Произошло невероятное. Сурет Гусейнов не только отбил атаку, но и захватил в плен генерального прокурора Ихтияра Ширинова, заместителя министра национальной безопасности Сульхеддина Акперова и ряд других высокопоставленных лиц, съехавшихся в Гянджу для «решения вопроса». Некие силы расстреляли автобус с бойцами президентской гвардии. Министр обороны Дадаш Рзаев и командующий внутренними войсками Фахмин Гаджиев на время исчезли. Сурет Гусейнов открыто взял город Гянджу под свой контроль.
Первым делом он приказал генеральному прокурору Ихтияру Ширинову выписать ордер на арест государственного преступника Абульфаза Алиева. Генерального прокурора не били, не пытали, ему просто приказали, и он приказ выполнил. Через день по рукам в Баку ходила ксерокопия ордера на арест действующего президента.
В президентском дворце, в Совете безопасности шли непрерывные совещания. Что делать? Панах Гусейнов, самый решительный из фронтистов, предлагал население Гянджи эвакуировать, а сам город подвергнуть бомбардировке с воздуха. Его поддерживал и улизнувший из Гянджи в Баку Фахмин Гаджиев. Другие советовали предложить Сурету Гусейнову мировую, пойти на компромисс.
Эльчибей был растерян и зол на своих соратников, которых наделил огромными полномочиями. 4-го июня 1993-го года в здании МВД, откуда управлялась операция «Тайфун», рядом с министром Абдуллой Аллахвердиевым находились спикер парламента Иса Гамбаров и госсоветник Ариф Гаджиев. И вот результат: 4-х тысячное войско разбежалось, ряд высших чиновников в плену у мятежника, деятельность всех структур власти парализована, Сурет Гусейнов требует ареста президента, наказания всех тех, кто повинен в пролитии братской крови.
В свое время еще в ЦК была создана аналитическая служба, куда были приглашены грамотные специалисты. Придя к власти, НФА расширил эту службу, которая готовила аналитические справки и рекомендации для президента. Эльчибей их исправно читал, но ничего из рекомендаций не воспринимал и не исполнял. После Гянджинского мятежа премьер-министр Панах Гусейнов явился к аналитикам и потребовал от них дельного совета. «Собрать личные вещи и мирно уйти» — посоветовал один из аналитиков. «Для чего же мы вас здесь держим, если вы не можете в трудную минуту указать выход из положения» — рассердился вчерашний лаборант на докторов наук. «Надо было строить свою политику на основе наших рекомендаций, а не делать то, что вы делали, — огрызнулся один из ученых — кстати, почему вы, как изволили выразиться, «держали нас», но наши рекомендации полностью игнорировали? За кого же вы нас принимали?» «Мы думали, что вы просто аксессуар» — ответил простой до безобразия премьер-министр.
Одновременно восстал и ушедший в отставку полковник Алякрам Гумматов. Ему достаточно было надеть форму и явиться в расположение Ленкоранского гарнизона, как часть снова признала его командиром.
Обсуждение непростой ситуации перекинулось из властных кабинетов в Милли Меджлис. В парламенте с яростным обличением властей, «проливших кровь народа», выступил Этибар Мамедов, как будто не он был одним из главных виновников более масштабного кровопролития 20-го января 1990-го года. Но, замазанные одной кровью и скованные одной цепью, лидеры НФА не могли осадить рвущегося к власти вчерашнего соратника. «Иса, твои руки по локоть в крови!» — кричал он спикеру. «Я открою тайну падения Шуши» — грозился он. «Тогда я открою тайну падения Лачина», — раздраженно парировал Иса Гамбаров. Народ, до конца не понимая, о чем идет речь, с изумлением наблюдал за ожесточенной перепалкой бывших соратников, «народных героев», «защитников Карабаха», обвиняющих друг друга в предательстве.
9-го июня на заседании Милли Меджлиса премьер-министр Панах Гусейнов объявил о своей отставке и призвал Ису Гамбарова последовать его примеру. Панах, бывший всегда всего лишь тенью Исы, посмел стать фигурой, обличающей своего патрона, а, если вспомнить, как он попал в Правление и руководящую обойму НФА, то и благодетеля.
9 июня на заседании Милли Меджлиса спикер Иса Гамбаров сказал фразу, которая меня насторожила: «Если против депутатов будет применено насилие, то я подам в отставку». Хорошо зная своего бывшего сослуживца и коллегу по НФА, я догадался, что, во-первых, против меня и Араза будет применено насилие, во-вторых, вопрос об отставке Исы решен, но он хочет облечь эту отставку в обертку благородного шага протеста против насилия над депутатами.
