К утру все было кончено, над древним городом, основанным еще Ярославом Мудрым, был поднят шведский флаг. Выслушав доклад о потерях и трофеях, я принялся диктовать победную реляцию. Давно заметил, что самые удачные слова приходят в голову, когда сражение едва закончилось. Еще бурлит адреналин в крови, а вражеская кровь на клинке не до конца просохла, и слова сами собой ложатся в красивые чеканные фразы. Если писать на другой день, предварительно успокоившись так не получится.
Пока я диктую, ко мне подвели полураздетого связанного человека. Как выяснилось это был Дерптский воевода собственной персоной. Его голова и рубашка были в крови, на лице кровоподтеки обещающие стать огромными синяками, но взгляд не сломлен. Он слышит последнюю сказанную мной фразу "польские солдаты сколь крепко спали, столь отважно и дрались, будучи разбуженными…" и взрывается замысловатой руганью.
Выслушав достойного пана со всем вниманием, я приказал заткнуть ему рот и продолжил диктовать. Закончив с письмом, я вернулся к пану воеводе.
— Ясновельможный пан, зачем вы так ругаетесь? С виду вы вроде моцный и зацный пан, а кричите так будто жид потерявший злотый. Уж, я и не знаю, а точно ли вы воевода?
В этот момент раздался истошный женский крик.
— Отец! — Кричала девушка, бросившаяся к пленному воеводе.
Мои драгуны попытались ее остановить, но повинуясь моему знаку пропустили. Я внимательно смотрел на молодую девушку, скорее девочку со слезами обнимавшую своего отца, растерявшего свой злой и воинственный вид и сразу ставшим растерянным и жалким.
— Ай-ай-ай, пан воевода! У вас оказывается дочь красавица, а вы ругаетесь последними словами на единственного человека, который может ее защитить в данной ситуации. — С сокрушенным видом проговорил я. — Прекрасная пани, надеюсь, с вами ничего не случилось непоправимого? Война тяжкое, жестокое и иной раз грязное дело, но я не воюю с женщинами. Отныне вы под моей защитой и всякий человек, отнесшийся к вам без должного уважения, будет иметь дело со мной. Однако на войне имеют место всякие случайности, так что я надеюсь, что вы и ваш отец сохраните известное благоразумие.
Не думаю, что моя учтивая речь дошла до испуганной девочки, но ее отец, кажется, проникся. Видя, что он созрел до разговора, я сказал.
— Пан воевода, у меня только один вопрос к вам. Где ваши немецкие наемники? Я ожидал их встретить в карауле, а не польских жолнежей. Да вытащите же ему кляп!
— Так уж случилось пан герцог, что я был вынужден отправить их в Пернов.
— Вы очень вовремя это сделали, а можно узнать зачем?
— Видите ли, перемирие закончилось и пан гетман решил, что надо усилить оборону Пернова, поскольку до него дошли слухи, что шведы готовятся напасть с моря на наше побережье.
— О! Приятно слышать, стало быть, я не зря старался, распуская эти слухи.
— Езус Мария! Так это был ваш коварный замысел?
— Ну, в общем, да! Да не тушуйтесь вы так, пан воевода, придет время и на вашей улице возок с пряниками опрокинется.
* * *
Что нужно сделать после удачного захвата города? Позаботится о пострадавших, подсчитать трофеи, расставить часовых, чтобы какие-нибудь прохиндеи не отобрали трофеи и не увеличили количества пострадавших. Все это верно, но в этом случае было необходимо еще и позавтракать. Ну, а что вы хотели, ночной марш, захват замка, стрельба, рукопашная. Есть от чего разгуляться аппетиту. С солдатами проще, во дворе уже стояли котлы, возле которых хлопотали замковые служители, которым посчастливилось пережить сегодняшнюю ночь. Из обширных кладовых замка тащили окорока и прочую снедь, прикатили бочку пива.
— Кароль, ты часовых расставил? — Спросил я верного оруженосца. — Смотри, чтобы не перебрали, а то знаю я их. Кстати, а где Болеслав?
— Не извольте беспокоиться, ваше королевское высочество, о караулах я побеспокоился, а Болеслав отправился побеспокоиться о нас. Ну, о завтраке.
— А, очень вовремя, тогда пойдем посмотрим о чем там твой брат побеспокоился.
Пройдя в покои воеводы, мы застали премилую картину. Мой верный Болек стоял подле кресла, на котором как на троне восседала дочь воеводы. По ходу мой адъютант забил на свои обязанности и усердно ездил по ушам юной паненке. Кароль хотел было возмутиться, но я остановил готовый прорваться поток красноречия.
— Пошли отсюда, а то точно голодными останемся. — Шепнул я ему.
Пройдя на кухню, мы обнаружили разожжённую плиту и полное отсутствие персонала. Обшарив кладовые, я обнаружил, что до них и до ледника мои доблестные воины не успели дотянуться. Ну, что тряхнем стариной.
Через полчаса по воеводским покоям стали разносится умопомрачительные запахи. Воеводская дочка, очевидно, не насытившись комплиментами моего адъютанта, обратила свое благосклонное внимание на источник столь дивного благоухания.
— Заходите, ясновельможная пани и украсьте своим присутствием наш скромный стол. — Шумно поприветствовал я девушку. — Ну и кавалера своего ведите, чего уж. Да и батюшку не забудьте, если он не в темнице конечно.
С этими словами я накладывал на тарелки из противня приготовленное мной блюдо.
— Не знаю уж куда делись ваши повара, и почему в таком разе оказалась разожжённой плита, но все сложилось достаточно удачно и, по крайней мере, сегодня мы с голоду не умрем.
— С вашего позволения, ваша милость, это я ее разжег! — С этими словами из под стола вылез взъерошенный паренек. — Я ученик повара Яцек.
— Как мило! Ну, поскольку, ты единственный из слуг оставшийся в замке бери и прислуживай нам, а то это уж совсем непорядок. Мало того что готовил целый герцог, так еще и подавать ему же приходится.
— А что это за блюдо, ваше высочество? — Спросила юная пани.
— О, это la omelette au jambon et fromage любимое блюдо Генриха Наварского, который теперь стал королем Франции. Очень рекомендую, кстати, милая пани, так уж случилось, что нас с вами не представили. Надо бы исправить это досадное недоразумение. Позвольте рекомендоваться, ваш покорный слуга Великий Герцог Мекленбургский Иоганн III Альбрехт.
Девушка вскочила и, сделав книксен протараторила:
— Меня зовут Агнешка, Агнешка Карнковска.
— Какое прелестное имя! А ваш батюшка, очевидно, пан Карнковский?
— Теодор Даждбог Карнковский, — Поклонился воевода.
— А…
— Агнешка сирота. — Ответил пан Теодор на невысказанный вопрос.
— Хм, это очень печально, а у вас есть еще родственники? Желательно недалеко.
— Да ваше королевское высочество, моя покойная матушка из здешних мест и не далеко живет моя тетя баронесса фон Фитингоф.
