Я выехал в Ленкорань вместе с группой лидеров АСДГ. Арзу Абдуллаева, Ульви Тагиров, Мубариз Алиев и я имели с Алякрамом продолжительную беседу. Мы советовали ему не верить собравшимся вокруг него номенклатурным деятелям талышского происхождения и Шейх-уль-исламу Пашазаде. Объясняли, что своей позицией он дает шанс Гейдару Алиеву объявить его, сражавшегося за целостность Азербайджана, сепаратистом. Однако оружие и сила вскружили голову моему бывшему фронтистскому товарищу, натуре романтически-возвышенной и, к сожалению, недалекой.
Случилось так, как я и предсказывал. Гейдар Алиев собрал в августе совещание и все талышские чиновники высокого ранга и статусная интеллигенция в прямом эфире заклеймили сепаратиста. Частично обманутые массированной пропагандой, частично проплаченные жители Ленкорани собрались и толпой пошли на Гумматова. Дабы не пролилась кровь, он бежал, был схвачен, вновь сбежал, был повторно арестован, приговорен к длительному тюремному заключению и освобожден уже в новом тысячелетии. Вместе с семьей он эмигрировал в Голландию.
После прихода к власти Гейдар Алиев предложил Рагиму Газиеву пост вице-премьера, курирующего оборонную промышленность. Название должности звучало пышно и грозно, но Рагим лучше всех знал, что никакой оборонной промышленности в республике нет. Разъяренный Рагим обрушился потоком ругательств на обманувшего его Гейдара Алиева. Естественно, и он был арестован, обвинен в предательстве и приговорен к длительному тюремному заключению. Освобожден он был уже в 2005-ом году.
Гейдар Алиев хотел рассчитаться и с Исой Гамбаровым. Он пригласил его на трибуну, дабы обрушить и на него поток гневных обвинений. Но Иса, не желая стать боксерской грушей для Гейдара Алиева, твердо отказался выйти на трибуну. Депутата Ису Гамбарова, без лишения его депутатской неприкосновенности, как это было неоднократно и при власти НФА, арестовали. Дабы свалить вину за это беззаконие на Сурета Гусейнова, Гейдар Алиев приказал этапировать депутата в Гянджу, где он просидел в тюрьме более месяца.
После прихода Гейдара Алиева к власти по приглашению президента Эльчибея, в знак протеста почти все госчиновники-фронтисты, в соответствие с их формулировкой, «заморозили» свою деятельность. Это облегчило задачу Гейдара Алиева, который, не встречая сопротивления аппарата, начал массовую зачистку фронтистов и назначать своих земляков, родственников, знакомых и просто состоятельных людей, способных купить должность.
На заседании ММ он публично поиздевался над министром национальной безопасности Фахраддином Тахмазовым, снял его и назначил на этот пост родственника Сурета Гусейнова, Наримана Имранова, профессионального чекиста. Тому тоже предстояло вкусить горький тюремный хлеб и прожить годы в застенках, однако тогда все новые кадры воспринимались с огромным энтузиазмом. Главным было выкорчевать «фронтизм» со всех этажей государственного аппарата.
Еще до избрания президентом, Гейдар Алиев расформировал 32 учебных центра, где турецкие инструктора готовили боевые части для обороны Карабаха. Он почти без боя сдал Агдам, Физули, Джебраил, Зангелан и Губадлы, направил более чем полумиллионный поток беженцев под опеку международных гуманитарных организаций и «братских» Ирана, Турции, Кувейта и Саудовской Аравии, издал указ, разрешающий беженцам захватывать пустующие, даже временно, квартиры. Главного, ради чего Алиев так рвался к власти, он добился. Он заставил Запад и нефтяные компании признать его хозяином азербайджанской нефти, начать с ним переговоры о праве на добычу, транспортировку и продажу нефти. Тем самым он заложил основу баснословного богатства своей семьи и благополучия своего клана.
В октябре 1993 года закончилась эпоха перемен, время, когда массы играли важную роль на сцене Истории. Они сами играли эту роль, или же были марионетками, за нитки которых дергали современные Фуке, это предстоит решить читателю. Началась реставрация командно-административной системы в новой, «рыночной» оболочке. По этому же пути шли все страны СНГ. Увы, Азербайджан не стал исключением.
