на которой лежал де Вейр [7 декабря 1596 года]. В жилом помещении общей длиной 8,6 метра (внешняя длина дома – 10 метров, без ширины сеней – 1,4 метра) каждая койка будет иметь длину 1,7 метра. Доски и рейки, которые обнаружил Кравченко, могли быть обломками этих коек. Оставшиеся от хижины четыре бревна представляются частью сложенных из плавника нижних венцов основания высотой около 80 сантиметров. Карлсен всё еще мог видеть его в 1871 году. Карлсен не нарисовал сени, потому что они были пущены на дрова для костра 22 мая 1597 года.
Глава 11
Мы находим останки корабля
3 сентября 1995 года, воскресенье
У этого мыса затонула дубовая каравелла почти 20-метровой длины, и кроме того 4-метрового фрагмента корпуса, что был найден три года назад, здесь еще много чего – очень много чего – должно ждать своего часа в волнах у берега или под слоем гальки на берегу. Пятьдесят или шестьдесят тонн дерева и металла ушли на дно (см. дополнение). К этому нужно добавить пушки, пушечные ядра и два якоря весом под 200 кило каждый. Торошение льда и морские течения могли сместить часть фрагментов, но мы предполагаем, что уж самые тяжелые объекты и каркас судна должны были наверняка остаться где-то неподалеку. Берег совершенно нетронутый, с холмистой поверхностью, формировавшейся на протяжении тысячелетий. Останки корабля должны находиться либо под водой, либо в полосе прилива. Прилив в этом месте составляет 0,6 метра, но штормы и штормовые нагоны вызывают куда более сильный подъем воды. Штормовые волны и напирающий лед образовали крутой гравийно-валунный гребень высотой около 3 метров над уровнем моря. В ложбине за этим гребнем Ержи Гавронский, Бас Кист и Херре Винья нашли около 30 кусков выбеленной древесины европейского дуба, а также отметили несколько мест, в которых металлоискатель давал сигнал.
«О судостроении во времена Баренца известно очень мало. Как раз на рубеже XVI и XVII веков корабельщики начали экспериментировать с новыми типами судов и методами их строительства, – говорил нам Ержи. – При осушении Заудерзее были обнаружены останки множества затонувших кораблей, но преобладали среди них корабли Высокого Средневековья и XVII века. Промежуточный период был представлен очень скудно, а уж судов, предназначенных для таких особенных задач, как плавание Баренца, и подавно не было ни одного. Также не сохранилось никаких проектных
