Алексей Шерстобитов - Шкура дьявола

…Первые две пули ушли в самого ближнего противника, остальные ложились в область таза и живота более удаленным. Складывалось ощущение, что все застыли в растерянности от происходящего с их товарищем, в пах которого впилась какая-то Мигера. Он метался пытаясь оторвать ее, пока в диком исступлении с разбегу не влепился в кузов рядом стоящего минивена. Девушка от удара обмякла и расслабила хватку. Обезумевший от боли «бык» схватил одной рукой за грудь, другой за ногу и начал с остервенением подымать ее над собой и с силой опускать на парапет любыми попадавшими по нему частями тела. После третьего удара кровь брызнула и окрасив асфальт с каждым разом увеличивалась размером лужи…

…«Мясной», а это был именно он, подымал на бицепс штангу в 75 килограммов на десять раз и сам весил 130, при своем росте 185 см. А потому этой, обезумевшей от боли, горе мускулов вес в 52 кг казался пушинкой и он быстро переломал если не все, то большую часть костей молодой мамы! Когда пули из сменного магазина пистолета охранника начали «ложиться» в него, Юра прыгал всей своей массой на проломленной грудной клетке девушки. Георгий уже был тяжело ранен, и лишённый возможности передвигаться, продолжал стрельбу оставаясь на месте, представляя собой идеальную мишень…, и не важно осознавал он в этот миг о последних секундах своей жизни или еще на что-то надеялся.

Он слышал лишь шлепанье пока «чужих» пуль о стены и дорожное покрытие, не улавливая звуков выстрелов, хотя ни один пистолет не был снабжен прибором для бесшумной стрельбы. Попадавшие же кусочки метала в его тело не причиняли боли, но отбирали силы, которые заканчиваясь скоропостижно, таким же образом вытесняя из него и жизнь. Сразу две пули попали в голову: одна в височную кость, другая сразу за ухом – это отозвалось последним сигналом посланным мозгу, и сообщавшем о не возможности нажать на спусковой крючок. Замирая, взгляд полоснул по изуродованному, словно в камнедробилке, телу Милены, и последняя фраза составленная мозгом:

– Прооостиии!!!.. – Адресованная толи Милене, толи жене со своим первенцем, толи Господу Богу, взметнувшись устремилась за отходящей душой…

…Высовывавшиеся из окон и выходящие из подъезда люди успели заметить двоих здоровяков помогающих залезть в машины троим раненным крепышам и после говорили о якобы одном ну очень большом, которого загрузили через заднюю дверцу джипа, тоже такого же огромного, марки, которого, разумеется, никто не знал.

Народ, кто со слезами, кто бледный и с дрожащей нижней губой, кто причитая, приближаясь, собирался вокруг двух тел молодых людей, между ними осталось не такое уж и большое расстояние – не более двух метров, но они погибли, отстояв одну, пока еще маленькую жизнь…

По странному совпадению никто не обратил внимание на «Митсубиcи», на которой приехали молодые люди и никто особенно не задумывался, что прибыли они сюда не одни, а с женщиной и грудным ребенком! Элеонора пыталась позвать на помощь, но вместо звуков вылетало слабое мычание. На десятый или двенадцатый раз она поняла, что не может говорить – комок в горле мешал образовывать внятные звуки, слышались только стоны.

В почти парализованном сознании и еще не способная осознать всего происшедшего, она интуитивно, тихо и незаметно, выскользнула из проема дверцы машины племянницы и…, ах эта спасительная женская интуиция, к которой многие из сегодняшних представительниц самого замечательного пола перестали прислушиваться, считая это сродни рудименту, полагаясь на зыбкие логику и рациональность…, иии исчезла, сама не понимая, как ей это удалось…

…Первыми, буквально через минуту, после исчезновения двоюродной бабушки и ее внучки, прибыли на место парни из группы быстрого реагирования ЧОПа Макса…, во главе со своим шефом, оказавшимся в это же время в офисе. Не прошло и пяти минут с момента поступления сигнала – великолепный норматив, но и это не спасло… Ребятки в черном оцепили всю территорию, а друг Алексея сидел на бордюре рядом с его гражданской супругой (хотя какая разница какой, если друг любил эту женщину, а он не выполнил данное слово), словно бы физически ощущая боль пережитую девушкой в момент помешательства и избиения «Мясным» Милены. Формы были изменены до неузнаваемости, а добавленные впечатления в виде ссадин, успевших образоваться опухолей и разрывов тканей, делали это зрелище вообще невыносимым!

