Курсант: Назад в СССР 10 - Рафаэль Дамиров

Я выскочил на лестничную площадку, сжимая в руке злополучную карту. Внизу, в пролете, мелькнула чья-то фигура. Перескакивая сразу через несколько ступенек, я помчался вниз.

Судя по телосложению, это был парень, он спешил вниз, не оглядываясь. Его зеленый спортивный костюм маячил у меня перед глазами. «Не уйдешь!» — пульсировала в голове мысль.

Я преодолел два пролета за несколько секунд. Прыжок, и сбил парня с ног. Придавил его к полу, готовый впечатать кулак в его голову.

– Дядя Андрей! Ты чего?

На меня уставились пронзительные смеющиеся глаза. Парень и не думал сопротивляться. Я сразу узнал его. Сейчас он выглядел совсем как раньше… Даже холодок по спине прошел от увиденного.

Добавить морщин и седины — и вылитый мой друг, мой убийца из прошлой жизни… Но сейчас ему только восемнадцать. Сто лет его не видел. Вырос совсем.

– Олег⁈ — я ошарашенно уставился на парня. — Ты что здесь делаешь?

– Тебя пришел навестить, дядя Андрей. Может, уже отпустишь? Слезь, говорю, дышать тяжело. Так-то ты гостей встречаешь.

– А-а? Да, да, конечно… — я встал и подал руку, помог ему подняться. — Ты вообще как здесь очутился? В Москве, то есть.

– Ты что? Забыл? В медицинский приехал поступать. Родители говорили, что ты в курсе, ты же был у них в Новоульяновске.

– Ах, да, точно… — мысли путались в голове. — Хорошо, что зашел…

– Что у тебя в руке? — Олег кивнул на мой кулак, я разжал пальцы, на ладони лежала смятая десятка треф.

– Карта? — парень хитро прищурился.

– Ну, да… Привет мне кто-то передал. Из Михайловска. Ты не видел, тут никто не проходил? Кто мне ее мог подбросить под дверь?

– Маньяк, наверное, — пожал плечами парень и ухмыльнулся.

– Чего?

Я наблюдал, как ухмылка моего старого знакомого становилась всё шире.

– Да я ее подкинул тебе, блин, ты шуток вообще не понимаешь? Разыграть решил, — Олег улыбался и смотрел на меня так, будто ждал аплодисментов.

– Тьфу ты, бл*ха! Ну и шуточки у тебя, Олежка… Погоди. А откуда ты знаешь, что следующей должна быть десятка треф? Что в Михайловске все на девятке крестовой закончилось, — я с подозрением на него уставился и соображал, каким человеком он вырос.

Я все сделал, чтобы он стал нормальным… Вырвал его из лап убийцы, подсуетился с приемными родителями. Пока он был маленький, частенько его навещал. А потом… Успокоился. Да и жизнь как-то завертелась, закрутилась. За последние несколько лет в Новоульяновске я был только наскоками. Когда в отпуск уходил. А Олега давно не видел. Отпуск у меня обычно летом был, а его приемные родители на все лето к бабушке в деревню отправляли. И вот теперь передо мной стоит почти взрослый мужик. Даже голос загрубел, несмотря на то, что это вчерашний школьник.

– Ох, дядя Андрей, какой же ты дремучий, — парень вытащил из спортивной сумки смятую газету «Щит и меч». — Об этом каждый дурак знает. На, читай… Тут и фото твое есть. И целый рассказ про тебя, как ты Михайловского Борца вычислил. Прямо роман можно написать. Кстати, ты не думал мемуары свои выпустить? Говорят, газету эту милицейскую с твой подачи запустили. В этом году первый номер вышел.

Я взял газету, пробежался по строкам статьи и на душе отлегло.

– Ну, чего встал, — обнял я Олега и похлопал по спине. — Пошли чебуреки трескать. Света нажарила, пальчики оближешь. Помнишь ее?

– Тетю Соню помню, а Свету нет.

– Значит, познакомишься, и больше так не шути. Особенно с картами. А то ведь и зашибить ненароком могу. Фу-ух… Ну и озадачил ты меня. Я уж думал, у Инги напарничек секретный объявился.

– Или подражатель, — кивнул Олег. — На то и расчет был. Испугался? Ну признайся…

Я нехотя кивнул. Может, и лучше было перевести всё это в плоскость шутки, чтобы доставить удовольствие пареньку — провел, мол, бывалого — но у меня не получалось.

