477
Ол. Касіменко. Українсько-німецькі націоналісти – лютіли вороги українського народу // Радянська Україна. 1944. 10 декабря. С. 2.
Там же.
Ідейно-політичне виховання інтелігенції // Радянська Україна. 1944. 12 декабря. С. 1.
Правда України. 1945. 26 июля. С. 3.
Такой мотив приписывался советским действиям германским посольством в Словакии. Сообщение от 14 февраля 1945 г. в МИД Германии.
Радянська Україна. 1944. 14 декабря. С. 2.
Там же.
Правда України. 1945. 28 июля. С. 3.
Меморандум Тауберта. Осc Е-4 (1).
Интервью 12, 29, 72; Тарас Боровец. Зборойна боротьба України (1917—1950). 1951. С. 12.
Євген Онатський. У бабилонському полоні (спомини). Буэнос-Айрес, 1948. С. 15.
Там же. С. 59.
Интервью 52, 67; ОУН у війні, информационная секция ОУН (УНР). 1946. Апрель.
ОУН у війні. С. 103.
Кандыба и Чермеринский заменили убитых Сеныка и Сциборского, но Чермеринский был убит немцами во время расправы над группой «Українське слово» в Киеве. Барановский был убит бандеровцами в Галиции в мае 1943 года. Несколько месяцев спустя был убит и Сушко. Доклад Fremde Heere Ost от 1 ноября 1944 года, Anlage (приложение) 2, «Führende Persönlichkeiten der ukrainischen Freiheitsbewegung» («Ведущие деятели украинского освободительного движения») обвиняет ОУН-Б и относит смерть Сушко к концу 1943 года (Т 78, Reel 562). Другие свидетельства также указывают на бандеровцев, но, возможно, Сушко был убит коммунистами или агентами германской полиции, недовольными его поведением.
Бандера, Мельник, Боровец и все их основные сторонники были освобождены, за исключением Кандыбы и Гаврусевича, которые умерли в тюрьме.
Розенберг писал Борману 7 сентября 1944 года (NO 2997) о миллионе «легионеров и добровольцев», одном миллионе военнопленных и двух миллионах восточных рабочих. Можно с уверенностью допустить, что по крайней мере третья часть военнопленных были украинцами (см. далее примеч. 74). Число в два миллиона остарбайтер кажется весьма приуменьшенным ввиду общего количества в полтора миллиона человек, вывезенных только с Украины (см. главу 5). Издание «Украинская ССР в Великой Отечественной войне Советского Союза» (Киев: Издательство политической литературы Украины, 1975. Т. III. С. 153) приводит число 2 244 000 «угнанных в немецкое рабство», но это число, вероятно, включает в себя большую часть тех, кто не выезжал за пределы украинской территории. Наверняка значительное большинство рабочих из Советского Союза было вывезено с Украины, поскольку она имела самый высокий процент населения, находившегося под германской оккупацией в течение длительного времени. Тауберт в своем меморандуме (см.: В.Двинов. Власовское движение в свете документов. Нью-Йорк, 1950. С. ПО) оценил пропорцию украинских «восточных рабочих» по отношению к общему числу в 60 процентов. Число военного персонала представляется несколько завышенным, но не вызывает сомнений, что украинцы представляли по крайней мере четверть этой категории (интервью 22 приводит число 220 000 украинцев, входивших в состав немецких вооруженных сил). Беженцы, включенные ни в одну из этих категорий, были немногочисленны. См. Dallin, German Rule in Russia. С. 452.
NO 1068.
Намерения Арльта и «восточного министерства» показаны Бергером в меморандуме (см.: В.Двинов. Власовское движение в свете документов. Нью-Йорк, 1950. С. 109—111). Хотя работа Двинова в высшей степени тенденциозна, этот документ представляется подлинным.
Германские документы в архиве УХВР, Літопис. Т. VI. С. 152—155; XIII Army Corps, 12 февраля 1944 г.; Abwehrkommando 105, Tagebuch No. 86/44, 5 июня 1944 г.; Armee Oberkommando XIII Ic, 21 января 1944 г.
Командующий СП и СД в Словакии. Сообщения с территории по ту сторону советской линии фронта. 1 марта 1945; высший начальник СС и полиции в генерал-губернаторстве, Iс, 17 мая 1944 г.
«An das Oberkommando der deutschen Armee в Galizien» (перевод, переданный из Heeresgruppe Nordukraine – войсковая группа Северная Украина, Abteilung Ic, 18 апреля 1944 г.
Frontaufklärungskommando 202, Heeresgruppe А – фронтовое разведподразделение 202, войсковая группа А (подписал Кирн), 27 ноября 1944 г.
Здесь нечто новое в исторической науке: источник – материалы допроса в гестапо.
