внимание на то, что отсутствие достаточного количества снарядов для танков и артиллерии, проведение огневых налетов артиллерии и авиации не по конкретным целям и объектам, а по площадям не позволит нам дальше продвигаться без потерь.
Идущий уже не первый час бой ярко показывал: данные о том, что боевики бегут из города, неверны. Боевики закрепились на заранее подготовленных позициях в районах обороны с продуманной системой огня, инженерных заграждений, у них организована смена обороняющихся. Применяемая тактика проведения спецоперации малоэффективна. Для дальнейших действий необходимо создавать штурмовые отряды.
На вопрос Булгакова о предполагаемых потерях я, исходя из складывающейся обстановки, назвал примерные цифры — не менее 100 погибших и до 200 человек раненых. И прогноз этот исходил не от меня, а от командиров подразделений, которые докладывали мне о развитии событий. Прямо скажу, у офицеров КП западной группировки, наблюдавших за событиями воочию, другого мнения тоже не было. На командующего это произвело впечатление, больше меня никто не дергал вопросами. Я со штабом сосредоточился на разруливании сложившейся ситуации”,
В 1-м и 2-м батальонах продолжали бороться за жизнь танкистов и тех, кто собрался вокруг танков.
Полковник Епифанов руководил действиями по спасению блокированных перед пятиэтажками военнослужащих. Для их эвакуации были подобраны два экипажа БМП, в каждом из которых находились санинструктор и солдат, призванный помогать затаскивать раненых в десантное отделение. Командира машины и наводчика-оператора орудия убрали, чтобы уменьшить возможные потери при поражении машины.
По установленному сигналу батальоны, артиллерия и танки резервного танкового взвода, выведенные на стрельбу прямой наводкой и максимально укрытые за частными домами, открыли шквальный огонь. Под прикрытием дымов БМП на большой скорости выдвинулась к месту нахождения раненых. Санинструктор и солдат-помощник выбросили вокруг машины ручные дымовые гранаты и через открытые задние борта затащили раненых в десантное отделение БМП, после чего она на высокой скорости стала уходить обратно. Первой ходкой вытащили 7 тяжелораненых. Боевики не ожидали такой дерзости. Механик-водитель попросил разрешить ему сделать еще один заезд. Он уже знал местность и видел в яме группу раненых. Конечно, это был смертельный риск.
Улица 9-я линия. Линия огня
БМП рванула в сторону пятиэтажек. Ветер относил дымовую завесу, и машина шла под градом пуль. Тем не менее, уже не разворачиваясь, механик-водитель держал машину лобовой броней к стреляющим, тем самым прикрывая броней погрузку раненых. На этот раз удалось затащить 6 человек. Возможности развернуться не было, тогда механик погнал машину задним ходом. По БМП выстрелили из гранатомета, машина загорелась, но продолжала двигаться. Все, кто наблюдал за происходящим, в душе просили об одном: дотяните, ребята. И они дотянули! Выйдя задним ходом к крайнему дому, машина заглохла. Но все были спасены.
Командиры воинских частей Министерства обороны западного направления в этот день делали всё, чтобы оказать огневую поддержку бригаде. Отказа не было ни в чем. Когда потребовались к середине дня новые осколочные боеприпасы к РПГ-7В для стрельбы по окнам, а во внутренних войсках их никогда не было, они в течение часа были собраны в мотострелковых полках и доставлены софринцам. Особенно благодарны были командиры подразделений 21-й бригады за своевременное оказание медицинской помощи раненым в развернутых неподалеку от Старопромысловского района полевых госпиталях Минобороны.
Самоотверженно вели себя санинструкторы — обычные солдаты-срочники. Не думая о себе, они бросались в самое пекло и делали все, чтобы спасти своих товарищей, понимая, что от своевременно оказанной помощи и доставки раненого в полевой госпиталь зависела жизнь сослуживца. Начальник медицинской службы бригады капитан Макаров так поставил работу по сбору и эвакуации раненых, что потери в результате отсутствия необходимой медицинской помощи были сведены практически к нулю.
Геннадий Фоменко рассказывает: “Я с КП спустился в боевые порядки батальонов. Прошел к пункту сбора раненых. Там находились две девчонки — фельдшер и санитарка, они перевязывали ребят, которых только-только вытащили из боя. Готовили их к эвакуации в полевой госпиталь Минобороны. Обратил внимание на лежащего на носилках бойца в обожженном, изорванном, окровавленном камуфляже, подошел ближе. Выглядел он ужасно. Я много повидал и в первую войну, но на этот раз внутренне содрогнулся. На парне не было живого места: вместо лица — кровавая каша, тело тоже все будто иссечено шрапнелью. Спросил, кто это? Мне ответили — прапорщик Максим Бабаян, фельдшер батальона, вытаскивал из взорвавшегося БТРа раненых и сам пострадал от взрыва гранаты. Спросил медиков, почему они не перевязывают раненого. Девчонки, растерянно суетившиеся вокруг, отчаянно всплеснули руками: “Даже не знаем, как его перевязать, настолько тяжелые множественные ранения". Я взорвался: что вы копаетесь? Он же умрет, если еще тут без помощи несколько минут пролежит. Бросайте все, на БМП — и в полевой госпиталь Минобороны. Там разберутся. Максима погрузили в броню и рванули к армейским медикам. Уже потом я узнал, что те его спасли. Он перенес несколько сложнейших операций, но выжил…”
И здесь стоит сделать небольшое, но необходимое отступление. На долю военных медиков в эти первые и самые сложные дни действительно выпало много работы. Большое количество раненых, поступавших с передовой, требовало неотложных мер по их спасению. И такие меры предпринимались в полном объеме, благодаря четкой организации экстренной медицинской помощи, нормальному оснащению и опыту, которого у военных врачей было достаточно. За их плечами уже были и первая чеченская кампания, и события в Дагестане летом-осенью 1999 года, и “поход” по равнинной Чечне. Военные врачи своим профессионализмом и самоотверженной работой и во время проведения спецоперации в Грозном в декабре 1999 — феврале 2000 года спасли не одну сотню солдат и офицеров.
Немало сил для четкой и эффективной работы войсковых медслужб, медицинского отряда специального назначения, военных госпиталей приложил начальник военно-медицинского управления Главкомата внутренних войск генерал-майор медицинской службы Юрий Сабанин. Большую роль в спасении жизней многих военнослужащих сыграл начальник медицинской службы группировки внутренних войск на территории Северо-Кавказского региона полковник Игорь Волошко, наладив нормальную работу военных медиков в зоне проведения спецоперации.
В одном из докладов, подготовленных группой врачей Главного военного клинического госпиталя внутренних войск, имеющих большой опыт лечения раненых военнослужащих, в том числе и в период активной фазы контртеррористической операции, отмечалось, что в условиях боевых действий, при массовом поступлении раненых на передовые этапы эвакуации всегда имеется дефицит времени, квалифицированных, или так называемых
