В 18:00 они вышли к Вильдье. Хотя группа прошла почти 16 км меньше чем за два часа, подполковник Доун получил приказ: «После достижения намеченного рубежа не останавливаться. Продвигаться к реке Се вплоть до остановки на ночлег. Командир корпуса приказывает двигаться быстрее». Се протекала сразу за городком Бресе, чуть более чем в 25 км к югу. Доун приказал своим солдатам миновать Вильдье и продолжать движение на полной скорости. Он также запросил у «Тандерболтов» разведку дороги впереди.
П-47 действовали настолько близко к порядкам наступающих американских войск, что один из летчиков сообщил Доуну: он хочет сбросить бомбу на немецкий танк всего в 45 м слева и подполковнику лучше укрыться. Трудно представить себе более тесное взаимодействие между авиацией и танками. Пилот другого «Тандерболта», стреляя с близкого расстояния над головами оперативной группы Z, шутливо предложил ее командиру убрать антенну, чтобы ее случайно не задели пули.
Когда подошли к окраинам Бресе, Доун, ехавший в головном танке, попросил «Тандерболты» держаться поодаль, поскольку ни одного врага видно не было. Но когда его «Шерман» повернул за угол и выехал на главную улицу городка, Доун увидел «толпы немцев, отдыхавших на обочине». Не имея возможности вести огонь из-за того, что на месте наводчика сидит радист, Доун начал стрелять по немцам с близкой дистанции из своего кольта калибра 11,43 мм. Как утверждалось в донесении, «в город вступили почти по-голливудски». Танки, следовавшие за Доуном, вращали башни во все стороны, поливая улицы и дома пулеметным огнем.
Главный мост через Се был взорван, поэтому колонна повернула на восток, чтобы проверить другой мост, расположенный вне городской черты. Они заметили группу немецких пехотинцев, залегших в саду, и уничтожили их пулеметным огнем. Но, достигнув переправы, обнаружили, что взорван и второй мост. Доун связался с главными силами, и вскоре к ним прибыл инженерный взвод. Его командир решил, что следует насыпать брод с помощью танка-бульдозера. Солдаты принялись носить камни, чтобы создать на дне реки твердое основание, но брод выдержал проезд лишь нескольких машин.
Тем временем арьергард колонны приближался к Бресе. Немецкая пехота перегруппировалась и оказывала яростное сопротивление. Продвигаясь с головными танками, Доун к ночи достиг северных склонов высоты 242. В Бресе бои приняли хаотичный характер. Капитан Карлтон Париш Рассел из 36-го механизированного пехотного полка вылез из своего бронетранспортера и направился в конец колонны – узнать, что там происходит. Он увидел несколько джипов с горящей на них маскировочной сеткой. Затем Рассел заметил солдата, пытавшегося ее сдернуть, и крикнул ему, что если тот не снимет свою камуфляжную форму, то его могут принять за немца. Солдат обернулся, и Рассел увидел, что это и впрямь эсэсовец. Подразделение СС, отрезанное от своих, попыталось захватить попавшие в засаду американские машины и бежать на них. Эсэсовец выбил из рук капитана пистолет и хотел было схватить свою винтовку, но Рассел отобрал ее и послал немца в нокаут, а его винтовкой воспользовался в перестрелке с немцами, разгоревшейся посреди села.
Оперативная группа Z, вышедшая 31 июля из Гавре на юг в направлении на Авранш, столкнулась с более серьезным сопротивлением противника, включая завалы на дорогах, прикрываемые танками и противотанковыми орудиями. Еще они натолкнулись на немецкую колонну, пытавшуюся проскочить через дорогу, по которой шли американцы. Группа нанесла тяжелые потери противнику, уничтожив много разведывательных машин и бронетранспортеров. Генерал Дойл О. Хикки, сидевший в командирской машине, видел, как одна из его 105-мм САУ разнесла на куски вражеский бронетранспортер с дистанции около 45 метров.
Когда еще одна колонна 3-й танковой дивизии достигла Авранша, Эрнест Хемингуэй находился сразу за ее передовыми подразделениями. Сопровождавший его офицер, лейтенант Стивенсон, отмечал, что стоять рядом с Хемингуэем «опаснее, чем быть адъютантом [бригадного генерала] Рузвельта». Хемингуэй, находившийся в 4-й пехотной дивизии генерала Бартона, убедил Стивенсона начать совершать рискованные вылазки на «мерседесе» с откидным верхом и на мотоцикле с коляской, брошенных отступавшими немцами. Своей очередной жене Мэри Уэлш он писал о «веселой и счастливой жизни, где много смертей, немецких трофеев, перестрелок, боев, зарослей, холмов, пыльных дорог, много зелени сельских пейзажей, пшеничных полей, убитых коров и лошадей, много танков, 88-мм пушек, грузовиков и убитых американских парней». Вскоре к нему присоединился Роберт Капа, который чуть не погубил Эрнеста, когда они заблудились и наткнулись на немецкое противотанковое орудие. Позднее Хемингуэй, успевший нырнуть в окоп, обвинял Капу в том, что он не помог в критической ситуации, желая «первым сфотографировать труп знаменитого писателя».