Fremde Heere Ost (IIIf), перевод допроса советского подполковника Шевелова, «Die Partisanenbewegung in der Ukraine», 5 ноября 1944 г.; АОК 17, Ic, «Lage – und Stimmungsbericht», 25 ноября 1944 г.; Начальник СП и СД по Словакии, 24 января 1945 г., передавая содержание листовки УПА, «Вісті з краю»; Frontaufklärungskommando 202, Heeresgruppe Mitte – фронтовое разведподразделение 202, войсковая группа «Центр», 1 марта 1945 г. (архив УГВР, Літопис. Т. VII. С. 192); Frontaufklärungstrupp 324 – фронтовое разведподразделение 324 – при 1-й венгерской армии, сообщение Хирша, 1 сентября 1944 г.; Leitstelle 1 Ost für Frontaufklärung (Rü/T) – армейский командный пункт 1 «Восток» разведки фронта – Tagebuch No. 1062/45, 19 января 1945 г.; Fremde Luftwaffen Ost – иностранные ВВС «Восток», № 1332—1345, 22 января 1945 г., «Ukrainische Bewegung» – «Украинское движение», 22 января 1945 г.
Frontaufklärungskommando 202, Heeresgruppe Mitte – фронтовое разведподразделение 202, войсковая группа «Центр», 1 марта 1945 г.; Reichssicherheit Hauptamt Militär – Главное имперское военное управление безопасности – No. 23576/345 «Die Tätigkeit der UPA in Januar 1945». March 7, 1945.
Там же; Frontaufklärungskommando 202, Heeresgruppe Mitte. April 1, 1945.
ОУН у війні. С. 106; интервью 51. Отчеты Мельника и Бандеры сходны – за исключением того, что каждая сторона утверждает, что это она убедила другую сторону не формировать комитет для сотрудничества с немцами.
Арльт Розенбергу, 21 ноября 1944 г., NO 3039 (далее NO 3039); очевидно, требования соответствуют тем, что содержатся в петиции, приведенной нас. 200. Более подробно по этому делу см. Dallin: German Rule in Russia. С. 620—625. См. также: Бергер Гиммлеру и Розенбергу, 6 октября, 1944 г., о беседе Бергера с Бандерой – «способный, горячий», «фанатичный славянин», «полезный, но опасный», который твердо отказался сотрудничать с Власовым.
Интервью 9, 22. Один осведомитель (интервью 24) утверждает, что, хотя сторонники Бандеры никогда не выразили бы официального одобрения, они чувствовали, что Шандрук сделал высоко полезное патриотическое дело. Согласно Шандруку – Arms of Valor (New York: Robert Speller & Sons, 1959. C. 200, 231) позже отношение Мельника к этому изменилось. См. командир Einsatzgruppe SP und SD, Slovakien, Tagebuch 95/44g., November 29, 1944, который утверждает, что, хотя Бандера не будет сотрудничать с Власовым лично, он разрешит Ярославу Стецко войти в Национальный комитет.
Интервью 22.
Среди них были Федор Богатырчук и Георгий Музиченко, подписавшие пражское обращение, Константин Штепа и Евген Архипенко, главный редактор крестьянской газеты «Український хлібороб», и четыре должностных лица киевской администрации, которых Кинкелин рекомендовал в 1943 году в члены Украинского национального комитета. Очевидно, Форостивский, голова, сотрудничал с группой, по крайней мере какое-то время.
Интервью 19.
Текст протеста содержится в NO 2998.
Там же. (Или – если на разных страницах – текст протеста содержится в NO 2998.)
Там же.
NO 1815.
Краківські вісті. 1944. 8 декабря. С. 3. Несколькими неделями раньше власовцы совершили попытку прибрать к рукам эти и другие украинские газеты в Германии. См. № 3039.
В газете «За Україну» от 18.01.45 (с. 2) был дан перевод статьи из газеты СС Das Schwarze Korps с резкой критикой русских эмигрантов.
М. Лесь. «Чому я був «власовцем»?» (вісті братства кол. воякив 1. УД УНА. 1952. Октябрь – ноябрь. С. 3) заявляет, что 50 процентов украинских военнопленных были «национально мыслящими», 40 процентов близки к этому, 10 процентов – нет. В сообщении того времени (Краківські вісті. 1941. 23 октября. С. 2) говорится, что многие из писем, направлявшихся украинскими военнопленными в газету «Нова доба», которую немцы создали для них, были написаны по-русски, однако подчеркивается, что они были посланы в украинскую, а не русскую, газету «Клич», в которой публиковались материалы, явно предназначенные и для украинской аудитории. Другие свидетельства того времени не позволяют ответить на вопрос, сколько военнопленных говорили по-украински. Один источник утверждает, что 80 процентов военнопленных были «национально мыслящими» и что русские военнопленные беззлобно воспринимали «сепаратизм» украинцев, поскольку последние, хотя и желали независимого государства, всегда жили мирно с русскими и другими нацменьшинствами на Украине (Краківські вісті. 1941. 5 декабря. С. 2).