Против кого могло быть применено насилие? Оппонентами НФА являлись и Рагим Газиев с Этибаром Мамедовым, но у каждого из них была вооруженная автоматами охрана. Не было охраны лишь у братьев Ализаде. И на самом деле, у выхода из парламента бесновалась толпа, состоящая из лиц криминального вида, эти отбросы почувствовали себя за последний год хозяевами жизни. Мы с Аразом отправились в кабинет Исы Гамбарова, потребовали от него пресечь вакханалию фронтистов.
Угощая нас чаем с сахаром, Иса насмешливо спросил: «На что вы рассчитываете, выступая против НФА»? Араз ответил вопросом: «А на что рассчитываете вы, когда против вас выступает Гянджа, Нахичевань и Ленкорань»? Иса продолжил в насмешливом тоне: «А кто вам сказал, что Нахичнвань против нас»? Араз удивленно посмотрел, на потерявшего, на его взгляд, всякие ориентиры спикера: «Иса, если подтвердится, что Нахичевань с вами, я уйду из политики и больше никогда не осмелюсь сказать, что я — политик. Но если окажется, что Нахичевань не с вами, тогда, естественно, безотносительно нашего разговора, из политики уйдете вы».
Пришел госсоветник Ариф Гаджиев и сообщил, что меры безопасности приняты. Он и Фарадж Гулиев проводили нас до лифта и вместе с нами спустились в фойе. Там нас ждала группа непотребного вида женщин и отряд солдат Шиховского батальона. Солдаты и женщины сразу же набросились на нас. Для реализации мечты фронтистов расправиться с братьями Ализаде были созданы идеальные условия прямо в здании парламента страны.
Это потом наш знакомый, оказавшийся в то время в парламенте, рассказал, что насчитал 17 солдат и одного офицера, которые били «братьев Ализаде». Мы защищались, как могли, от своры озверевших люмпенов, сначала спиной друг к другу, потом спиной к стене. Я увидел, как один из солдат отстегнул от автомата перевязанные синей изоляционной лентой спаренные рожки и, как гандболист, в прыжке бросил увесистый металлический снаряд в меня. К счастью, он промахнулся. Рожки ударились о мраморную стену парламента, высекли сноп искр. Если бы он попал в меня, то или убил на месте, или же я стал инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Я все время кричал на делающего вид, что пытается остановить солдат Арифа Гаджиева: «Позови подонка Ису»!
Кто-то из знакомых сумел дозвониться ко мне домой (благо я живу рядом со зданием парламента) и мой старший сын прибежал к нам на помощь. Когда он входил в здание парламента, Иса как раз спустился в фойе. Сын подошел к знакомому ему еще со времен первых заседаний Правления НФА у нас дома Исе в тот момент, когда тот, собрав эту свору в камуфляже, говорил им спокойно и размеренно: «Я хорошо понимаю ваши чувства, беи, но поверьте, от этого Абульфаз бею будет только хуже».
Что означало, что братья Ализаде заслуживают смерти, но убивать их не стоит, потому что проку от этого Абульфазу Алиеву не будет.
Избиение прекратилось, Иса предложил нам сесть в машину, которая поджидала у здания. «Нет, Иса, ты сам лично проводи нас до моей квартиры», — ответил я.
Было ясно, что эта банда намерена посадить нас в машину и увезти подальше для окончательной расправы. Иса вынужден был проводить нас, но свора верных Эльчибею военных от нас не отступала. Я несколько раз потребовал от Исы, чтобы он приказал им остановиться и оставить нас. Он на самом деле дважды просил их уйти, однако солдаты игнорировали второе лицо государства. У нашего дома не было света. В темном месте они опять напали на нас. Один из солдат в прыжке ударил меня ногой в живот. От боли я согнулся пополам. И только после этого Иса возвысил голос и остановил их.
Мы подошли к лифту: я, Араз, Иса и его телохранитель. В лифт вошел и Фаик Гуламов, член АСДГ, про которого мы знали, что он заслан спецслужбами, но поскольку у нас не было никаких секретов, позволяли ему шпионить за нами. Иса подозрительно посмотрел на Фаика и спросил: «А вы кто»? Фаик ответил: «Я сотрудник Особого управления». Иса успокоился. На моем этаже лифт остановился, двери раскрылись, и мы все вышли. У раскрытой двери моей квартиры стояла моя жена с бледным лицом. Я был весь в крови, в разодранной рубашке. Араз вообще лишился рубашки и тоже был весь в крови. Моя жена посмотрела на спокойное и надменное лицо Исы и сказала одно: «Аллах воздаст тебе за содеянное»! Иса молча повернулся и вместе с телохранителем вошел в лифт. Двери закрылись, и лифт стал опускаться.
