Применение концепции приемлемого ядерного риска будет накапливать эти «приемлемые риски», трансформируя их в «отложенные риски», и в конечном счете – в «неприемлемые риски» для будущих поколений человечества, которые могут привести к его гибели.
Вот и получается, новое содержание категории ядерного «приемлемого риска» обретает новую старую философскую сущность риска, угрожающую самой жизни на Земле.
Во время боевого применения ядерного оружия в Хиросиме и Нагасаки, войсковых учений с применением ядерного оружия в СССР и США (более двух тысяч ядерных взрывов), крупнейших ядерных антропогенных катастроф на ядерных объектах гражданского и военного назначения: Хэнфорд (США, 1944–1956), Южный Урал (СССР, 1949–1956, 1967), Уиндскейл (Великобритания, 1957), «Три Майл Айленд» (США, 1979), Чернобыль (СССР, 1986), Томск-7 (Россия, 1993) – первому ядерному (радиационному) удару подверглись сотни миллионов людей. Выжившие до сих пор проживают на пораженных радиацией территориях в условиях ежедневного радиационного риска.
По последним сведениям Международного комитета радиационной защиты, основанным на предоставленных ООН цифрах радиационных доз, которые получило население с 1945-го по 1989 год, 1 174 600 человек умерли из-за рака после облучения. Новая модель исследований Европейского комитета по проблемам радиационного риска предсказывает в будущем еще 61 600 000 смертей от рака, 1 600 000 смертей новорожденных и 1 900 000 других смертей.
Что испытывает человек, получивший первый ядерный удар? Вот основные морально-психологические проблемы, возникающие у людей, переживших риск первого ядерного удара и продолжающих испытывать ежедневный радиационный риск (по исследованиям российских экспертов):
– ощущение бессмысленности бытия или полная потеря смысла жизни;
– дефицит эмпатии (готовности к сопереживанию) со стороны прежде всего властей;
– чувство депривации (изоляции);
– ностальгические переживания;
– осознание себя, своей семьи как «подопытных кроликов» для науки;
– страхи за здоровье детей и свое здоровье;
– страхи за будущее детей и внуков;
– отчаяние из-за невозможности изменить ситуацию.
В случае с ядерной катастрофой на ЧАЭС отдельно следует выделить «чернобыльский» и «постчернобыльский» синдромы, в основе которых лежит непреходящее ощущение горя ни в чем неповинного человека.
Одной из малоисследованных сторон «постчернобыльского» синдрома является обращение людей, переживших атомную катастрофу, к Богу. Разуверившись в том, что их проблемы будут решены властями, люди, вместо того чтобы пытаться самостоятельно найти выход из положения, оставить опасные радиационно загрязненные территории, обращаются к Богу. Они требуют от властей уже не льгот, «чистых» продуктов или медикаментов, а восстановления или строительства новых храмов. В борьбе за возможность молиться в церквах на своей радиационной земле они доходят до самых высоких инстанций, нередко добиваясь такого результата.
Нравственная квинтэссенция этой проблемы заключена в высказывании героя и жертвы катастрофы на Чернобыльской атомной станции Л. П. Телятникова: «Обидно, но Чернобыль так ничему нас и не научил, хотя пора бы уж и осмыслить его уроки… Поэтому будущие чернобыли вызревают в нас самих, в нашем отношении к миру, к людям, себе…»
А доктор химии и медицины Джон Гофман дал свое заключение, основанное на многолетних исследованиях влияния радиации на здоровье человека: «…те, кто думает о благе своих потомков, должны стараться избегать воздействия радиации».
Накапливавшиеся в течение нескольких столетий существования техногенного общества всевозможные риски достигли своей критической массы к концу XX века. Биосфера, возникшая 3,5 миллиарда лет назад, прошла сквозь сложнейшие эволюционные процессы и превращения, сохранив при этом большинство жизненных форм, которые существовали в ней за всю ее историю, теперь оказалась, по сути, в подчинении социосферы, сформировавшейся гораздо позже нее.
Биосфера, которая «родила» Человека (или стала подходящей колыбелью для привнесенной извне человеческой жизни – вопрос спорный и для естествознания, и для философии), постепенно, с усовершенствованием орудий труда, развитием экспериментаторства и науки была им же, Человеком, и «порабощена». Биосфера превратилась в объект производственного использования, в подсистему социсферы. Возникла кризисная ситуация взаимных угроз: угроза разрушения биосферы социосферой и ответный «удар» биосферы – полное уничтожение социосферы, прежде всего – человечества. Таким образом проблема выживания из чисто житейской плоскости переходит в иные плоскости – философскую, экологическую, нравственную.