Жанр этой книги — не научная история, не мемуары, а просто повествование участника и очевидца событий. Может, рассказанное мной ближе к "свидетельским показаниям"? Или к исповеди? Я рассказал (написал), вы, если у вас хватило терпения, выслушали (вернее, прочитали). После того, как я высказался, любезный читатель, считайте, что меня уже нет. Теперь вы — судья, вы даете оценку. Мои близкие друзья, прочитавшие мой рассказ первыми, сказали, что я сам выставляю себя неудачником в политике, ибо показываю, как постоянно уступал и проигрывал. Я отвечаю им, что я — не политик. Политик — человек, который стремится к власти, должности, хочет управлять, принимать решения, вершить судьбами людей. В Азербайджане такие люди, дабы преуспеть, обязаны быть аморальными. Быть таким я не умею. Всю жизнь я был чужд честолюбию, никогда не стремился повелевать. Моя задача была — учить, советовать, указывать путь. А уж дело других — принимать или отвергать. Как видно из моего рассказа, мой народ все время отвергал мои советы. Поэтому он там, куда пришел. Если он счастлив этим, то, видимо, это его удел. Если нет, то есть веская причина задуматься и провести тяжкую работу по переоценке "национальных ценностей".
Я не думаю, что сейчас, когда многие виновники трагедии народов Южного Кавказа все еще действующие лица на политической арене, можно написать обоснованную архивными документами историю. Но много мемуаров. Много заявлений о собственной роли различных деятелей. Много живых свидетелей. Их рассказы совокупно воссоздают общую картину. Мой рассказ тоже служит этой цели. Я не претендую на самую объективную историю. Моя История — субъективна. Это моя история. Я видел события таковыми. По мне, официальная и оппозиционная версия истории этих лет, ныне скармливаемые населению, просто мифы с сугубо утилитарной целью — еще раз обмануть народ и воспользоваться им для взлета на политический Олимп.
Мой рассказ разрушает «табу»: нельзя писать о зверствах, чинимых толпой и преступниками из «наших». Ответ прост: толпа преступна (это — научное определение), а у преступника нет национальности. Посмеют ли написать о зверствах, совершенных армянской толпой и «своими» боевиками армянские историки? Если мы хотим выбраться из заколдованного круга враждебности, то обязаны сделать это.
По мне, «национальность» должна нести в себе созидательный потенциал. Если же этим понятием прикрываются преступники, то какая разница, преступления совершаются человеком, считающим себя армянином, или азербайджанцем? Он — преступник, это его главная и единственная характеристика. Национальность преступника не имеет абсолютно никакого значения.
Читатель заметит, что в моей жизни в описываемый период были невзгоды и опасность. Я выстоял потому, что у меня были крепкие тылы. Были живы любящие меня родители. Жена и дети оберегали меня. Я в неоплатном долгу перед ними. У меня были верные друзья, которые точно так же стойко переносили общие наши тяготы. Я беспредельно признателен им.
Наконец, помогали мне выстоять все те писатели и ученые, которых я читал и полюбил, у которых я учился и поклоняюсь им. Их пример вдохновлял меня все эти годы, был камертоном моего самого строгого судьи — моей совести.
ДАЛЬНЕЙШАЯ СУДЬБА ГЛАВНЫХ УЧАСТНИКОВ
— Наджаф Наджафов, после падения власти НФА занялся общественной деятельностью. Человек, имеющий несомненные заслуги перед азербайджанской журналистикой, пользовался большим уважением народа. Стал одним из учредителей, совместно с Сабитом и Хикметом, одного из самых эффективных НПО. Заболел болезнью крови, оперировался в Германии, однако облегчение было временным. Его кончину искренне оплакивали не только журналисты, но и вся демократическая общественность Азербайджана.
— Сабир Рустамханлы, процветает при всех режимах и президентах. Рьяно защищает идею тюркизма, которая, хотя несколько и девальвиралась, однако приносит стабильный доход.
— Тофиг Гасымов, был арестован Гейдаром Алиевым и доведен до состояния комы. Будучи уверенным в его обреченности, тиран разрешил забрать его умирать домой. Верные жена, дочери и друзья вернули его с того света. Выехал с семьей в Турцию, оттуда — в Швецию, где обитает как политэмигрант.
— Сурет Гусейнов, был оклеветан, снят с должности. Бежал в Россию, откуда его продали в Азербайджан в кандалах. Был зверски избит, осужден, отсидел 9 лет. Освобожден по настоянию ПАСЕ. Живет изолированной жизнью в поселке Бузовна под Баку.
— Иса Гамбаров, выпустник истфака, ученик Эльчибея. Научная тема была связана с историей иранской исламской революции. Считается автором нашумевшего «ответа» на пасквиль Зория Балаяна «Очаг». После поражения НФА старается стать единым лидером националистов. Более других фронтистов преуспел в создании собственной партии. Его «Мусават» — самая сильная оппозиционная партия. На выборах 2003-го года был главным соперником клана Алиевых, приходу к власти которого он способствовал по недомыслию. Собрал около 40 % голосов. Клан ему отписал 13 %. Его сторнники протестовали, но были разгромлены и репрессированы. Продолжает мечтать о посте президента.
