Лееб:
Вчера удалось овладеть новыми районами. Противник отходит в полосе 16-й армии и 4-й танковой группы в восточном направлении на Лугу.
Он, кажется, ускорил масштабы своего отступления, во всяком случае, его части отходят на восток. Будет ли он оборонять Ленинград? Если нет, то вскоре это проявится в виде отхода его частей перед финским фронтом на Карельском перешейке. Если он не намерен удерживать этот район, то должен будет вскоре уйти оттуда, чтобы сохранить свои войска.
Радикулит понемногу отпускает.
Буров:
Пал Псков. Фашистские войска двинулись в направлении Луги.
Из добровольцев дивизии народного ополчения Свердловского района решено сформировать 5-й Ленинградский истребительный полк особого назначения. Во главе полка поставлен К. Н. Волович. По профессии он инженер, работал начальником цеха на заводе «Электроаппарат», но, как участник Гражданской войны и партизан тех лет, обладает боевым опытом.
Вечером 9 июля в помещении Горного института, где находились ополченцы дивизии Свердловского района, начался отбор добровольцев. Зачисленные в полк должны сдать на хранение партийные и комсомольские билеты, паспорта, удостоверения, награды. Полк особый, действовать ему предстоит во вражеском тылу, а там документы и знаки отличия бойцам не понадобятся.
Автор:
Лееб ошибся в отношении Ленинграда. Город как раз готовился к обороне с первых же дней войны. Прибалтика и Карельский перешеек являлись чуждыми землями для советских солдат. Это стало одной из причин стремительного отступления Красной армии на данных направлениях. Захваченную территорию всегда труднее оборонять с психологической точки зрения. Зато, когда речь зашла об исконно русских землях, то сопротивление начало резко возрастать. Лееб признал это записью, сделанной уже на следующий день.
Буров хотел выделить новоиспечённого командира полка Воловича среди других добровольцев, отметив его военный опыт. На самом деле боевая выучка начальника цеха была низкой. За двадцать лет, прошедших с окончания Гражданской войны, инженер Волович неизбежно должен был утратить свою военную квалификацию. Кадровые войска во всех армиях мира вышли на новый, гораздо более высокий уровень. В первую очередь это касалось как раз германской армии. Начальный период боёв под Ленинградом был ярким тому свидетельством.
Моя мать, инженер-геолог, Ирина Адамовна Алексеева в начале войны была студенткой Горного института. Она рассказывала мне про полк добровольцев, формировавшийся в стенах этого института. Её не взяли из-за приключившейся в тот момент болезни. Мама всю жизнь считала, что благодаря этому как раз и уцелела. Блокаду она провела в Ленинграде, работая медсестрой в ожоговом отделении одного из госпиталей 42-й армии. После войны продолжила обучение в Горном институте, но это был уже совсем другой коллектив. Почти все её сокурсники погибли. Студенты Горного института участвовали и в партизанском движении. Осенью 1941 года 81-й партизанский отряд, сформированный из студентов-геологов, уничтожил под Чудово несколько крупных бензозаправочных пунктов противника.
10 июля 1941 года, четверг, 19-й день войныЛееб:
4-я танковая группа овладела Псковом и районом северо-восточнее города.
Русские обороняют каждую пядь своей земли.
Буров:
Наступление, начавшееся с двух сторон – с севера и с юга, – не оставляло сомнений в том, что враг решил овладеть Ленинградом. День 10 июля стал рубежом возросшего сопротивления врагу. До этого среднесуточный темп продвижения гитлеровцев на Ленинград составлял 20 километров. После 10-го начал резко падать до 5 километров в день.
1-я дивизия народного ополчения выступила на фронт. Дивизия насчитывает более 12 тысяч человек. Каждый пятый доброволец – коммунист или комсомолец.
Скрябина:
Получила вызов из Ленинграда. Помчалась туда. Наше домоуправление предлагает ехать с транспортом на Волгу до Горького. Я отказываюсь. Женщина-управдом настаивает, пугая страшными картинами будущего. Несмотря на свою принадлежность к партии, не скрывает от меня своих настроений и ужаса перед надвигающейся с такой быстротой немецкой армией. Угнетённая этими разговорами, обещаю дать ей ответ в тот же вечер, а сама бегу посоветоваться с друзьями. Встречаю Холмянскую. Оказывается, она всё-таки была послана в район Бологого с группой фабричных детей. Увы, и эта попытка эвакуироваться, как и многие другие, не привела ни к чему. Над ними всё время летали самолёты, бомбили беспощадно, перепуганные дети кричали и плакали, просились домой к родителям. Многие матери теперь получили право взять отпуск и ехать за детьми. Обезумевшие женщины наполняют вокзалы и поезда, рвутся навстречу наступающей вражеской армии, чтобы успеть спасти детей.
