Петр Букейханов - Курская битва. Оборона. Планирование и подготовка операции «Цитадель». 1943

С учетом оценки Фангора и приведенных выше сведений о боеготовности 9-й армии группы «Центр» состояние пехотных дивизий северной ударной группировки, по-видимому, было также только удовлетворительным, причем они остались еще и недоукомплектованы личным составом. Касаясь бронетанковых соединений, каждая из танковых дивизий 9-й армии располагала только одним танковым батальоном, следовательно, по ударной силе эти соединения были эквивалентны моторизованным дивизиям[682]. Таким образом, приведенная выше оптимистическая оценка генерала Буссе по поводу подготовленности к наступлению, вероятно, относится исключительно к ударным танковым дивизиям группы армий «Юг».

Общая тактика прорыва обороны, которую использовали германские войска, в основном соответствовала хорошо известной русским схеме «блицкрига», эксплуатировавшейся немцами с самого начала войны на Востоке. Она состояла в первоначальной разведке обороны противника с целью выявления системы вражеского огня, нанесении артиллерийских и авиационных ударов по результатам разведки и последующей массированной атаке бронетехники, наступавшей на наиболее доступных и уязвимых участках при поддержке частей моторизованной пехоты на бронетранспортерах. Танковые боевые группы второго эшелона и резерва предназначались для развития инициативы и глубокого прорыва в оперативный тыл неприятеля, используя который танковые и моторизованные соединения могли выйти на оперативный простор для маневра на окружение крупных войсковых группировок противника и разгрома по частям его подходящих к полю боя резервов.

Разведка обороны проводилась небольшими боевыми группами, куда входили 3–5 тяжелых и средних танков, а также небольшие пехотные подразделения, в том числе разведывательные и штурмовые отряды, которые проводили пробные атаки, чтобы выявить количество и дислокацию сил и огневых средств противника. В соответствии с полученными данными командованием определялся участок прорыва, и обнаруженные здесь цели подвергались артиллерийскому обстрелу и бомбо-штурмовым ударам авиации. Далее следовала решительная атака крупных сил танков и моторизованной пехоты.

При этом единственной тактической новинкой со стороны немцев должны были стать особые формы массированного применения тяжелых танков для прорыва глубоко эшелонированной обороны противника. В операции «Цитадель» немецкие танковые части действовали так же, как тевтонские рыцари на озере Пейпус, имея боевой порядок «клином» (нем. Panzerkeil), причем, по мнению начальника штаба 48-го танкового корпуса генерала Фридриха Меллентина, такой порядок себя оправдывал. По свидетельству Меллентина и советских источников[683], острие клина образовывали самые тяжелые танки – «Тигры», которые успешно боролись с глубокой противотанковой обороной русских, подавляя их артиллерийские средства, укрытые на заранее подготовленных позициях: противотанковую артиллерию, самоходные установки, танки. Помимо «клина», для борьбы с широким фронтом огня противника применялась такая тактическая схема, как построение «колоколом» (нем. Panzerglocke), когда те же тяжелые танки образовывали центр построения (группами по 10–15 машин), легкие и средние дугой разворачивались за ними (по 50–60 машин), а внутри и позади такого «колокола» двигались на бронетранспортерах пехота и саперы, готовые к расчистке встречающихся минных полей. Соответственно, с учетом специфики боевого применения танков «Тигр», этими машинами комплектовались специально формируемые тяжело-танковые батальоны, каждый из которых представлял самостоятельную тактическую единицу – часть корпусного или дивизионного подчинения. Тем не менее участник операции «Цитадель» Меллентин подчеркивает, что успешность прорыва русской обороны с помощью боевых порядков «клином» и «колоколом» полностью зависела от эффективности взаимодействия между наступающими танками, поддерживающей их моторизованной пехотой, артиллерией и штурмовой авиацией.

По поводу пехоты и артиллерии, на основном, южном участке наступления, фельдмаршал Манштейн отметил недостаточное количество пехотных частей – прорыв вражеской обороны практически полностью ложился на танковые дивизии, а также слабость артиллерии сопровождения наступления, хотя вся артиллерия РГК, которую получила группа армий «Юг», была отдана для проведения операции «Цитадель»[684]. Генерал Эрхард Раус также сообщает[685], что из-за нехватки средней артиллерии к огневой поддержке наступления на южном фасе Курского выступа в секторе 11-го армейского корпуса были привлечены три зенитных полка, а в секторе 3-го танкового корпуса – два зенитных полка, которые должны были подавлять огневые точки противника, участвовать в отражении танковых и пехотных атак, вести контрбатарейный огонь, обеспечить противовоздушную оборону района.

