К полю боя стали подходить егеря. Положение дивизии польской легкой конницы становилось все тяжелее: по трем сигнальным пушечным выстрелам русские начали новую атаку. В девятом часу вечера на левый фланг позиции Рожнецкого с ходу, вся в облаках дорожной пыли, обрушилась казачья бригада Кутейникова, спешившая к месту боя.
Несколько уланских эскадронов с места попытались контрударом парировать эту атаку, но эта попытка закончилась для бригады Дзевановского катастрофой. Казаки Кутейникова выбили 11‑й уланский полк, а затем обрушились на 2‑й уланский полк, прорвали его строй и отбросили к Миру. В это время Платов вновь атаковал бригаду Турно и привел ее в беспорядок.
Поле битвы покрыла пыль. Уланы, перемешавшись с казаками, в «диком беспорядке» неслись к местечку. В относительном порядке отступить удалось только части бригады Турно под личным начальством дивизионного командира.
От полного разгрома дивизию Рожнецкого спасло появление бригады Тышкевича. Он с высот сумел понять всю картину боя, укрепил окраину Мира двумя эскадронами конных егерей, а атакующих казаков встретил картечными выстрелами подоспевшей полубатареи. Преследователи, в предвечерних сумерках развернувшись в обратную сторону, укрылись от беглого пушечного огня за ближайшим лесом. Быстро наступившая ночь прекратила кавалерийский бой под Миром.
В этом деле со стороны русских участвовало 11 казачьих, Ахтырский гусарский и Киевский драгунский полки, всего 6500 конников и 12‑орудийная рота Донской конной артиллерии. Со стороны поляков – легкая кавалерийская дивизия Рожнецкого (6 уланских полков), два эскадрона конных егерей и 3‑орудийная полубатарея, всего 3600 конников.
Потери сторон в кавалерийском бою 28 июня под Миром неизвестны. Корпусной командир Латур-Мобур определял потери дивизии Рожнецкого в тот день по крайней мере в 500–600 человек. Потери русской стороны были несомненно меньше. Известно лишь, что ахтырские гусары и киевские драгуны (вместе около 1500 всадников) потеряли 44 человека. Поляков в том бою попало в плен 12 офицеров и 163 нижних чина.
В донесении о победном кавалерийском бое под Миром 28 июня атаман М.И. Платов писал генералу от инфантерии князю П.И. Багратиону:
«Поздравляю ваше сиятельство с победою редкою над кавалериею. Что донес вам князь Меньшиков, то было только началом. После того сильное сражение продолжалось часа четыре. Грудь на грудь; так что я приказал придвинуть гусар, драгун и егерей. Генерал-майор Кутейников подоспел с бригадою его и ударил с правого фланга моего на неприятеля, так что из шести полков неприятельских едва ли останется одна душа, или, быть может, несколько спасется, а вашему сиятельству описать всего не могу – устал и лежачий пишу на песке. Донесу, соображаясь, засим, но уверяю, будьте о моем корпусе покойны.
У нас урон не велик по сему ретивому делу, так что грудью в грудь. Генерал-майор Иловайский получил две раны: сабельную в плечо легко и в правую ногу пулею, но он докончил свое дело. Генерал-майор и генерал-лейтенант Императорский Васильчиков отлично в моем виде и с первыми эскадронами ударил в лицо неприятелю и во все время удивительно храбро сражался. О коем, как пред Богом, так и пред начальством, должно отдать справедливость. Генерал Краснов способствовал много в сей победе…»
…День 29 июня атаман Платов оставался под Миром, издали наблюдая за тем, как в местечке сосредотачивается вся кавалерия короля Вестфальского Жерома Наполеона. Поле боя сторожили казачьи дозоры. Прибыл в Мир и батальон вольтижер. Вечером Платов отступил от Мира и арьергардным отрядом последовал за 2‑й Западной армией, отступавшей к Бобруйску, и 1 июля достиг Романова.
Наполеоновский 4‑й резервный кавалерийский корпус последовал следом. Латур-Мобур получил приказ от короля Вестфальского идти вперед и прорвать казачью завесу, скрывавшую расположение, силы и маршрутное движение армии Багратиона.
Рано утром 1 июня корпус Латур-Мобура, имея в голове дивизию Рожнецкого, подошел к Несвижу. Корпусной командир имел неосторожность со своим конвоем и передовым уланским эскадроном двинуться дальше по Бобруйской дороге. Оставленный Платовым в арьергарде Карпов 2‑й со своим Донским полком и полком Денисова 6‑го дал полякам отойти от города на три-четыре версты, стремительно атаковал их.
Только прибытие к месту боя галопом 2‑го уланского полка и появление на дороге всей дивизии Рожнецкого заставило донцов прекратить бой, и это спасло Латур-Мобура от печальной участи быть сраженным казачьей пикой или попасть в плен.
На этом беды кавалерии короля Вестфальского Жерома Бонапарта не кончились. Шедший в голове корпусной колонны 1‑й конно-егерский полк полковника Пшепендовского попытался у Романова настичь отряд Карпова 2‑го. Густая цепь конных егерей завязала перестрелку с казачьими дозорами и стала их теснить к Романову, стоявшему на левом берегу болотистой, с медленным течением реки Меречи. Переправа через нее состояла из моста и узкой, недлинной плотины.
Карпов 2‑й донес атаману Платову о том, что к Романову подходит один единственный кавалерийский полк неприятеля, пока не имеющий поддержки сзади. Платов немедленно перевел на правый берег Меречи четыре Донских казачьих полка (Атаманский, Иловайского 4‑го, Иловайского 12‑го и Мельникова 3‑го). Густой кустарник на берегу частично скрывал расположение и передвижение русской конницы.
Часть казаков спешилась и завязала с конными егерями оживленную перестрелку. Полковник Пшепендовский, поняв, что перед ними значительные силы противника, решил отступить. Тут на поляков и обрушились одна за другой несколько казачьих лав. 1‑й конно-егерский полк оказался наголову разгромленным, потеряв из 800 человек только пленными 17 офицеров и более 350 рядовых.
Когда 4‑й резервный кавалерийский корпус Латур-Мобура главными силами приблизился к Романову, с противоположного берега Меречи он был встречен огнем казачьих орудий и ружейным огнем. Платовский арьергард, простояв на месте боя весь день 3 апреля, ночью отступил на Слуцк. Неприятель не решился пойти в преследование.
Кавалерийские дела под Миром и Романовом, победно закончившиеся во многом благодаря военному таланту М.И. Платова, известному в отечественной истории как «атаман-вихрь», имели в начальный период Отечественной войны 1812 года большое звучание. А.П. Ермолов в своих «Записках» отмечал:
«Генерал Платов наказал польскую кавалерию при местечке Мире и при местечке Романове, дерзнувшую сразиться. Судьба сохранила нам врожденное превосходство над поляками; казакам первым предоставила честь возобновить в сердцах их сие чувство».
…Пока 2‑я Западная армия отступала, надежно прикрывшись арьергардом – летучим корпусом атамана Платова, продвижение вперед главных сил Великой армии приостановилось. Прежде всего, стали сказываться российские дороги, размытые дождями. Отступавшие русские войска разрушали за собой речные переправы и гати через болотистые места. Это стало настоящим бедствием для французской артиллерии и армейских обозов.
В ходе отступления сжигались провиантские магазины, портились мельницы, угонялся скот и лошади. Оставшихся лошадей местное население прятало по лесам. Вся переписка наполеоновских генералов летом 1812 года была наполнена неподдельной заботой
