В декабре 1939-го невнимание комсостава 44-й стрелковой дивизии к охране своих открытых флангов обернулось выходом противника в тыл дивизии и ее окружением, но 43-я стрелковая дивизия и 87-й стрелковый полк 29-й стрелковой попали по этой причине в окружение еще в «дорепрессионном» сентябре 1935-го, на учениях 4-го стрелкового корпуса БВО под Полоцком и Дриссой и 11-го стрелкового корпуса того же округа под Дорогобужем. А 18-й механизированной бригаде БВО «противник» смог выйти по той же причине в тыл еще в октябре «дорепрессионного» же 1936-го, на больших тактических учениях под Полоцком…
Разведбатальоны стрелковых дивизий в финскую войну использовали как обычные линейные подразделения – но точно так же штабы дивизий поступали и в августе 1936-го на Полесских маневрах КВО. Судя по тому, что к июню того года организацию разведки не отработал даже разведбат «ударной» 44-й стрелковой дивизии, такое отношение штабов к разведывательным подразделениям было тогда характерно для всего Киевского округа… Использовать свой разведбатальон не умел и тот единственный штаб дивизии ОКДВА, по которому сохранились материалы проверок за 1936 г. (штадив-35), а из отчета штаба ОКДВА от 18 мая 1937 г. явствует, что «все еще неумелое» использование разведподразделений для этой армии было характерно и накануне чистки РККА.
Разведроты стрелковых полков в финскую войну тоже не использовались по назначению, но, как мы только что видели, даже в уже начавшей воевать ОКДВА их не умели использовать и «дорепрессионной» весной 1937-го (на учениях 92-й стрелковой дивизии в марте этого года разведроты – точно так же, как и разведбатальоны в финскую войну – бросали в бой как обычные стрелковые подразделения).
В финскую войну в Красной Армии не оказалось «подготовленных кадров разведчиков», но в такой важнейшей стратегической группировке РККА, как КВО, их не было и в 1935–1936 гг.! Командиры-разведчики, проверенные в декабре 35-го в частях 8-го стрелкового корпуса КВО, не умели ни инициативно действовать в сложной обстановке, ни делать выводы из добытых разведданных, а в 36-м ситуация здесь была такой, что скрыть от Москвы правду не решились даже составители годового отчета округа от 4 октября 1936 г., сознавшиеся, что «на сегодняшний день в штабах дивизий, в штабах корпусов и даже в штабах армий квалифицированных разведчиков нет»88.
«Штабные командиры» в финскую войну «слабо были подготовлены к организации и ведению разведки, опросу пленных и другим видам сбора сведений о противнике», но в «предрепрессионный» период точно так же оценивались и штабисты таких крупнейших и стратегически важных группировок РККА, как КВО и ОКДВА. Так, в июне 1935-го разведка, по оценке московских инспекторов, была «наиболее слабым участком в подготовке штабов» войск 6-го стрелкового корпуса КВО; на мартовских маневрах 1936-го в Приморской группе ОКДВА выяснилось, что «организация разведки – слабое место штабов» сформированной для этих учений «5-й стрелковой дивизии»89. Во всех дивизионных и корпусных штабах ОКДВА, освещаемых источниками с этой стороны (в штакоре-20, штадиве-34 и штадиве-35), разведку тоже не умели организовать и в 1936-м, а о «незакрепленных навыках в организации и ведении разведки», характерных тогда для штабов дальневосточных стрелковых полков и батальонов, вынуждены были доложить даже беззастенчиво лгавшие в свою пользу составители годового отчета ОКДВА от 30 сентября 1936 г. «Во всех штабах слабы практические навыки в деле организации ближней разведки и особенно разведки поля боя», – признали и составители годового отчета КВО от 4 октября 1936 г., тоже стремившиеся «замазать» свои недостатки90.
То, что дальневосточные «штабы не научились еще достаточно искусно организовывать и вести разведку», было признано и в отчете штаба ОКДВА от 18 мая 1937 г., а то, что «вопрос организации непрерывной разведки» «продолжает оставаться» «наиболее слабым местом в подготовке штабов» и в КВО, констатировалось еще и в приказе по этому округу № 0100 от 22 июня 1937 г.91.
Среди причин, не позволивших 7-й армии (и, в частности, ее 43-й стрелковой дивизии) прорвать «линию Маннергейма» в декабре 1939-го, было и отсутствие должной разведки переднего края укрепленных районов. Но точно так же, не вскрыв ни расположения дотов, ни системы огня, 43-я дивизия атаковала укрепрайон и в октябре 1936-го, на Полоцких учениях БВО! Рядом с ней точно так же, без разведки, наступали 5-я стрелковая дивизия и 1-я тяжелая танковая бригада, а 52-я стрелковая дивизия БВО точно так же, вслепую, штурмовала на учениях укрепрайон (только уже не Полоцкий, а Мозырский) и в «дорепрессионном» феврале 1937-го… Непрерывности ведения разведки при подготовке прорыва оборонительной полосы не добивались тогда – согласно годовому отчету самого же округа от 4 октября 1936 г. – и в передовом КВО.
