На ночлег десантники расположились в брошенной кошаре, то есть загоне для скота. Недалеко протекала речка. До бронегруппы осталось совсем ничего, рукой подать. «Завтра встретимся со своей колонной и немного отдохнем от ходьбы по горам, – думали солдаты. – А вот разведчикам в какой раз придется провести в дозоре еще одну ночь». С наступлением темноты в засаду ушли все три взвода. Каждый командир был волен самостоятельно выбрать себе место для организации засады. Когда подошли к речке, командир первой группы вызвался сам работать на той стороне. В считаные минуты разведчики переправились вброд через речку (она была шириной метров пять, не больше) и на противоположной стороне облюбовали себе позицию для засады. Остальные две группы заняли удобные позиции группы недалеко друг от друга и стали ждать. Ночь прошла, как говорят военные, «без происшествий»: только иногда какие-то большие птицы пролетали над позициями со свистом и криком. Однако когда уже совсем рассвело и разведчики собирались возвращаться в лагерь, две группы почти одновременно обнаружили «духов», которые двигались вдоль речки по направлению к отдыхающей группировке. По радио командиры групп договорились друг с другом о взаимодействии, а пока разведчики продолжали наблюдать за движением противника. Одна группа душманов шла вдоль одного берега речки, другая несколько сзади по другому берегу. Всего в двух группах насчитали 17 человек, среди них были 2 гранатометчика. Вполне возможно, что мятежники направлялась к району сосредоточения боевой техники десантников, которая в течение нескольких суток дожидалась подхода личного состава батальона, – и не подозревали, что на их пути отдыхает целый батальон. Конечно, бронегруппа не могла оставаться без внимания, и кое-кто из местных жителей стал проявлять к ней повышенный интерес. Кто-то кому-то в нужный момент шепнул, – и вот в этом районе появились «духи». Но напрашивался и другой вариант: а разве лагерь десантников уже больше не объект для нападения? Конечно, объект, да еще какой! Если душманы заметят беспечность в лагере и прикинут что к чему, то сразу начнут стрелять. Постреляют, шума наделают и тут же мгновенно исчезнут. А если увидят, что кругом охранение и часовые не дремлют, то вполне могут отказаться от действий и будут дальше вести наблюдение за подразделением и ловить момент для нападения. Но разведчиков не зря послали на задание. Начальники послали их с задачей упредить врага. Сейчас, как враг ни старался маскироваться, они заметили его первыми и должны первыми открыть огонь, чтобы помешать душманам выполнить их задачу. Кто первым врага обнаружил – тот и победил.
Мятежников подпустили метров на пятьдесят и открыли огонь с двух сторон. Местность была практически открытая, и было хорошо видно, как душманы заметались под огнем разведчиков из стороны в сторону. Многие пытались скрыться в кустарниках. К большому сожалению для разведчиков, некоторым душманам все же удалось спастись. В этом коротком, но жарком бою было уничтожено 11 вооруженных человек. Пленных не было, поэтому подлинную цель, которую преследовали мятежники, разведчикам установить не удалось. Оставались одни догадки и домыслы.
Лагерь от стрельбы был уже на ногах. Руководство по радио стало запрашивать у разведчиков обстановку. «Обстановка под нашим контролем, мы выдвигаемся в лагерь», – отвечали разведчики. По возвращении на базу разведчики показали добытые в бою трофеи. Оружие солдаты и офицеры всегда рассматривали с интересом, хотя оно мало чем отличалось от их собственного. Автоматы один в один, только на одном переводчик огня с одиночного на автоматический на китайском, а на другом арабская вязь. Подошел командир полка, который тоже обратил внимание на трофеи и похвалил разведчиков за находчивость, проявленную при разгроме банды.
– Через час начинаем движение, – продолжил командир. – Но вас, разведчиков, сегодня задействовать не будем, вы нормально поработали ночью.
И на этот раз батальон двигался в предбоевых порядках, потому что чужие взгляды издали чувствовали многие десантники. Отсюда до Пакистана было совсем не далеко, и любителей пострелять по десантникам было немало. Через несколько часов движения группировка вышла к своей боевой технике. Настроение у личного состава заметно улучшилось. Еще бы, после нескольких напряженных суток в горах разом оказаться около своих машин было для парней верхом всякого блаженства. Послышались шутки, смех, дружеские приколы. А самое главное, вздох облегчения, – «наконец-то все закончилось». Для Андрея эта операция была далеко не последней, но почему-то память именно о ней глубоко запала в его молодую душу. И еще долгое время перед его глазами появлялся образ прекрасного парня, погибшего на этой казавшейся ему ненужной войне.
