Тут несколько факторов сказываются. Во-первых: количество торговых точек на душу населения в СССР было в десять раз меньше, чем в современной России! С точки зрения идеологии, да и с точки зрения советской экономической науки, торговля – есть умирающий элемент старого мира. Некий паразитный придаток на теле здоровой экономики.
Может не в такой категоричной форме, но в идеале светлое будущее планировалось вообще без этого «уродливого пятна прошлого». Ну, какая торговля при коммунизме, если там денег нет?!
На самом деле, никто конечно так не думал, тем более Госплан, и магазины, универсамы, рынки строили ударными темпами, в приблизительном соответствии с нормами: один овощной магазин на микрорайон, один кулинарный, два-три хлебных/продовольственных магазина, универсальный и хозяйственный. Именно они именовались просто и незатейливо – по номерам. Скрашивало это изобилие большое количество универсамов, ЦУМов, фирменных (с названиями) «маркетов» обычно в центре города.
Если на это наложить уникальное равнодушно-пофигистическое отношение к покупателям, то очевидно, что очередей было не избежать.
Однако, днем в будний день, магазины чаще всего пустовали, довольствуясь редкими покупателями, и никаких очередей не наблюдалось.
Объяснятся это все элементарно – советский человек днем работает, и ему некогда бегать по магазинам. Стоит отметить ещё одну важную и неприятную особенность – обеденный перерыв во всех магазинах, причем время у всех разное. Примерно в диапазоне от 12 до 15 часов дня. А учитывая врожденную вежливость продавцов, то закрывался на перекус магаз на четверть часа раньше, а открывался на четверть часа позже положенного, то есть обед длился не час, как указанно на табличке рядом с дверью, а почти полтора. Впрочем, не всюду такой бардак был, но случалось и довольно часто.
Именно поэтому надо поторопиться, через час потянется народ с работы, и придется стоять в длинной очереди, дыша в затылок такому же счастливчику. А учитывая, что кондиционеры сейчас очень большая редкость, то удовольствие ниже среднего – на улице больше тридцати градусов, несмотря на конец лета.
Магазин, как магазин, именно таким его и помню. Направо хлебный отдел, налево торговый зал с самообслуживанием. Кассовые аппараты с брутальными ручками, которые надо крутить, чтобы пробить чек – люблю «паропанк», им самое там место. Механический монстр, жалко, что скоро их заменят на электрические.
– Мороз, привет. Ты чё такой хмурый? – как всегда, веселый и неунывающий Димон, он и через сорок лет такой же останется. Морозов – это моя фамилия, если кто не догадался.
Рассматриваю с интересом, первый человек, встреченный здесь, с кем часто общался перед попаданием в том времени (или в той жизни?). Нет, четкой ассоциации, что это один человек – все равно воспринимаются по-разному, хотя умом понимаю, что один и тот же Дима Птицын. Не вяжется никак четырнадцатилетний пацан с упитанным мужиком с брюшком и возрастом под полтинник, скорее ассоциация на отца с сыном!
– Здорово, – пожимаю протянутую руку, и обращаю внимание на странную трехлитровую банку в сетке, заполненную какой-то подозрительно знакомой пузырящейся жидкостью густого «чефирного» цвета.
Димон наклоняется поближе и доверительно шепчет:
– «Брагу» сделать хочу. На «быстрых» нейтронах.
До переезда в наш город, изобретатель новых сортов браги, недолго пожил в Шевченко, где его родитель работал на атомной опреснительной станции, и нахватался там… нет, не радиации, а разных умных словечек из этой области науки, которые теперь пользовал, к месту и не к месту, обычно для обозначения разных сортов слабоалкогольной бурды.
– Из чего в этот раз делать будешь, – абсолютно искренне заинтересовался я рецептурой, ведь пить, скорее всего, мне тоже придется.
Птицын зажмуривается, набирает воздуха в грудь, и лучась от счастья, выдает:
– Из «Пепси»!
– Это же щелочь вроде, она не забродит в принципе! – даже моих познаний в химии хватает понять абсурдность замысла.
– Обижаешь. Я же специалист. Добавлю спирт медицинский в колу и закатаю банку, чтобы не спалили родоки. А настоящую брагу будем ставить на помидорах и рисе, уже на месте. Но первое время мы что делать будем без горючего?
– Пепси на разлив продают? – может я в альтернативной реальности, но такого в моем детстве точно не было.
Одноклассник недоуменно смотрит на меня, потом поясняет, что «песпси-кола» бывает только в бутылках, но их так просто не продают – надо обязательно сдать пустую бутылку на обмен, причем именно маленькую «пепсикольную». Но поскольку пустых бутылок ни у кого нет – они жуткий дефицит, то можно купить содержимое стеклотары отдельно. Что и сделал наш рационализатор алкогольного профиля.
– С бутылкой 27 коп, без бутылки – 15 коп. Рубль пятьдесят – трехлитровая банка, спирт бесплатно у матери спер, у неё в больничке этого добра, как грязи. Разве можно сравнить с молдавскими чернилами или яблочным скипидаром? Почти виски получается.
– Скорее ром, – усмехаюсь познаниям друга детства. – А не проще спирт в грелку залить?
– Ха, три раза. Мать грелку сторожит крепче золотых сережек, после прошлой поездки в колхоз, похоже, догадалась, куда они исчезают, да и батя обязательно обшмонает перед отъездом, – грустно делится проблемой школьный друг. И тут же, воодушевившись, добавляет. – Товар надо прятать так, чтобы никто не догадался – на самом виду. Никто не подумает, что в прозрачной стеклянной банке именно оно!
Скептически усмехаюсь, все равно делать нечего, пока очередь в хлебный отдел не движется. Вроде бы народу немного, а продавец куда-то свалила – свежий хлеб привезли, принимает, наверное.
– Новость хочешь? – и, не дожидаясь моего согласия, тут же выкладывает неугомонный собеседник, размахивая руками, опасно жонглируя сеткой с банкой, грозя остаться без чудесного эквивалента «виски». – Мы вчера мою «Ригу» вытащили!
И торжественно замирает, ожидая восторженных аплодисментов, судя по всему!?
Кто бы мне разъяснил бы ещё, о чем речь?
Видя непонимание, Димыч, снисходит и разъясняет, опять наклоняясь поближе и шепча прямо в ухо:
– Помнишь, меня чуть не повязали с мопедом. Аппарат отобрали, а я утек.
– Помню, – на самом деле, ни черта не вспоминается.
– Мы с Вовкой Шамановым вчера ночью, его вытащили, представляешь!
– Кого вытащили, Вовку?
Минут через пять, наконец, выясняется суть. Конфискованное средство передвижения хранилось в Ленинском РОВД, прямо во внутреннем дворе, прислоненное к забору. Наши друзья узнали об этом, осматривая диспозицию с балкона этого самого Вовки, живущего в соседней с райотделом девятиэтажке.