Позади перемешавшихся линий фронта американский прорыв вызвал хаос иного рода. В Гранвиле местные жители начали грабить брошенные немцами дома. Даже самые почтенные граждане разжились новой мебелью – от стульев до детских кроваток. Толпа из 300–400 человек хотела линчевать одного француза, служившего немцам. Полиции понадобилось немало времени, чтобы убедить людей успокоиться и передать пленника в руки правосудия. В последующие несколько дней полиции не раз приходилось ловить отставших немцев, зачастую одетых в украденную штатскую одежду. Одна женщина пожалела немецкого солдата, встреченного по дороге на Вильдье, и укрыла его. Ее арестовали и держали в местной пожарной части, передав опеку над ее малолетними детьми мадам Руа, смотрительнице городских парков.
На ферме недалеко от Авранша поймали немолодого немецкого унтер-офицера, тоже переодетого. «Ах, мсье, – сказал он крестьянину, вызвавшему американский патруль, – мне очень тяжело. Я вот здесь, а мой сын – солдат американской армии». Крестьянин, который слышал о том, что в американской армии служили многие молодые эмигранты из Германии, был склонен ему поверить.
6-я танковая дивизия также продвигалась через авраншскую брешь. Поначалу танкисты стреляли по любой попавшейся на глаза группе немцев, как бы мала та ни была. Но когда из находившихся позади зарослей выскочило тридцать немцев с поднятыми руками, их пришлось взять с собой, поскольку свободных людей для конвоя не было. Немцев посадили на капоты бронетранспортеров и джипов. «Наши парни получили на сегодня свои сувениры», – заметил один офицер. Авангард дивизии состоял из роты танков, роты пехоты на бронемашинах, батареи полевой артиллерии, противотанковой роты, саперного подразделения на бронетранспортерах – в его задачу входило обезвреживание мин, – а также разведывательного подразделения. Они ехали с постоянной скоростью в 25 км/ч, и иногда им удавалось «застать врасплох ничего не подозревающих фрицев, едущих на мотоциклах или бредущих пешком». Экипажи «Шерманов» везли все, что не являлось предметами первой необходимости, на броне – это позволяло им брать с собой «по 150 75-мм снарядов и по 12 000 патронов калибра 7,62 мм», что в два раза превышало нормальный боезапас.
В довершение всех своих бед немцы, продвигаясь на юг, сталкивались со все более и более дерзкими нападениями бойцов французского Сопротивления. Совсем недавно в Ландах взлетел на воздух поезд из шестидесяти девяти вагонов, перевозивший столь нужные немцам артиллерийские снаряды, а в туннеле к северу от Суйяка сошел с рельсов бронепоезд. Англичане перехватили радиограмму с запросом на отправку инженерно-ремонтного поезда «под серьезной охраной».
Вечером 31 июля Паттон отправился на КП 8-го корпуса к Мидлтону. 4-я танковая дивизия, входившая в корпус Мидлтона, вышла, как и было приказано, к берегу реки Селюн южнее Авранша, но сам генерал не мог связаться с Брэдли, чтобы выяснить, что делать дальше. Паттон, с трудом скрывая раздражение, сказал ему: «История учит, что задержки на берегу реки всегда были чреваты катастрофическими последствиями». Хотя Паттон официально принял командование армией только назавтра в полдень, он предельно ясно дал понять, что 8-й корпус должен форсировать реку немедленно. Вскоре пришло донесение, сообщавшее о захвате моста в Понтобо. Мост поврежден, но двигаться по нему можно. Паттон посоветовал Мидлтону как можно скорее переправить по мосту 4-ю и 6-ю танковые дивизии.
К югу от Понтобо находилась развилка дорог: одна вела на запад к Ренну и Бресту, другая на восток – к Сене и Парижу. Паттон лег спать в час ночи 1 августа, зная, что через одиннадцать часов полностью готовая к бою 3-я армия в составе четырех корпусов: 8-го корпуса Мидлтона, 15-го корпуса Хейслипа, 20-го корпуса Уокера и 12-го корпуса Кука – будет находиться под его командованием. 15-й корпус немедленно отдал своим трем дивизиям приказ, в котором безошибочно угадывался стиль Паттона: «Моторизовать как можно большее количество пехоты. Танкам идти впереди». Тогда же, в середине дня 1 августа, Брэдли был назначен командующим 12-й армейской группой. Генерал Ходжес принял у него 1-ю армию, которая должна была продолжить наступление на Вир, а затем и на Мортен.