К вечеру этого дня десантники благополучно прибыли в расположение своего полка, крепость Бали-Хисар. Позднее с офицерами подвели итоги результатов прошедшей операции. Рассматривались положительные моменты, но более тщательно разбирались ошибки, допущенные в ходе проведения боевых действий, а тем более потери. А как их избежать в боевой обстановке, никто не знал. Пуля – не пушечное ядро, которое летит хотя и со свистом, но с малой скоростью. Пулю не зря называют дурой. Конечно, если бы удалось избежать потерь, то операцию можно было бы считать успешной…
Затем были списки для награждения. Взводный самым первым вписал фамилию Александра Корявина, а вторым Чуйко. Немного позднее штаб дивизии затребовал более подробные данные о том, как погиб ефрейтор Александр Корявин. В этом же году Корявину присвоят звание Героя Советского Союза посмертно. А для лейтенанта Ивонина эта операция была далеко не последней. В третий свой приезд в Афган он в должности начальника штаба батальона продолжил счет своим боевым операциям. Все было как на войне, вот только ему не совсем повезло с комбатом. Какой-то он был «не от мира сего», ходил с утра до вечера хмурый, что-то канючил у ротных. Но командиров не выбирают, и около двух лет Андрей воевал под его началом. Однако в бою командира батальона как будто бы кто-то подменял. Он становился собранным, его колючие глаза горели огнем. Команды он отдавал четко и даже властно. Попробуй не выполнить его указания во время боевых действий, – по возвращении в расположение будет устроен настоящий разгон! В таких случаях Андрею часто приходилось становиться на сторону офицеров, и особенно молодых, еще не обстрелянных. Оставаясь один на один с комбатом, он ему говорил: «Ну что ты с молодого лейтенанта шкуру спускаешь? Его сначала надо научить, а потом спрашивать. Ну вспомни себя в первом бою!» И комбат соглашался, а потом опять ходил хмурым до боевых выходов.
Однажды, уже после окончания этой войны, разведчики взвода лейтенанта Ивонина встретились как-то все и разом. Разговорились, открыли друг перед другом сердца, вспомнили Сашу Корявина. Взгрустнули. Многие из них неплохо живут в эпоху рыночных отношений, но остальные только мечтают о хорошей жизни. А вот сержант запаса Хахалкин, который в далекие афганские годы во время боя заменил раненого пулеметчика Чуйко, в настоящее время – председатель республиканского отделения Коми Российского Союза ветеранов Афганистана. Чуйко после лечения в госпитале продолжает чувствовать себя десантником и сегодня возглавляет Самарский областной отдел Российского Совета ветеранов воинов-афганцев. Своего командира бойцы не забывают, часто встречаются по разному поводу, и каждая встреча заполняется воспоминаниями и планами на будущее.
Советский солдат свой долг выполнил
В начале февраля 1989 года по дивизии прошел слух, что войска вскоре начнут выводить из Афганистана. Это известие не только обрадовало солдат, но и придало новый импульс в службе. На самом деле трудно было найти такого вояку, который был бы равнодушен к такой приятной вести. Во всевозможных догадках прошло еще несколько дней, и слух подтвердился. Сверху в войска прислали приказ: готовить свои хозяйства к выводу в Союз. Весть сама по себе была радостной, но командиры схватились за голову. Как же вывозить все то, что накопилось за многие годы? Прошло еще несколько дней, и появилось уточнение: «Жилые городки и даже некоторую технику передать афганцам». – «Какую?» – «Позднее уточним, – сказало армейское начальство. – А пока торопить события не надо». И все же военный люд дождался того часа, когда было объявлено о конкретном дне вывода войск: 15 февраля. Ликованию не было предела, но стрельбы вверх от счастья тоже. Народ с нетерпением стал ожидать команду «вперед». Правда, до этого была проведена большая работа с руководством оппозиции, с местными главарями банд о том, чтобы «шурави» не чинили препятствий во время их движения к границе. Тем не менее накануне вывода войск мятежники словно с цепи сорвались. Они обстреливали военные городки днем и ночью, как бы показывая этим, кто в стране хозяин. Несмотря на подготовку к тяжелой и дальней дороге, часть сил приходилось выделять для уничтожения взбесившихся бандитов. Приходилось откладывать важные дела и возобновлять переговоры через советнический аппарат, сотрудников посольства и спецслужб. В конце концов стало совершенно ясно, что, несмотря на некоторый успех в переговорах, войска спокойно выходить не будут. Заранее было спланировано создание необходимого количества сторожевых застав, которые надо выставить в наиболее опасных участках местности на протяжении всего маршрута. Накануне движения армады войск к границе комдив Бочаров вызвал к себе командира дивизионных разведчиков Куликова. Именно на его бойцов возлагалась задача обеспечить безопасность движения колонн дивизии. Совещание комдив начал как-то необычно, со слов:
