Андрей сделал перекличку: все были живы и здоровы. «Ну, слава богу, а сейчас надо осмотреть кусты и результат нашей стрельбы», – решил командир. Трое назначенных командиром разведчиков осторожно от куста к кусту осмотрели местность в своем тылу. Остальные солдаты были в готовности поддержать их огнем. Минут через пять солдаты вернулись.
– Товарищ лейтенант, в кустах нашли пять тел «духов», а вот их оружие, – сказал сержант.
– Радист, давай ротного к рации!
Но тот, не дожидаясь, пока с ним выйдут на связь, сам вышел на связь с группой и потребовал: «Доложи обстановку». Андрей стал подробно рассказывать, что произошло несколько минут тому назад. Описал все, как было: и как бойцы своевременно обнаружили мятежников, и как смело вступили с ними в бой.
– Потери есть? – спросил ротный.
– Нет, – ответил Андрей.
– Вот это хорошо. Тогда займите удобную позицию, и без команды дальше не двигаться.
Прослушивая эфир, по рации Андрей услышал слова: «У меня есть один 200». Соседи доложили ротному, что у них есть один погибший. «Нас пока беда миновала, – подумал про себя встревоженный лейтенант. – Надо срочно сменить позицию, несмотря на приказ командира», – решил он и тут же дал команду взводу на движение вперед. Впереди росло огромное, необычно выглядящее многоствольное дерево, и взводный выбрал себе позицию рядом с выступающими огромными корнями. Несколько левее дерева, у куста с камнем, выбрал позицию ефрейтор Корявин. Глядя на солдата, взводный улыбнулся и негромко спросил:
– Саша, как у тебя обстановка? Что наблюдаешь, слышишь?
– Пока подозрительного ничего не наблюдаю и не слышу, товарищ лейтенант.
– Ладно, парень. Будь внимательным, а я пойду проверю остальных бойцов, – сказал взводный.
Пригнувшись, он быстро обошел всех подчиненных: каждому что-то посоветовал, у кого-то справился о здоровье и вернулся на свое место. Когда Ивонин возвращался на свою позицию, то услышал стрельбу на обратных скатах хребта. Ефрейтор доложил о шуме, который он слышал немного ниже и левее, – и еще он вроде бы слышал афганскую речь. Потом все как-то само собой затихло. Конечно, в такой обстановке от сильного напряжения в ушах звенит и всякое может показаться!
По радио взводный прослушал разговор командира роты с командиром первого взвода. У соседей, несмотря на отсутствие стрельбы, складывалась довольно-таки сложная обстановка. Их по-прежнему пытались обойти, только сейчас с правого фланга. Ротный для усиления дополнительно выделил им отделение разведчиков. «Откуда здесь появились «духи»? Их должна была раздолбать авиация еще в кишлаке! А может, после бомбежки уцелевшие разбегаются? Мой взвод уже несколько мятежников уничтожил, а они все лезут и лезут, как грибы после дождя», – размышлял взводный, внимательно рассматривая местность. «Во взводе есть парни, которые через неделю-другую должны демобилизоваться и уехать на Родину. «Дембель в опасности!» – шутили солдаты. Какое у них сейчас настроение?» – подумал командир и сам себе ответил: «Да самое боевое! Просто сейчас они в такой обстановке забыли про дембель». Командир был уверен в своих разведчиках. Почему-то ему вспомнились слова участника штурма Берлина, Героя Советского Союза В. Быстрова [34] : « Нас, разведчиков, всегда такими бесстрашными представляют, но все мы люди. Всем жизнь один раз дается. И все мы страшимся. До озноба. Сколько раз тебе на огонь идти, столько раз надо побороть, задушить в себе страх смерти ».
Мысли лейтенанта прервала стрельба из пулемета длинными очередями. Значит, ефрейтор не обознался, враг рядом. Чуйко стрелял в сторону левого фланга взвода, и Александр тоже стал стрелять в ту же сторону. И вот тут Ивонин увидел по направлению стрельбы около десятка душманов, которые, используя для маскировки кусты, пытались обойти взвод слева и зайти ему в тыл. Он также заметил, что несколько «духов» упали на землю от огня разведчиков. Командир четко видел, как один из душманов прицеливается в кого-то из его подчиненных. Лейтенант выстрелил навскидку, «дух» обмяк и больше не шевелился. Кругом стреляли все: разведчики вели огонь по «духам», а мятежники по разведчикам. И вдруг взводный отчетливо услышал громкий крик Александра:
– Товарищ лейтенант!