Из-за отсутствия должной разведки в январе 1940-го был почти целиком скошен огнем 17-й лыжный батальон, но подразделения 27-й стрелковой дивизии БВО под «губит[ельный] огонь обор[оны]» попадали по этой причине еще 17 марта 1935 г. на тактических учениях под Лепелем…92
Командующие 8-й и 9-й армиями «не сумели» «организовать тылы армии» – но они явно не сумели бы это сделать и в 35-м. Ведь, как отмечалось в докладе А.И. Седякина от 1 декабря 1935 г. «Об итогах боевой подготовки РККА за 1935 учебный год…», отрабатывая в том году планирование армейских операций, вопросы подготовки путей сообщения в войсковом тылу и организации снабжения войск затрагивали лишь «поверхностно». «Организация бесперебойного снабжения войск» в ходе операции, указывалось и в директивном письме К.Е. Ворошилова от 28 декабря 1935 г., «в ряде округов и флотов» «не получила надлежащего изучения и усвоения»93. В числе этих округов был даже передовой Киевский – и сам признавший в своем годовом отчете от 11 октября 1935 г., что «значение оперативного тыла все еще остается слабым местом в оперативной подготовке значительной части общевойсковых командиров и штабов»…94
«Организовать тылы армии» командармы не сумели бы и в 36-м. Напомним косноязычное, но исчерпывающее заключение директивы наркома обороны № 22500сс «Об итогах оперативной подготовки за 1936 год…»: «Отсутствует планирование тылом»… Годовой отчет КВО (от 4 октября 1936 г.) опять признал, что «во всех родах войск еще слабо с организацией тыла на всю операцию»…95
Что же до выявленных в декабре 1939-го в 9-й армии «неумения и нежелания» комсостава обеспечить бой «всеми видами снабжения», то в одной из двух дивизий 9-й, существовавших и до чистки РККА, – 44-й стрелковой недостаточное внимание организации тыла комсостав уделял и в феврале 1936-го (это показала проверка 132-го стрелкового полка С.М. Кондрусева – «по заявлению тов. Якира – лучшего командира полка в округе»…96). А в 35-м указанные «неумение и нежелание» были присущи командирам всей РККА! «Важнейшие решения командования, – констатировал в своем докладе от 1 декабря 1935 г. «Об итогах боевой подготовки РККА за 1935 учебный год…» А.И. Седякин, – особенно в кризисные этапы боя, органически с устройством тыла очень редко связываются»; «в динамике боя управление тылом легко нарушается и прекращается»97. Материалы весенне-летних проверок Москвой частей и соединений двух самых крупных военных округов – УВО/КВО и БВО – эту оценку полностью подтверждают. А то, что «штабы не научились управлять тылом», а командиры «забывают» отдавать тыловикам соответствующие распоряжения и в третьем таком округе – ОКДВА, – признали и годовые отчеты этой армии и ее Приморской группы от 21 и 11 октября 1935 г. соответственно98.
По крайней мере, в крупнейших округах та же картина была и в 1936-м. Напомним, что 44-я стрелковая дивизия – где комсостав тогда мало занимался вопросами тыла – была элитной, «ударной». О том, что при организации боя комсоставом «упускаются тылы», мы читаем и в отчете о проверке в июле 1936 г. комиссией УБП РККА еще одной такой дивизии – 2-й стрелковой99. Какова же тогда была ситуация в остальных? То, что в ОКДВА организация тыла «оставалась» тогда «слабым местом в управлении» корпусами и дивизиями, а штабы стрелковых полков и батальонов вопросы тыла вообще учитывали «редко», признал даже «отлакированный» годовой отчет этой армии от 30 сентября 1936 г.100…
Из директивного письма А.И. Егорова от 27 июня 1937 г. явствует, что советские штабы были «слабо подготовлены по вопросам тыла» еще и в первой, «предрепрессионной» половине 1937-го101. «Как мы ни выпячивали вопросы о тыле пять лет подряд, но тыл остается темным местом и на сегодняшний день у наших командиров всех рангов», – признал 21 ноября 1937 г. на Военном совете при наркоме обороны и комвойсками МВО Маршал Советского Союза С.М. Буденный102. В обеих освещаемых источниками стрелковых дивизиях тогдашнего БВО (37-й и 52-й) организовать тыловое обеспечение боевых действий комсостав не умел совершенно; в единственном характеризуемом источниками с этой стороны стрелковом полку тогдашней ОКДВА (62-м) он, как и в финскую войну в 9-й армии, организовывать снабжение войск вообще не желал; танкисты КВО на тактических занятиях «работу тылов» тогда тоже «не учитывали»…103