Сегодня мы уже стали свидетелями «наказания» Человека биосферой – бесчисленные экологические катаклизмы охватили всю планету. Человечество платит за свое неумное поведение миллионами жизней.
Существуют очень интересные теоретические и практические исследования (в частности, российского ученого А. В. Быховского), доказывающие на основе анализа последствий развития сценария «ядерной зимы» Н. Н. Моисеева и К. Сагана ошибочность традиционного взгляда на структуру планеты: вместо антропоцентризма предлагается совершенно новый подход с позиций биосфероцентризма.
Суть их заключается в том, что биосфера обладает экзистенциальной самозащитой, которая до возникновения «глобального зла» незаметна людям. Однако изменение структуры биосферы на уровне экзистенции рождает эффект бумеранга: биосфера, измененная антропоцентрической деятельностью человека, отвечает ему уничтожением человечества, социосферы. Социосфера, угрожая существованию биосферы, в конечном итоге угрожает собственному выживанию, существованию человечества. Иными словами – биосфера в состоянии прожить без социосферы, но социосфера мертва без биосферы. Это как эмбрион в утробе матери: удали его – и он мертв.
Бурное развитие, начиная с сороковых годов XX века, ядерных технологий, причем в условиях опасного эксперимента, опережающего знания о его смертельных последствиях для биоты и социума, ядерные испытания в разных концах планеты – в атмосфере, космическом пространстве и под водой (!) – стали своеобразным тестом социума на выживание биосферы. Социум, проведший этот тест, сразу и не заметил, что он стал одновременно тестом на его же собственное выживание.
Во время «холодной войны» над всеми соображениями – экологическими, экономическими, нравственными, не говоря уже о философских, превалировал единственный постулат – идеологический. Тысячи ядерных испытаний, перевалившие за сотню аварии ядерных подводных лодок, сотни техногенных ядерных аварий и катастроф на военных и гражданских атомных реакторах – за все это человечество уже начало расплачиваться необратимыми процессами в окружающей среде.
Ситуация усугубляется еще и тем, что в мире до сих пор не найдена оптимальная технология переработки и утилизации ядерных отходов, излучающих миллиарды кюри радиоактивности антропогенного происхождения на всей планете. Образно говоря, ядерный джинн, выпущенный учеными, в системе множественности различных угроз стал решающим фактором выживания всего человечества. Как справедливо отмечал российский ученый С. П. Капица, «…вся наша планета, все мы стали как бы заложниками ядерного безумия… Иначе говоря, мы все стоим перед общей опасностью, и вместе должны искать пути к общей безопасности».
За десятилетия жизни в условиях доктрины обладания, неприменения и ядерного сдерживания («ядерного устрашения») произошли, возможно, необратимые, изменения не только в окружающей среде, но и в природе человека, его психологии. Главный итог «ядерного» общества – человечество психологически адаптировалось к ядерной опасности. Люди привыкли к тому, к чему привыкнуть нельзя: жертвы ядерных катастроф, угрожая генофонду, исчисляются миллионами. Но человечество это особо не беспокоит.
Биосфера после ядерных катастроф и ядерных испытаний обретает новое необратимое постъядерное (постчернобыльское) состояние.
Пришло время для человеческого сообщества наконец осознать кризис прежних цивилизационных ценностей, попытаться их переосмыслить и выработать общую для всего мира концепцию выживания в ядерном мире. И начинать надо с постепенной переориентации промышленности на альтернативные источники энергии, учитывая глобальные последствия катастрофы на ЧАЭС. Отдельные страны, как известно, уже движутся в направлении закрытия своих атомных станций – Швеция, Швейцария, Германия.
В свое время английский философ Джон Локк провозгласил право каждого Человека «на жизнь, свободу и частную собственность». Третий президент Америки Томас Джефферсон в своей знаменитой «Декларации независимости» изменил эту локковскую формулу, заменив в ней «собственность» на «стремление к счастью». А во «Всеобщей декларации прав человека» в статье 3 записано: «Каждый человек имеет право на жизнь…»