В тот же вечер сообщаю управдому своё решение пока остаться. Мне кажется, что в таком страшном потрясении, как война, мысль о детях самая беспокойная, самая острая, доводящая до потери рассудка. Далеко не всем ленинградцам выпадает на долю счастье найти своих детей, отправленных на летний отдых или эвакуированных предусмотрительными властями от надвигающейся немецкой опасности.
Автор:
10 июля считается официальной датой начала битвы за Ленинград. В этот день немецкие войска нанесли удары на лужском, новгородском и старорусском направлениях. Финны перешли в наступление на Карельском перешейке и в Восточной Карелии. Непосредственно на Ленинград начали надвигаться немецкая 4-я танковая группа вместе с 18-й армией и финская Юго-Восточная армия. Темп наступления немецких войск неуклонно снижался, чем глубже они вторгались на русскую территорию. У финнов, напротив, успех следовал за успехом: они отвоёвывали забранную у них землю.
Для Бурова как коммуниста идеологический фактор всегда являлся определяющим. Для него 2500 коммунистов и комсомольцев в составе добровольческой дивизии – значимый факт. Но это не могло восполнить пробелы в боевой подготовке гражданских людей, из которых как раз и состояло народное ополчение. В результате достижение даже малого успеха сопровождалось огромными и неоправданными жертвами.
Записи Скрябиной можно было бы назвать дневником матери. Главная тема в них – страх за судьбу детей, стремление спасти их от ужаса войны. Это добавляет Скрябиной решительности, помогает преодолевать трудности. В конечном итоге, она спасается сама и сохраняет своих сыновей.
11 июля 1941 года, пятница, 20-й день войныЛееб:
16-я армия встречает постоянное сопротивление противника, поэтому повсеместно ведёт бои.
4-я танковая группа овладела городом Порхов, подтягивает дивизию СС «Мертвая голова» от Опочки и 8-ю танковую дивизию через Остров.
18-я армия планомерно продолжает своё наступление. Передовой отряд 217-й пехотной дивизии вышел к Вердеру напротив острова Моон.
Перелёт из Ковно в Дюнабург. Штаб главного квартирмейстера. Принял грязевую ванну на курорте у реки Дюна севернее Дюнабурга.
Во второй половине дня прибыл генерал Конрад.[19] Он сообщил, что по поводу моей персоны произошёл спор между фюрером и Герингом. Речь шла о моем последнем докладе. Геринг сказал Конраду, чтобы тот был более осмотрителен в своих взглядах.
Буров:
В связи с вторжением врага в Ленинградскую область 11 июля Государственный комитет обороны принял решение эвакуировать в Сибирь и на Урал 80 ленинградских заводов и 13 центральных конструкторских бюро.
Боевое крещение добровольцы Кировского района получили ещё до выхода на оборонительный рубеж. В момент выгрузки эшелона станция Батецкая подверглась бомбёжке. Загорелся вагон с боеприпасами. В недавнем прошлом контрольный мастер Кировского завода, а теперь воентехник 1-го ранга, Н. Н. Сафронов первым бросился к горящему вагону. Группа бойцов, поспешивших ему на помощь, отцепила и отогнала вагон от эшелона и станции. Но сам Сафронов погиб, сражённый осколком бомбы.
Термометр показывал сегодня температуру, которой никогда прежде 11 июля не отмечалось в нашем городе, – 30,6 градуса. Так что день нынче выдался жарким во всех отношениях.
Автор:
Лееб не раскрыл предмета спора о своей персоне между Гитлером и Герингом. Мне стало всё же интересно, о чём был этот спор. Поэтому я позвонил во Фрайбург Георгу Майеру, составителю дневников фельдмаршала, и попросил разъяснить смысл данной фразы. Майер сказал, что генерал Рудольф Конрад находился в приятельских отношениях с Леебом. Оба начинали службу артиллерийскими офицерами. Речь, по всей видимости, шла о том, чтобы генерал Конрад по настоянию Геринга полностью изменил свои взгляды в сторону национал-социализма, а не полагался только на мнение Лееба, который не одобрял позиции нацистов. Взгляды Лееба были известны высшему руководству нацистской Германии и самому Гитлеру. Но фюрер вынужден был с этим мириться, поскольку Лееб высоко ценился как военачальник.