Американский историк С. Ньютон отмечает как удивительный факт то, что при подготовке операции «Цитадель» и сосредоточении войск для наступления на главных направлениях положение с артиллерией у немцев оказалось хуже, чем с численностью личного состава, количеством танков и самолетов[686].

С одной стороны, частично это объясняется тем, что поражение под Сталинградом и последующее развитие советского наступления на этом и соседних участках фронта привело к очень большим потерям материальной части армейской артиллерии[687]. Действительно, за время с ноября 1942 до марта 1943 года германские войска и их союзники потеряли на Восточном фронте около 24 тысяч орудий (по советским данным[688]); в частности, к 19 ноября 1942 года на фронте советского контрнаступления против сталинградской группировки противника немцы и их союзники имели 10 290 орудий и минометов; к 10 января 1943 года в составе группировки, окруженной в районе Сталинграда, насчитывалось 4130 орудий и минометов (по утверждению фельдмаршала Фридриха Паулюса[689], окруженные под Сталинградом войска располагали артиллерией в количестве около 3200 орудий, включая противотанковые пушки и минометы). Как видно, количество утраченной германскими войсками артиллерии было эквивалентно указанным выше артиллерийским средствам групп армий «Центр» или «Юг», привлеченным к проведению операции «Цитадель».

С другой стороны, Красная армия в 1942 году утратила огромное количество артиллерийских средств – 107,6 тысячи орудий и минометов[690], однако советское военно-политическое руководство обратило особое внимание на наращивание выпуска данного вида вооружений и компенсировало потери. Согласно данным различных источников[691], в 1941–1945 годах Германией было произведено всего 65,5 тысячи артиллерийских орудий и 73 тысячи минометов всех видов и калибров (без учета зенитной и реактивной артиллерии), в то время как в советские войска за этот же период поступило 344 тысячи минометов и 143,8 тысячи орудий всех типов (также без учета зенитной и реактивной артиллерии). В 1941–1944 годах Германия производила в среднем 17 тысяч минометов и 25,5 тысячи орудий в год, тогда как СССР – 86,9 тысячи минометов и 47 тысяч орудий, так что практически трехкратное отставание Германии от СССР по среднему ежегодному выпуску артиллерийских средств было значительнее отставания в области производства бронетехники (в 1,8 раза) и самолетов (в 1,4 раза)[692]. Причем в 1943 году немецкая промышленность произвела лишь около 7,8 тысячи орудий, которые принадлежали к основным типам полевой артиллерии (легкие и средние пехотные, средние и тяжелые полевые орудия), обеспечивавшей главную огневую поддержку войск в наступлении и обороне, тогда как в советские войска в том же году поступило 22,1 тысячи таких орудий[693]. По свидетельству маршала артиллерии Казакова[694], в 1943 году количество одних только гаубиц, включая новые типы – 152-мм гаубицу на облегченном буксируемом лафете, возросло в действующей советской армии более чем в 3,5 раза. Характерно, что в Германии в 1943 году не было принято на вооружение ни одного нового типа полевого артиллерийского орудия на несамодвижущемся лафете.

По данным, которые приводит генерал Мюллер-Гиллебранд[695], если вооруженность германской армии по бронетехнике в целом возрастала (общее количество танков и САУ за время с июля 1943 до июня 1944 года увеличилось почти на 4 тысячи машин), то общее количество полевой артиллерии (за исключением минометов) в период с июня 1941 до октября 1944 года уменьшилось более чем на 2 тысячи стволов (в частности, число легких пехотных орудий калибром 75 мм уменьшилось в полтора раза), составив немногим более 13,4 тысячи орудий. Для сравнения в войсках Красной армии к началу 1943 года состояло на вооружении 36,7 тысячи орудий полевой артиллерии калибром 76 мм и выше, а к началу 1944 года – 53,1 тысячи таких орудий[696].