крейсер начал терять противника на фоне берега, поэтому Говард Келли решил зайти
между берегом и германскими кораблями, чтобы лучше видеть их. Однако "Бреслау"
пошел наперерез и вынудил "Глостер" отвернуть. Крейсера разошлись на расстоянии
всего 20 кабельтов, так и не открыв огня.
Так как сначала германский адмирал взял курс на Адриатику, Трубридж предположил,
что он направляется в Полу. Поэтому английская эскадра, находившаяся возле Корфу,
направилась на север, чтобы перехватить германцев. Трубридж так и не понял, что
неправильно оценил ситуацию, более того, когда Говард Келли сообщил, что "Гебен" и
"Бреслау" идут к Матапану, он решил, что это ложный маневр. В 0.10 произошла стычка
"Бреслау" с "Глостером", который продолжал следить за "Гебеном", идущим на SO.
Сушон был вынужден вмешаться, дав пару залпов. Лишь тогда Трубридж понял свою
ошибку и повернул на юг. Нехватка угля на эсминцах помешала выслать их вперед.
Однако имелись еще эсминцы "Бигль" и "Бульдог", расположенные очень выгодно. В
14.00 они вышли с Мальты вместе с "Дублином", который принимал там уголь перед тем,
как присоединиться к Трубриджу. В 20.30 Милн приказал этим трем кораблям атаковать
"Гебен" торпедами, используя свет луны. Брат Говарда Келли, капитан 1 ранга Джон
Келли повел "Дублин" и крошечные эсминцы на перехват. К 3.30 он рассчитывал выйти в
голову германским кораблям и обнаружить их. Но… "Черт побери, мы пропустили их!" —
рявкнул Джон Келли. Никто не заметил "Гебен". Получив предупреждение с "Бреслау",
который обнаружил "Дублин", линейный крейсер сумел остаться незамеченным. Сушон
отвернул и проскользнул по правому борту британских кораблей, экипажи которых
ожидали его появления по левому! Джон Келли видел "Бреслау", но не атаковал его, так
как его целью был "Гебен". События на борту "Дифенса" приняли другой оборот, когда
после полуночи Трубридж повел 1-ю эскадру крейсеров на перехват к мысу Матапан. В
2.45 флаг-капитан Фосетт Рэй спросил Трубриджа, собирается ли он атаковать "Гебен"?
"Да", — ответил адмирал и объяснил свое невыполнение приказа Адмиралтейства "не
вступать в бой с превосходящими силами" так: "Я знаю, что поступаю неправильно, но не
могу опозорить имя Средиземноморской эскадры". Через 45 минут Рэй сказал адмиралу,
что не видит шансов на успех в предстоящем бою с таким мощным противником. "Я
тоже", — ответил адмирал. Тогда Рэй добавил: "Я не вижу, что мы можем сделать, сэр.
"Гебен" может кружить вокруг нас, держа эскадру под обстрелом, а сам находясь вне
пределов досягаемости наших орудий. Это будет самоубийство эскадры". "Я не могу
отвернуть, подумайте о моей чести", — возразил Трубридж. "Что может изменить ваша
честь в сложившейся ситуации, сэр? На карту поставлено благополучие нашей страны",
— убеждал Рэй. Это был довод, определивший судьбы целых наций, хотя связывать судьбу
Великобритании с судьбой 4 устаревших броненосных крейсеров было слишком смело.
Через 10 минут, в 3.55, когда 1-я эскадра крейсеров находилась возле Занте и в 70 милях
от "Гебена", Трубридж прекратил преследование. Рэй так прокомментировал его
решение: "Это самый отважный поступок в вашей жизни". Но адмирал плакал, уже
наполовину осознав, что позволил убедить себя совершить самую страшную ошибку в
своей жизни.
Теперь все зависело от "Глостера", который неутомимо преследовал врага. Сразу после
полудня Говард Келли принял отважное решение навязать бой "Бреслау", чтобы
притормозить бегство "Гебена". Он плюнул на приказ Милна, требовавший "держаться за
кормой и избегать столкновений", и в 13.35 открыл огонь с дистанции 11500 ярдов.
"Бреслау" начал отвечать. Немцы были убеждены, что стреляли отлично и нанесли
"Глостеру" повреждения. Они даже видели черный дым, поднимающийся над палубой
английского крейсера. Как и надеялся Келли, "Гебен" немедленно повернул назад, чтобы
отогнать его огнем 280-мм орудий. В 13.47 перестрелка прекратилась. Чуть позднее
Келли снова сделал вид, что ему неизвестен запрет Милна заходить к востоку от мыса
Матапан, если это не позволяют запасы угля. Но, к величайшему своему разочарованию, в
16.40 капитану "Глостера" все-таки пришлось прекратить преследование, так как топлива
действительно оставалось мало.
Милн, тем временем, привел свои 2 линейных крейсера на Мальту для заправки углем.
Зная по опыту Кеннеди, что ему потребуется вся скорость до последнего узла, он не
собирался бросаться вдогонку за Сушоном, пока не примет уголь. Поэтому лишь 8 августа
в 0,30 эскадра покинула Мальту. Спустя 14 часов, когда Мили был на полпути к Матапану,
судьба сыграла с ним скверную шутку. Клерк Адмиралтейства, вернувшись с ленча,
увидел на конторке соседа пачку телеграмм, подготовленных для отправки. Предположив,
что их случайно позабыли, клерк отправил все. Одна была адресована Милну: "Начать
боевые действия против Австрии". Снова Мили повернул линейные крейсера на север для
помощи Трубриджу в действиях против австрийского флота. Прошло 4 часа, прежде чем
он сообразил, что это была ложная тревога. Но поскольку Адмиралтейство предупредило,
что ситуация с Австрией остается критической, Милн не изменил своего решения. Только
на следующий день 9 августа в 12.30 в Адмиралтействе разобрались, что происходит, и
передали сигнал: "Войны с Австрией нет. Преследуйте "Гебен".
Но 24 драгоценных часа были потеряны. 9 августа в 5.32 "Гебен" бросил якорь в
пустынной бухте на восточном берегу острова Денуза. Вскоре туда же пришел "Бреслау".
Лишь в 15.45 прибыл угольщик "Богадир". Началась погрузка угля, которая длилась всю
ночь. Германские корабли двинулись дальше только 10 августа в 5.45. Как раз в этот день
линейные крейсера Милна вошли в Эгейское море, и стало ясно: не задержись они для
бункеровки на Мальте, либо не отреагируй на ложную тревогу, они захватили бы "Гебен"
и "Бреслау" у Денузы. В полдень 11 августа Милн находился в 40 милях к северу от этого
острова, когда получил разочаровывающее известие, что корабли Сушона еще в 17.00
накануне вошли в Дарданеллы. В последний момент германский адмирал засомневался в
приеме, который его ожидал. Последняя радиограмма из Берлина гласила: "Чрезвычайно
важно, чтобы "Гебен" как можно скорее вошел в Дарданеллы". За ней последовала
радиограмма от фон Сандерса, которую 10 августа в 13.00 передал все тот же "Генерал":