– А ты откуда о подражателях знаешь? — продолжал я расспросы, пока мы поднимались обратно.

– Читал про твое дело в Зеленоярске. Там под практиканта Берга притворялся военрук, который в Москве Дицони убил таким же способом, как маньяк потрошил женщин. Живот разрезал, сам же помнишь. Или забыл уже? У тебя столько этих маньяков. Не жизнь, а кино…

– Маньяками интересуешься? — я озадаченно посмотрел парню прямо в глаза.

– Да не то чтобы слишком, просто за тобой интересно было следить. Почти про каждое твое дело в журнале «Советская милиция» пишут. В библиотеку ходил, а потом попросил мать выписать мне этот журнал. Она возмущалась поначалу, мол, зачем тебе он сдался. Есть же у тебя «Наука и жизнь» и «Техника — молодежи», но я настоял. Правда, от «Науки и жизнь» из-за этого отказаться пришлось.

– Интересные у тебя увлечения. Только шутка не очень смешная вышла. Не делай так больше.

– Да понял уже, дядя Андрей, — улыбнулся скуластый парень.

– Еще раз назовешь меня дядей, подзатыльника отвешу. Для тебя я — Андрей. Усек?

– Лады, — подмигнул Олег — Просто ты старше меня на… Блин, а сколько тебе лет? Что-то я запамятовал.

– Сколько ни есть, все мои, считай, что мы с тобой одного возраста.

– Ага, скажи еще, что еще учились вместе!

– И скажу…

– У тебя тоже шутки несмешные какие-то, дя… То есть, Андрей.

– Зато ты шутить умеешь, то карту подбросил, то с балкона скинул, — невесело хмыкнул я.

– С какого балкона? — Олег почесал вихрастую макушку.

– Не важно, было это давно и неправда…

– А-а… Я просто плохо помню, что было до того, как ты меня спас. Ну, после того, как маму убили. Как отрезало все, понимаешь…

– Сочувствую.

– Да нормуль все… Теперь у меня новая мама. И папа. Ты знаешь, так, конечно, нельзя говорить, но я, честно говоря, рад, что они у меня появились. Вместо… гражданки Зверевой. Била она меня. Это я хорошо помню. Как я еще нормальным вырос, ума не приложу.

Глаза его сузились, голова опустилась. Все ещё тяжело, видно, нести было этот груз.

– Ты посмотри. Вырос он! Сначала институт закончи, на работу устройся, а потом говори, что взрослым стал.

– Блин, ты говоришь, как моя мама.

– Вот и слушай ее. И меня.

– Вообще-то я даже в милицию хотел идти работать. Как ты.

– Не-е… — замахал я руками. — Выбрось эту дурную затею из головы. Ты добрый, тебе людей лечить, а не сажать надо. С твоим характером лучше в милицию не соваться. Наша система кого хочешь сломать может.

– А я думал, тебе нравится в милиции работать. Значит, это самое лучшее место.

– Нравится, — уверенно кивнул я, — но тут свои тараканы. Которые могут в голову потом перебраться. Говорю же, добрый ты для такой работы.

– А ты злой, значит? — поддел меня Олег.

– Профдеформированный.

– Это как? — Олег непонимающе хлопал длиннющими ресницами.

– Это когда броня в три наката и кожа, как у носорога.

– То есть, тебе пофиг на всех? Ты это хотел сказать?

Мы остановились, еще когда разговор зашел про его родную мать, и я подумал, что таким темпом мы до квартиры никогда не дойдем.

– Короче, Склифосовский. Много вопросов задаешь, хорош трындеть, пошли чебуреки хряпать. С чаем и вареньем малиновым. Расскажешь про институт. К экзаменам-то хоть подготовился?

– Первого августа сочинение на четыре уже сдал. Биология, химия и физика остались.

– А физика-то нахрена в меде?

– Ну, вообще-то во все вузы у нас по четыре экзамена сдавать надо, что еще кроме физики воткнуть могли? Не математику же.

– Ну, да… — я распахнул дверь своей квартиры. — Заходи, студент.

– Ого! — Олег шагнул в просторную прихожую и присвистнул. — Богатенький Буратино. Это что, паркет? И мебель у тебя… Хм-м… Никогда такую не видел в нашем захолустье.

– Чехословацкая.

– Хорошо, смотрю, платят в милиции.

– Как и везде, —