Андрей обернулся на голос Корявина и увидел душмана, направившего на него ствол винтовки. Думать было некогда. Лейтенант и «дух» выстрелили одновременно, но Андрей выстрелил на какие-то доли секунды раньше. Он также успел заметить, что в «духа» стрелял и Александр. Он также видел, как Александр перенес огонь на остальную группу мятежников, которые еще сопротивлялись, и как выпал из его рук автомат, как он медленно стал опускать голову на грудь и тяжело садиться на землю. Командир со зла всадил еще одну очередь уже в бездыханного «духа» и в куст, куда метнулся оставшийся в живых мятежник. Кругом снова воцарилась тишина, которая предвещала большую беду. Ивонин подбежал к ефрейтору, ослабил застежки бронежилета, снял рюкзак и приподнял его голову. «Саша? Саша?» – звал его командир, но Александр молчал. И тут Андрей почувствовал под рукой что-то теплое и липкое: через комбез проступила кровь. По всей видимости, предназначавшаяся для лейтенанта пуля угодила бойцу в левый бок, не защищенный бронежилетом. Взводный осторожно снял с Александра снаряжение и уже мертвому сделал перевязку. До управления роты было метров триста вверх. На ходу он сказал своему заму:
– Передай ротному, у нас тоже есть потери. Остаешься за меня. Я сейчас наверх Сашу отнесу и вернусь, – эти слова лейтенант произнес дрогнувшим голосом.
На руках Андрей вынес тело своего подчиненного к тому месту, где было управление роты, и быстро вернулся к взводу. Бой в районе первого взвода не утихал. Пока лейтенант прислушивался к шуму боя, стрельба началась и на позиции его взвода. В шуме боя выделялся глухой рокот ротного пулемета, и вдруг пулемет затих. Лейтенант метнул быстрый взгляд в сторону Чуйко: тот лежал ничком у пулемета. Ивонин стремительной перебежкой достиг позиции пулемета: Володя стонал. «Значит, жив, только ранен», – обрадовался лейтенант. Сделав ему перевязку, он крикнул в сторону Хахалкина:
– Ложись за пулемет, я отнесу раненого к ротному.
Андрей отнес раненого наверх и положил недалеко от тел погибших Корявина и сержанта Кулешко из первого взвода. Над раненым тут же стал колдовать врач батальона. Подошел ротный и сказал:
– Вам сейчас комбат поможет огнем «агсов». Возвращайся ко взводу и корректируй огонь.
Пока Ивонин бежал к своим, он услышал свист летящих гранат. Интуиция подсказала: «ложись». И вовремя, – несколько гранат разорвалось совсем рядом. «Растяпы, недолет!» – ругнулся лейтенант про себя и побежал дальше на звук пулемета, из которого Хахалкин обрабатывал ближайшие кусты. Весь взвод вел прицельный огонь по душманам, которые, несмотря на потери, пытались вытащить своих погибших подельников с поля боя. Снова свист приближающихся гранат. Разрывы появились рядом с мятежниками. Андрей подсказал ротному по радио: «Левее и дальше сто метров». Через несколько секунд в воздухе как будто зажужжал рой диких пчел, и в местах, где находились духи, заухали разрывы гранат.
– У-у, гады! Значит, досталось, коль вой подняли. Сейчас намного прицельнее! – вслух выразил свою мысль командир.
Несколько гранат разорвалось в кроне деревьев прямо над головами бойцов, но по счастливой случайности осколки ушли в сторону, не принеся вреда разведчикам. Пулеметчик доложил: «Осталась одна пулеметная лента». И снова доклад ротному, уже с просьбой. Через несколько минут сверху принесли одну коробку. Запыхавшийся боец сказал:
– Командир просил беречь боеприпасы. Их вертолетами доставят только после обеда, – и тут же побежал обратно наверх.
В районе первого взвода нет-нет, да вспыхивала перестрелка. Одиночные «духи» как шатуны ходили вокруг разведчиков: те по ним лупят, а «духи», если в них не попали, стреляют в ответ. В это время первая рота завязала бой с остатками банды, которая находилась рядом с разбомбленным кишлаком. Еще не успевшие отойти от сильной бомбежки мятежники не оказали активного сопротивления. Живые пытались разбежаться по лесу и переждать опасность в пещерах. Разведчики на шум боя не реагировали; вся группа была в шоке. После того что произошло несколько минут назад с их боевым другом, воевать совсем не хотелось. В страшном сне такое не могло присниться, и они дружно проклинали на чем свет стоит всех душманов: и тех, которые были здесь, рядом, и тех, кто еще находился в Пакистане. Больше всех переживал взводный. «Ну как все это могло произойти?» – спрашивал у себя лейтенант. Ведь совсем недавно Александр вернулся из госпиталя, и взводный не хотел его брать с собой на эту операцию. «Как написать письмо матери? Как утешить бедную женщину? Обязательно если останусь жив, заеду в Загорск, и все матери Александра расскажу. Каким служакой был ее Сашка, как он смело вступил в схватку с врагом!» – это лейтенант произнес уже вслух. Из затянувшегося мрачного состояния его вывел голос радиста:
