британский историк Вильсон рассказывает сказку, что "Гебен" после ремонта в Поле мог
развить скорость на 2 узла больше, чем показал на испытаниях, то есть 30 узлов. В то же
время, дескать, британские линейные крейсера не могли дать более 22 узлов. Но как при
этом Кеннеди удерживался на хвосте Сушона целых 5 часов? Ведь за это время "Гебен"
должен был оторваться на целых 40 миль!
Предполагая, что германские корабли должны вернуться в Адриатику, Кеннеди должен
был двигаться на восток и закрыть своими линейными крейсерами северный вход в
Мессинский пролив. Однако он получил известие, что Италия покинула Тройственный
Союз и объявила о своем нейтралитете. Она запретила кораблям воюющих держав
подходить на расстояние менее 6 миль к своим берегам. Уайтхолл потребовал соблюдать
этот запрет. В результате "Индомитеблу" и "Индефетигеблу" было приказано
соединиться с "Инфлексиблом" и легкими крейсерами "Чатам" и "Веймут" к западу от
Сицилии. Милн установил там зону патрулирования, чтобы помешать Сушону атаковать
транспорты, перевозящие французские войска. Британский главнокомандующий, однако,
допускал, что германцы будут гораздо меньше уважать итальянский нейтралитет, и
приказал Трубриджу отделить легкий крейсер "Глостер" капитана 1 ранга Говарда Келли
для наблюдения за южным входом в Мессинский пролив.
Сушон получил серьезное преимущество: германский морской атташе в Риме передал:
"Несмотря на участие в Союзе, Италия останется нейтральной, но флотское
командование не одобряет этого и расположено дружески к нам". Поэтому он не
колебался, когда 5 августа в 5.00 повел свои корабли в Мессину. Итальянские власти не
помешали ему заправляться с немецких угольщиков до 17.00, когда Сушон
снисходительно согласился учесть международные правила, запрещающие кораблям
воюющих стран оставаться в нейтральном порту более 24 часов. При этом он вел отсчет
времени не с момента захода корабля в порт, а с момента получения ноты итальянских
властей. С такой интерпретацией "дружески настроенные" итальянцы не спорили,
поэтому "Гебен" и "Бреслау" оставались в Мессине 36 часов, до 17.00 6 августа. "Гебен"
принял 1580 тонн угля, а "Бреслау" — 495 тонн. Кроме того, они пополнили команды
моряками с угольщиков. Однако германскому адмиралу пришлось столкнуться с более
серьезной проблемой, чем бункеровка. Фон Вангенгейм выступил категорически против
попыток фон Тирпица склонить Энвер-пашу на сторону Германии путем посылки
военных кораблей в турецкие воды. Этого оказалось достаточно, чтобы Адмиралштаб
передал Сушону: "По политическим соображениям переход в Константинополь
невозможен. Вы должны следовать в Полу или в Атлантику". Но оставались
необоснованные подозрения, что Австро-Венгрия, которая сделала все для создания
кризиса, поставившего мир на грань войны, последует примеру Италии и останется
нейтральной. Поэтому распоряжение было немного изменено: окончательное решение
должен был принять сам Сушон, причем подразумевалось самое простое решение —
Адриатика. Сушон туда не собирался, но на всякий случай передал 5 августа по радио в
Полу адмиралу Гаусу:
"Настойчиво прошу вас как можно скорее выручить "Гебен" и "Бреслау",
находящиеся в Мессине. Английские крейсера держатся возле Мессины,
французских кораблей здесь нет. Когда можно ждать вашего прихода в
район Мессины, чтобы выйти вам навстречу?"
6 августа германский морской атташе телеграфировал из Вены, что австрийцы
отказываются помогать, так как думают, что помощь опоздает. Хотя была сформирована
эскадра, чтобы прикрыть прорыв германских кораблей в Адриатику, выходить в
Средиземное море австрийцы не собирались.
Сушон должен был выкручиваться самостоятельно. Вряд ли можно найти более удачный
пример предоставления свободы выбора. Германский адмирал был уверен, что Австрия не
изменит Тройственному Союзу, и не видел смысла усиливать ее маленький флот,
запертый в Адриатике. Он просчитал, что превратить Турцию в союзника более выгодно,
чем попытаться нанести удар по французским конвоям в Средиземном море или по
торговле союзников в Адриатике. Он потребовал выслать угольщики в заранее
оговоренные точки на своем маршруте в Константинополь. Выйдя из Мессины 6 августа в
17.00, Сушон пошел на восток. Угольщик "Генерал" вышел из Мессины на 2 часа позже
"Гебена" и самостоятельно направился через все Средиземное море. В пути он получил
приказание адмирала идти не к острову Санторин, а в Смирну, куда благополучно прибыл
во второй половине дня 9 августа. "Гебен" и "Бреслау" были замечены у южного выхода
из Мессинского пролива "Глостером". Пылкие итальянцы представляли, как немцы
попадут в когти британских линейных крейсеров, ожидающих за горизонтом. Они были
уверены в скорой гибели немецкой эскадры.
Однако 3 линейных крейсера Милна не могли перехватить немцев, хотя Адмиралтейство
спешно отменило свой запрет входить в Мессинский пролив. Мили писал:
"Первейшей моей заботой была защита французских транспортов от
германских крейсеров. Я знал, что они имеют преимущество в ходе перед
нашими линейными крейсерами не менее 3 узлов, и потому был вынужден
занять положение, при котором можно было бы отрезать "Гебен", если он
пойдет на запад".
Мили, очевидно, полагал, что 1 дредноута и 15 броненосцев недостаточно для защиты
транспортов от "Гебена". Поэтому "Инфлексибл", "Индефетигебл", "Веймут" и "Чатам"
бессмысленно мотались между Сицилией и Сардинией. "Индомитеблу" Милн приказал
идти в Бизерту за углем. "Дублин" и 2 миноносца принимали уголь на Мальте. Если бы
британский адмирал поменьше думал о французских транспортах (и если бы он сумел
наладить нормальное взаимодействие с Лапейрером), он приказал бы всем кораблям
заправляться на Мальте. Оттуда "Индомитебл" смог бы двинуться на соединение с
Трубриджем. А так лишь 1-я эскадра крейсеров и флотилия эсминцев находились между
Сушоном и его целью. Но Милн полагал, что 4 броненосных крейсера и 8 миноносцев, а
также "Дублин" с 2 миноносцами сумеют преградить "Гебену" путь в Адриатику. О
попытке прорыва на восток Милн даже не думал.
"Глостер" неотступно преследовал немцев, постоянно донося об их курсе. Британский
крейсер начал терять противника на фоне берега, поэтому Говард Келли решил зайти
