– Красиво… – Оля встала рядом с Леонидом.
Обширный выгон, по которому, несмотря на обеденное время, еще бродит небольшое стадо. Рядом с коровами держится плотной кучей отара. За лугом – вольготно, не напирая друг на дружку, расположились десяток-полтора типичных для сельской местности одноэтажных строений с двускатными крышами. А еще дальше, приближая горизонт до километровой отметки, острые вершины гор, снизу покрытые радостной зеленью и только в верхней трети – голые, бледно-серые. Мертвые.
– За деревнею луга, на лугах стоят стога, в небе радуга-дуга спину выгнула. Из-за сумрачных холмов стаю белых облаков в поле алая заря утром выгнала… – речитативом произнес Леонид. – Представляю, как здесь красиво, когда солнце встает.
– Присоединяюсь, – кивнул Виктор, но при этом почему-то посмотрел за спину, в сторону Гавани, словно рассчитывал увидеть розовеющий рассвет. – Ну что, перейдем Рубикон?
Несмотря на то что солнце было еще достаточно высоко, скалы уже отбрасывали густую тень, накрывающую большую часть долины и четким терминатором обрывающуюся шагах в тридцати. Словно последнее предупреждение, рубеж, за которым не будет пути назад.
– Мы же только посмотреть, – напомнила Оля и храбро зашагала вперед. Вошла в тень и… с громким визгом отпрыгнула назад. Прямо в руки топающего следом Леонида.
– Ты чего? – опешил тот.
– Оно… ледяное…
– Кто оно?
– Оно, – девушка ткнула рукой впереди себя в пустоту.
– Интересно, – Виктор осторожно приблизился к линии, отделяющей свет от тени, и та словно шагнула навстречу.
Оля только охнула.
Но ничего не случилось. Всего лишь зрительный обман. Солнце тоже не стоит на месте, вот и показалось…
– Реально прохладнее, – Лысюк не ощущал никакого неудобства. – Впрочем, а как иначе? В тени – не на солнцепеке. Разница температур существенная.
– Согласен, – поддержал товарища Леонид. – Помню, как-то градусник на подоконнике забыл. Так он в полдень за пятьдесят показывал, а на том, что в комнате на стенке висел, столбик и до двадцати шести не дополз.
Тень от скал, за время разговора накрывшая троицу, больше никаких неприятных сюрпризов не явила, и Оля успокоилась.
– Извините, мальчики, это от неожиданности. Показалось, будто меня с ног до головы ощупали… ледяными ладонями. Бр-р-р…
Через полсотни шагов бараки приблизились настолько, что можно было разглядеть буйную зелень на их крышах, а еще – нетипичную для жилых помещений длину.
Всклокоченный, широкоплечий мужик рядом с крайним зданием увлеченно выскабливал кожу, натянутую на раму из жердей. Абориген был обнажен по пояс, поджарист, мускулист и загорелый до черноты. Засученные до колен портки удерживала на теле толстая, как буксировочный канат, веревка. Мужик что-то негромко напевал в такт работе и ни на что не отвлекался.
За бараками проглядывал двухметровый частокол и выступающая над ним надвратная башенка.
– Похоже, это и есть та самая цитадель науки и знаний, – сделал вывод Виктор.
– Согласен, – поддержал приятеля Леонид. – Вряд ли ученая братия стала бы селиться в бараках, имея возможность выбора. Да и внешне индивидуум, что зрит на нас с ограды, впечатляет больше кожемяки. По меньшей мере, у него на голове шлем посверкивает. То бишь чел при исполнении.
– Эй, неофиты! – проорал тем временем дозорный хорошо поставленным командирским голосом. Такой рык никакой лязг и грохот не заглушат. – Забирайте правее! Калитка там! Я сейчас спущусь!..
У караульного не только шлем блестел, но и каждая металлическая бляшка, нашитая на кожаную куртку. Прям дембельская парадка.
– Доброго дня! – пока мужчины рассматривали классический доспех темных веков, словно в музее, Оля применила один из множества бабушкиных советов. В том смысле, что улыбайся, будь приветлива, и тебя тоже не укусят… сразу.
Мощный мужчина в обмундировании средневекового воина посмотрел на девушку, оценил ее более добротную в сравнении с лохмотьями парней одежду и поинтересовался:
– Здравствуй, красавица. Это ты так визжала?
– А что, вам было слышно? – не поверила Оля, оглядываясь. Расстояние до терминатора впечатляло.
– Отличный голосок. И боевой рог не нужен, – то ли пошутил, то ли высказал комплимент дозорный. – Итак, неофиты, обязан всех предупреждать, что независимо от того, с какой целью вы пожаловали в крепость Академии, вход платный.
– Мы еще не определились… – Оля на всякий случай попятилась. – Только посмотреть хотели. Нельзя?
– Независимо от того, с какой целью неофиты пожаловали в крепость Академии, вход платный, – поскучневшим голосом повторил воин.
– Даже одним глазком?
Дозорный, он же мытарь, весомо промолчал.
– Сколько? – в силу собственной профессии, товарно-денежные отношения Леониду были близки и понятны.
– Пятьдесят монет с человека, – слегка оживился воин.
– Ого! Кусаются цены. За такую сумму в Гавани неделю прожить можно.
– В стоимость входит ночлег и столование в гостинице тетушки Молли, – объяснил дозорный.
– Окстись, дружище! – присвистнул Виктор. – Какой ночлег? Сказано ж тебе: только посмотреть.
– Независимо от того, с какой целью… – как заезженная пластинка, на одной ноте завел привратник.
– Ладно, ладно… Не напрягай горло, служивый. Мы все поняли, – поднял руки Лысюк. – Спасибо. Обязательно воспользуемся вашим предложением, только зайдем в другой раз…
– Блин, не зря говорят, что из-за дурной головы ногам покоя нет, – Леонид демонстративно задрал ступню подошвой вверх. – Теперь понятно, почему сказочные герои семь пар железных башмаков снашивали.
– Потому что дорога длинная? – Оля вдруг застеснялась своих башмачков. И подумала, что при первой же возможности обязательно надо приобрести парням обувку.
– Потому что мозгов нет. Сказано: «Не влезай – убьет», значит, и не влезай… Советовали нам пивовары дранг нах остен, так нет – сюда приперлись. Самые умные, типа.
– Не ворчи, Лёня, – не согласился с другом Лысюк. – В нашей ситуации любая инфа полезна.
И, поимев ее, можем с чистой совестью отправляться в противоположную сторону. Сколько там той дороги? По городским меркам до ближайшей станции метро и то дальше топать…
* * *
За восточной околицей дорога упиралась в гранитную глыбу размером с отдельно стоящий подъезд трехэтажного дома.
– О! – жизнерадостно воскликнул Леонид. – Похоже, тот самый камень, который «Налево пойдешь – голову потеряешь, направо – лошадь, а ежели сунешься напрямик – лоб расшибешь»! А мы кудыть двинем?
– Ясен пень, направо, – хмыкнул Виктор. – Коней у нас нет, соответственно и терять нечего.
