Стража вернула мне пояс с кинжалом, а вот денег в нем я серьезно не досчитался. Благо был в нем потайной карманчик и спрятанный там единственный золотой только с помощью металлодетектора можно обнаружить. И еще клинкерт с Жюстином укатил. Вот его действительно было жаль. Все остальные вещи оказались в сохранности, и об этом позаботился Крижон.
Он рассказал мне о событиях, произошедших после того, как меня повязали прямо на пристани.
То, что меня арестовали, заломав белы рученьки, они не видели. Прождав почти до темноты, пришли к выводу, что-то пошло не так. Пуститься на мои поиски Крижон не решился, слишком большие подозрения вызывали у него братья-лодочники. И оставаться в лодке тоже было не резон, в этом случае их поведение становилось совсем уж непонятным.
На свою удачу он обнаружил прямо на пристани повозку, что привезла соседнему судну, так похожему на лодку викингов, кучу каких-то свертков, прикрытых тентов.
И они решились. Телега довезла их до нужного места.
Там Жюстин расстался с Крижоном, попросив меня разыскать.
Что Крижон и делал ближайшие пару дней. Только искал он почему-то по кабакам, посчитав, что я непременно буду в одном из них. И помогал ему в этом один из встреченных в первой же корчме, куда он зашел промочить горло, давний знакомый.
Горднер, прибыв в город, встретился с принцем. Узнав подробности, он отправился к начальнику городской стражи Бойсу.
— Где же было тебя еще искать — усмехнулся он на вопрос, как ему удалось меня разыскать. Хорошее же я впечатление произвел на этих людей, один по злачным местам меня ищет, другой и вовсе в тюрьме. Когда я сказал об этом Горднеру, тот усмехнулся снова.
— Артуа, с большей степенью вероятности ты мог оказаться именно там. Есть у тебя удивительная способность притягивать к себе проблемы и неприятности. Не сомневаюсь, что ты и сам это успел заметить.
Вот в этом я с вами абсолютно согласен, господин Горднер. Порой и сам удивляюсь. И еще удивляясь тому, что раньше такого за мной не наблюдалось, но стоило мне попасть в этот мир…
Бойса Горднер знал достаточно давно, еще с тех пор, как побывал в этих местах, разыскивая одного человека. И я в очередной раз остался без подробностей, что за человек, зачем он был ему нужен, и удалось ли его найти.
Верина ничуть не удивилась, когда мы прибыли к ней и объяснили цель своего визита. Не удивилась ни тому, зачем мы прибыли, и ни тому, кем оказался ее недавний пациент. А вот бедная девочка чуть не опустилась на землю там, где стояла, узнав, кем Жюстин является на самом деле. Мне даже жалко ее стало, честное слово. Она так беспомощно смотрела по сторонам.
В глубине души она, конечно, подозревала, что Жюстин не совсем тот, за кого себя выдает, но чтобы настоящий принц…
Я же продолжал сомневаться в том, что из этой истории получится что-либо доброе.
Нет, конечно же, всякое случается.
Взять ту же Марту, вдову шведского солдата, которая побывав поочередно любовницей Шереметева и Меньшикова, в конце концов, оказалась в постели Петра I, чтобы совсем уже потом, после его смерти, стать императрицей Екатериной I.
И это официальная версия. Но ведь существует и другая, не менее заслуживающая доверия, в которой говорится о том, что была Марта обыкновенной маркитанткой, ублажавшая шведских солдат, причем не стесняясь брать за это деньги.
И чем Лиойя ее хуже?
Но в любом случае, наверное, будет лучше, если она вырвется из забытой всеми дыры. А там как знать, как знать. В конце концов, свет клином на всяких там принцах не сошелся.
Дорога до границы с герцогством заняла около десяти дней. И бедная Лиойя таяла прямо на глазах. Казалось бы, радоваться надо, но не тут-то было.
Верина ворчала себе поднос, не слишком беспокоясь о том, что ее услышат, мол, не лечить всяких принцев-засранцев надо было, благо два этих слова на имперском в рифму звучат, а вторую ногу выдернуть. А еще лучше что-то другое. Чтобы не морочил бедной девушке голову. Мне от нее тоже доставалось, за то, что я Жюстина к ней привел. Как будто у меня выбор был.
Ну всем замечательная женщина, что ж ей Создатель такую внешность-то дал, за какие грехи спрашивается. Но и воздал он ей сполна, талантом целительницы.
Первым делом она вылечила Горднера от застарелой раны на левом плече, что никак не хотела затягиваться, периодически вскрываясь и кровоточа. Уж не знаю, что она прикладывала к ней, но я смог убедиться, что Горднер, как и все остальные люди и ругаться умеет, и лицо морщить. Последнее меня особенно удивило, привык я уже к вечной холодной маске на нем. Но помогло.
Вылечила и Тибора. В последнее время его после каждого приема пищи тошнить начинало. Первые два дня он бледный ходил, постоянно отплевываясь. Да и было от чего. То, чем Верина его пичкала, даже на вид желание сплюнуть вызывает.
Меня она тоже лечить пыталась, но я отказался, еще и посмеялся. Такие вещи говорю, не лечатся. Это насчет головы. Каким родился таким и умру. Она сильно и не настаивала. Верину вообще трудно понять, когда она серьезно говорит, а когда язвит или шутит. Говорю, лучше Крижона вылечи, от тяги его пагубной, всю жизнь ему калечащую. От любви к костям.
От игровой зависимости, в общем. Такое и у нас не лечат, легче сердце пересадить.
В шутку, конечно, сказал, а Крижон загорелся. Вот тут-то самое интересное и началось.
Дело было в одной деревеньке, где мы остановились на ночлег.
Увела она его в пустой сарай, посадила на чурбан и велела глаза закрыть.
Мы все по очереди ходили смотреть, через щелку. Потом с трудом на коленях отползали, зажимая рот двумя руками, чтобы не рассмеяться. Да где уж тут удержишься.
Сидит Крижон на чурбаке, все лицо чем-то черным изрисовано, руки в стороны развел и пальцы растопырил. Что самое интересное, глаза закроет, рот у него откроется, во всю ширь. Глаза откроет, пасть захлопывается. И так много, много раз.
И еще звук такой громкий, от губ, когда рот закрывается. И когда открывается тоже.
Верина стояла позади него, положив руки на плечи, уперев подушечки больших пальцев в затылок и что-то шептала.
Когда Верине надоело наш едва сдерживаемый смех за тонкой стенкой сарая, она заявила, что если еще хоть кто-нибудь подойдет к сараю ближе десяти шагов, может сразу поставить на себе крест как на мужчине.
Желающих проверить почему-то не нашлось, все поверили ей на слово.
После сеанса она сказала, что Крижону нужно постелить здесь же, в сарае и до утра не беспокоить. Саму ее я помог проводить Лиойе до того места, где они спали. Верину шатало и было заметно, что лечение стоило ей немалых сил.