Гладкая кожа и ухоженные волосы, местами пробивающиеся сквозь безобразную картину, по всюду будто специально, разлитой крови, напоминали о когда-то, пылавшей красоте на этом лице и этом теле. Случайный взгляд начальника ЧОПа проскользнув по одежде, почему-то остановился на чуть оголенном, через разорванную одежду, участке тела в области груди, что-то жидкое и густо – белыми капельками, выделяющимися из соска, еще недавно кормившего дочь, скатывалось по коже и падало, на уже стягивающуюся пленкой, кровь при касании о которую, разлеталось на кляксы причудливых форм – соединяя, но не смешивая жизнь и смерть… Внезапная осознание увиденного выбила толчком недавно съеденное, которое лишь со второго толчка оказалось на асфальте, вместе с последующими негодующими словами:

– Господи! Это же грудное молоко! Не-на-вижуууу, подонки!.. – Невдалеке стоящая женщина, уловившая смысл увиденного и сказанного, потеряла сознание и рухнула, падая зацепившись за мужчину из группы, приехавшей с Максимом и утянула его за собой, вызвав кемто сказанную фразу:

– Что за мужики пошли?!.. – Имея в виду…, а что тут можно было иметь в виду, когда во всем без исключения, о чем прочитал сейчас уважаемый читатель были виноваты именно они! Эх… мужики, мужики!!!

Через один день прилетевший «Сотый» с нетерпением и в предвкушении встречи с Миленой, по которой соскучился и уже точно понимал ее место рядом с собой, как спутницы своей жизни, ждал пока начнут вывозить на транспортер вещи пассажиров. Минуты тянулись как часы, складываясь, как казалось, в вечность. Он уже купил огромный букет, стоящий здесь в два раза дороже – ну и хорошо, она этого достойна! Выбрал и оплатил какие-то духи, коньяк, шампанское, вынул еще раз из внутреннего кармана коробочку с сережками, оформленными гранатом и брильянтами, как раз подходящие, по его мнению, к перстню, который он подарил перед отъездом в знак своего к ней отношения. Представляя сколько радости он доставит сегодня его девочки, Алексей ходил улыбающийся и довольный, совершенно не думая о предстоящих встречах с Григорием, Рылевыми и иже с ними – они и работа подождут, тем более теперь, когда он оттаял и отошел от потери своей прежней семьи, правда на это понадобилось почти года. Конечно ужасно то, во что он превратился…, но все представлялось объяснимым, тем более после последней встречи с «Седым «– вот его он хотел увидеть, и выразить свою признательность и уважение…

Легко подхватив появившиеся на ленте вещи, «Солдат» направился к «зеленому коридору», где его никто не остановил, и по выходу из которого его ждал преданный, правда чуть под шефе, «Санчес». Раньше Алексей не преминул бы сделать замечание, но сегодня не тот день – он бы и сам бы выпил. Что-то заставило обратить внимание на экран, попавшегося на пути, телевизора – диктор говорил об очередном ужасном преступлении, изуродованной женщине и убитом охраннике. Рядом кто-то сказал:

– Охранник – значит богатенькая или жена какогонибудь чиновника, туда им всеми дорога… – «Солдату» захотелось непременно ответить, но он почувствовал какое-то жжение в груди и подкатывающий ком к горлу, что-то запульсировало нехорошим предчувствием, заставившим осмотреться и задвигаться быстрее и осторожнее…, ибо предчувствие он отнес на свой счет.

Уже на пол пути набирая номер телефона Милены в двадцатый или тридцатый раз, ему показалось очевидным – предчувствие касалось не его, а именно ее и… и еще кого-то. Он явно ощутил между ними присутствие еще кого-то, но не мужчины, здесь он был уверен… Когото, но кого? Подумав немного, попросил остановиться и с телефона – аппарата набрал номер «Сопрано». Тот сразу поднял трубку, а узнав голос друга, осекся и попросил заскочить сначала в офис, где он все сможет объяснить, тем паче, что это в подъезде рядом со снимаемой ими квартирой…

Уже обращаясь к Саше, Алексей пристально посмотрел ему в глаза и поймал себя на мысли, что всегда общительный подчиненный не просто молчит, но не подымает даже глаз:

– «Санчелло», чо случилось, какое-то предчувствие у меня… Макс еще чудит, чего-то…, ну ка посмотри мне в глаза… – В поднятом взгляде не было ничего кроме страха и сострадания – Александр все знал, но не был в состоянии об этом сообщить, тем более зная всю тяжелую предысторию жизни своего патрона. Немного подумав, пассажир уже раздраженно поинтересовался: